"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич (книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Рухлядь дорогая там, подарки. В посольстве без подарков никак, неуважение.
А Фёдору всё интересно, знания как губка впитывает. С дружинниками сначала дружба не заладилась. Выскочкой безродным сочли. Из какого-то села присмотрел боярин, к себе приблизил за неизвестные заслуги, обочь возка скачет. Да кто он такой? Фёдор сам на дружбу не напрашивался, молчал, не лебезил перед гридями. Через неделю отношение к Фёдору поменялось. Оказалось, Елисей разговаривал с боярином. Не про Фёдора, решали – каким путём далее ехать. Поближе к Днепру или по Крымскому шляху, что прямёхонько к Перекопу идёт. У каждой дороги свои недостатки и достоинства. Решили – по шляху, ближе к Днепру казаки запорожские баловались разбоями. Охрана поезда невелика, случись беда, договор сорвётся. Риск к минимуму сведён должен быть. Елисей в конце разговора про Фёдора спросил, дескать – гриди интересуются. Особняком Фёдор держится, молчит. Не подозрительно ли? Боярин засмеялся.
– Он единственный из ратников, кто бросился в прорубь, когда князь Холмский провалился и тонуть зачал. И спас! Князь Патрикеев сказывал, болел после того Фёдор тяжело, лихоманка приключилась.
– Просто растерялись гриди, – попытался оправдать дружинников Елисей.
– Пока они терялись, как ты говоришь, князь уже под воду ушёл, только пузыри пускал. Ты присмотрись к парню. Службу справно несёт, в решениях быстр, смел, а главное – собой пожертвовать готов за других. Нечасто такое ноне в людях встретишь.
Елисей с дружинниками сведениями поделился. Фёдор сразу перемены почувствовал. То на привале в миску черпаком каши побольше кинут, да с мясцом, то подпругу подтянуть помогут, чего раньше не наблюдалось. На отдыхе стали подходить, разговоры о службе, о жизни вести.
Как вошли на земли Дикого поля, Елисей выслал далеко вперёд дозорного, на предел видимости. В случае опасности тот сигнал подать успеет. Чем дальше от рязанских земель, тем больше народу в степи. То купцы с обозом по шляху, то пастухи со стадами в степи. Дружинники купцов останавливали, расспрашивали – не видно ли войска татарского. И сами гриди оглядывали горизонт – не поднимется ли пыль? Если конный десяток идёт, лёгкое облачко пыли видно, быстро ветром рассеивающееся. А если войско в сотню сабель или более, уже пыльная туча видна, надо в сторону уходить. Крымский шлях держали под контролем крымчаки, но и татары из Большой Орды забирались. На татарский разъезд напоролись в сотне вёрст от Перекопа – огромного рва, по краю которого высокая стена стоит и стража. Татары, как увидели ратников, навстречу кинулись, сабли оголили. Доскакать не успели, как татарин из возка выбрался, на дорогу посередине встал. Лицо надменное, из-под одежд достал серебряную пайцзу, своего рода охранительную грамоту от хана, пропуск. Пайцза, в зависимости от положения её владельца, могла быть деревянной, кожаной, медной, серебряной или золотой. Татары, как увидели пайцзу да разглядели лицо обладателя, остановив коней, спрыгнули, на колени встали, поклон отбили. Ссориться с человеком Абдулы и послом Менгли-Гирея себе дороже, с живого кожу сдерут или в котле живого сварят. Дозор татарский по обе стороны от Иноземного поезда встал вроде почётного конвоя. А дружинники напряглись. Татары и русские враждовали несколько веков, и для дружинников видеть рядом крымчака с оружием – настоящее испытание. Но обошлось. Вечером в какой-то аул въехали, переночевали в выделенных юртах. А дальше их уже другой татарский десяток сопровождал. Худо-бедно, добрались до Перекопа. Татары из конвоя сразу предупредили:
– Уберите сабли с глаз долой. Лучше замотать в тряпки и уложить на телеги, да прикрыть чем-нибудь.
Так и сделали, чтобы крымчаков не раздражать. А только плохо без оружия. Фёдор без сабли себя неловко чувствовал. Какой ты гридь, если сабля на подводе? Иноземный поезд охраняли уже сами татары. Добрались до Бахчисарая. Ратников отделили сразу.
– Кушайте, пейте, наслаждайтесь, но в город лучше не ходить, – предупредили сразу.
