Первое открытие [К океану] - Задорнов Николай Павлович (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .txt) 📗

— Орудия из глины?

— Да, орудия из глины, для подрывания стен...

— А что же Хабаров? — отвлекаясь от дела, спросил Муравьев, увлеченный рассказом офицера.

— Хабаров дал этому войску несколько сражений. Шестьсот семьдесят маньчжуров было убито, остальные бежали, — сказал Невельской. — Я сам читал его записки в архиве!

Муравьев опять заходил по комнате. Невельской замолчал, наблюдая за ним.

— Что же дальше? — спросил губернатор, останавливаясь.

— В тысяча шестьсот восемьдесят первом году вся река принадлежала России, — ответил Невельской. — Главным нашим пунктом там был город Албазин.

— А потом? Как, почему все это рухнуло?

— Император Кхан Си [61] в тысяча шестьсот восемьдесят седьмом году послал восемь тысяч солдат, чтобы уничтожить Албазин.

— Кхан Си? — переспросил Муравьев.

— Да, Кхан Си. Это было время могущества маньчжуров, которые незадолго перед этим покорили Китая. Они не желали, чтобы русские угрожали родине их предков. Но мало этого. Они желали, чтобы великие леса и хребты отделили бы их империю, порабощенный ими Китай от опасного мира северных варваров. Началась война. Маньчжуры были многократно отбиты, но и наши потери были велики. Помощь из Москвы хотя и посылали, но недостаточную. Албазин решили оставить и упразднить амурское воеводство... Вот с тех пор страна замерла и опустела. Мы ошибочно не считаем ее своей. Сведения, доставленные подполковником Прокопием Тарасовичем Козминым, и последние исследования, произведенные академиком Миддендорфом, который приближался к устью Амура, подтверждают, что Приамурье не занято китайцами и что наш почтенный Иакинф глубоко ошибается, утверждая, что на устье реки крепость. Об этом же неоднократно докладывали сибирские губернаторы, а также купцы и мещане, — их доклады и записки хранятся в архивах. Китай весьма выгодно расположен на побережье океана, у него великолепные порты, удобные выходы к океану. Собственно, китайцам до сих пор чужды интересы к Амуру. Если кто-нибудь и старается, чтобы там была пустыня, так это маньчжуры. Но ради их спокойствия мы не смеем отказаться от пути к Великому океану.

— Я согласен, что у нас есть историческое право на возвращение Амура, но какое мы имеем на это право юридическое? Ваши доводы основательны, и я сам так думал. Никто не может сомневаться, что Приамурье — русская земля. Но донесения губернаторов Сибири и записки сибирских мещан — это еще не все. Ведь есть Нерчинский договор с Китаем, и потом та земля значится в составе Китайской империи. Иначе говоря, признано, что там Китай. Где наше право? Есть ли доказательства?

— Есть.

— Какие?

— Нерчинский договор, — спокойно ответил Невельской с таким видом, словно это само собой разумелось.

Муравьев удивился. Как и все, он до сих пор считал, что Нерчинский договор — главная помеха делу и как раз доказывает обратное тому, что говорит моряк.

Невельской в течение многих лет разыскивал и изучал все, что было написано об Амуре русскими и иностранными исследователями, знал он и те сведения по этим вопросам, которые проникали в европейскую литературу из китайских и из японских источников, хотя обычно в Европе их считали анекдотическими и не заслуживающими внимания. Он интересовался международным правом.

Этот интерес особенно усилился у него во время путешествий с великим князем по Европе, когда он бывал в столицах иностранных государств и во дворцах, присутствовал при встречах великого князя с королями, принцами…

Он сказал, что самые нужные сведения о Приамурье, об Амуре он получил в Петербурге от своих учителей, старых моряков, а также от одного из приятелей, который служит в министерстве иностранных дел хранителем документов, интересуется Востоком, изучает восточные языки и, разделяя взгляды Невельского, охотно помогает и показывает неизвестные ученым бумаги, которых в министерстве множество.

Нерчинский договор утверждает, что земли между рекой Удой и пограничными горами остаются неразграниченными. Вот вам повод для возвращения в первую очередь низовьев реки, как раз той земли, которая лежит у моря и может стать объектом происков иностранцев... Согласно договору граница проложена по хребту, а направления хребта ни русские, ни маньчжурские послы не знали.

Пот выступил на лице моряка. Он наизусть пересказал все статьи Нерчинского договора и разобрал их.

Муравьев был удивлен такой ученостью. Невельской не подходил под обычное понятие офицера, да еще гвардейского экипажа. Муравьев почувствовал, что в этом светском на вид гвардейце таятся силы, энергия и выносливость.

— Могут ли быть верны карты, когда в договоре ясно сказано, что часть земель не разграничена? А на современных картах никаких неразграниченных земель нет и проложена прямая граница от гор к морю. Кто ее проложил? Когда? Никаких комиссий по разграничению не бывало, как не бывало вообще заключено никогда и никаких соглашений по этому вопросу, кроме Нерчинского договора. Кто же провел там границу? Откуда же она явилась теперь? Впервые граница появилась на английских и французских картах, а мы перепечатали их, не сознавая, что делаем.

— Есть эти карты у вас?

— Да...

— Представьте их мне...

Невельской давно все приготовил. Со всех документов были сняты копии. Он ответил, что архивариус министерства иностранных дел явится сам и представит бумаги его превосходительству.

— Только исследовав устье Амура и установив независимость обитающих на нем племен, — как утверждает академик Миддендорф, — мы можем опровергнуть ложное мнение...

— А вы уверены во всем этом? — испытующе глядя на офицера, спросил Муравьев.

— Совершенно уверен, ваше превосходительство!

— А как китайские карты, про которые сообщает Иакинф?

— Иакинф? — переспросил капитан, поднимая брови, и сощурился, как бы намереваясь сказать что-то резкое. — Его карты не могут быть приняты в расчет, — вымолвил он спокойно. — Иакинф увлечен всем китайским и верит всем басням, их официальной географии. Точных научных сведений эти карты не содержат. В них включены все ошибки европейских карт и все фантазии китайских мандаринов, будто бы на устье Амура крепость и десять тысяч войска.

— Черт знает какая путаница! — воскликнул губернатор.

Что земли там пустынны, Муравьев слыхал и прежде; что их могло захватить любое иностранное государство, это также очевидно... Что земля там была русская, сомнений не было.

— В настоящее время в Финляндии строится судно, капитаном которого я назначен. Этот транспорт — «Байкал».

Капитан стал излагать план исследований лимана и устьев реки Амура. Этот план не требовал особых средств. Будущим летом, одновременно с морской экспедицией, к Амуру надо послать сухопутную экспедицию, которая выяснила бы ряд вопросов, в том числе пограничный, и произвела бы съемку, определила направление хребтов, и еще экспедицию по реке, которая сплавилась бы вниз по Амуру до моря на лодке из Забайкалья.

— В эту экспедицию должен входить военный топограф, а также ученые, изучающие Восток.

Все это было заманчиво.

— Я рекомендую вам человека, который отдал всю свою жизнь изучению Востока. Он может быть полезен вашему превосходительству.

— Он моряк?

— Он бывший морской офицер, ныне служит архивариусом в министерстве иностранных дел, надворный советник Баласогло. У него познания ученого. Я говорил о нем вашему превосходительству.

— Он не русский?

— Его предки — турецкие греки, но мать коренная русская. Прежде он служил на Черноморском флоте и отличился в боях.

Разговор снова вернулся к морским проблемам и к морской экспедиции. Муравьев спросил капитана, почему он хочет начать исследования с Сахалина.

— Утверждают, что Сахалин полуостров, но мнение это основано на предположении.

— Вы полагаете, что между Сахалином и материком есть пролив?

— Это вполне возможно. Кроме того, Иван Федорович Крузенштерн не раз говорил нам в корпусе, что один из рукавов Амура может впадать в океан на восточном берегу Сахалина.