Русские, если бывали в городе, то в качестве рабов или как Беклемишев – послом. Неделю наслаждались отдыхом. Тепло, солнце, никто работать не заставляет. Красота! Но еда непривычная. Вместо хлеба лепёшки, каши нет, подают «сарацинское зерно», как рис называли, да с варёной бараниной. Вот фруктов было вволю, Фёдор раньше и не видел таких. Правда, всё сушёное – урюк, виноград, дыня. Но сладко. А ещё специй столько, что и названия не запомнишь. На Руси проще, перец да травы вроде мяты. А тут куркума, ваниль, шафран. Запах диковинный и вкус необычный. Гриди уж по родине скучать начали, как Беклемишев появился. Доволен, улыбается. Видимо, с ханом поладили.
– Завтра домой отбываем.
Вот это порадовал. А то от кумыса уже скулы воротит. Покинули Бахчисарай с радостью. До Перекопа их отряд татарский сопровождал, а дальше уже сами. Беклемишеву хан пайцзу вручил для беспрепятственного проезда.
Фёдор увидел только малую часть невидимой посольской службы. Дьяки посольские к окружающим Московию землям приглядывались. Кто союзником стать может? Старания увенчались успехом.
В состав Золотой Орды входило племя мангытов, нынешних ногаев. Но такая ситуация была до 1468 года, когда власть в Ибире захватил нейбашид Ибак. Земли ханства Ибирь, прозываемого ещё Тюменским, простирались от Западной Сибири, Южного Урала и до Каспия, включая нынешнюю Башкирию. Ибак при содействии брата Мамука осмелился вести борьбу за трон в Большой Орде, ханом которой мог стать только Чингисид. Пока же Ибак был беклярбеком, высокопоставленным чиновником. Преуспело московское посольство, склонило Ибака к договору о союзничестве. И когда Ахмат на Русь пошёл, Ибак повёл своих нукеров в Дикое поле, в тыл войску Ахмата. Мало того, когда Ахмат уже отступал, Ибак настиг его на степной стоянке и после недолгого боя убил. После этого события в Большой Орде началась великая замятня. Претенденты на трон резали друг друга, междоусобные войны пошли, на какое-то время не до русских земель стало.
На пару сотен вёрст от Перекопа отошли. Степи стали сменяться холмистой местностью, реки появились, травы зелёные по пояс стоят. И воздух почти родной. До рязанских земель ещё три дня пути. Земли эти с Диким полем граничат. Добрался до них, считай повезло, в живых остался. На Рязанщине и язык, и вера православная, и обычаи.
А только вдали, справа, дозор татарский показался. Дружинники спокойны, ханская пайцза есть как охранная грамота. Дозор басурманский во весь опор к Иноземному поезду поскакал. Кричат что-то, саблями размахивают. А в поез-де толмача уже нет, в Москву, чай, едут. Елисей к Фёдору подъехал.
– Ежели бой завяжется, гони возок с Никитой Васильевичем к рязанцам, пока мы задержим.
Даже с парой гнедых в упряжке возок имеет скорость меньшую, чем обычный всадник. Да и устали кони от долгого перехода.
Татары ещё издали из луков стрелять начали. Какие-то неправильные. Дозор крымчаков, когда встретились, подъехал с саблями наголо, но из луков не стреляли, хотя были они у всех. И конфликта не случилось, поговорили с татарами из поезда, пайцзу увидели и проводили с почётом. А эти и разговаривать не собираются. То ли шайка грабителей, то ли татары из Большой Орды бесчинствуют. С крымчаками Орда не дружит, а сейчас обоз явно русский, татары на возках не ездят, у них даже ханы передвигаются конно.
Двое дружинников справа от возка выдвинулись. Все щиты вскинули, прикрываясь от стрел. А Фёдор за возком, он от стрел прикроет. Беклемишев от сладкой дремоты сразу очнулся, ездовому в окошко кричит:
– Гони!
Возничему приказывать не надо и так кнутом нахлёстывает. Кони хоть и отборные в Иноземном приказе, а за день уже вёрст пятнадцать-двадцать прошли, притомились. Ямские станции позже появились на Руси. Сначала их татары в Орде для гонцов ввели. На каждом яме, согласно пайцзе, лошадей меняли. И гонец за световой день по сто вёрст, как не более, преодолевал. Татары в походе за собой запасных коней в поводу вели. Но их по-любому кормить-поить надо, а это потеря времени. А на яме конь отдохнувший, накормлен и двадцать – двадцать пять вёрст, до следующего яма, легко одолевает. Ямы и располагались на такой дистанции. В дальнейшем и русские города провинциальные на таком же удалении друг от друга ставить стали, с учётом дневного перехода лошади.
