Шесть голов Айдахара - Есенберлин Ильяс (полная версия книги .txt) 📗
Воспользовавшись междоусобицей, свергнутый в свое время Шапар решил вновь сделаться ханом. Он собрал войско и двинулся на Кебека. Сражение произошло на берегу реки Или и закончилось полным поражением Шапара.
Разоренные бесконечными войнами, пришли в упадок Мавераннахр и Восточный Туркестан. Народ роптал. По дорогам бродили разбойники, грабя местных жителей и отбирая у них последнее достояние, которое не забрали враждующие между собой чингизиды.
И тогда Кебек, не решаясь стать ханом, собирает чингизидов на курултай. Съехались потомки Джагатая и Угедэя. Ханом провозгласили старшего сына Тубы – Есен Буги. Отныне земли, принадлежащие Кайду, вновь перешли в руки потомков Джагатая.
Есен Буги оказался человеком с твердой рукой. Он сумел заставить остальных чингизидов подчиниться себе. Да и не время было для ссор. Все чаще совершали набеги на восточные земли улуса китайцы.
Есен Буги нуждался в союзниках для борьбы с Юаньским царством, и он послал своего человека к Узбек-хану, только что севшему на трон Золотой Орды. Однако Узбек не спешил с ответом. Его не интересовала война с далекими от его границ китайцами. Только спустя несколько лет он согласился на совместный с Есен Буги поход против Ирана. Однако поход из-за предательства нойона Ясуара окончился неудачей. Непрочный союз между Золотой Орды и улусом Джагатая распался.
В год лошади (1318) Есен Буги ушел из жизни. Его место занял второй сын Тубы – Кебек. Первое, что он сделал, перенес свою ставку из предгорий Тянь-Шаня в Мавераннахр. Он велел построить город Карши и отсюда начал править подвластными ему землями.
Оставаясь по образу жизни и по вере монголом, новый хан тем не менее не притеснял мусульман. Религии его не интересовали.
Совсем по-иному относился к ним Узбек-хан. В год курицы (1321) он получил новое мусульманское имя Султан-Мухаммед-Узбек. И, желая еще больше его прославить угодными богу делами, он по просьбе шейха великого Зенги-ата решил обратить в мусульманство те народы, которые до сих пор не считали для себя единственно верным путь, указанный пророком Мухаммедом. Таких еще много оставалось в Мавераннахре. Именно поэтому, собрав большое войско, Узбек, заранее предупредив хана Кебека, зачем он идет в Мавераннахр, выступил в поход.
Кебеку пришлось уступить Узбеку. Не хватало сил противостоять могучей Золотой Орде.
Иранцы, сталкиваясь на полях сражений с золотоордынскими воинами, называли их по имени хана Узбека – узбекианами. Постепенно и его воины привыкли к этому прозвищу. Задуманное ханом Узбеком легко исполнялось – за ним стояло войско, и потому новообращенных в Мавераннахре стали называть тоже узбекианами, а позже – просто узбеками.
Один из братьев Кебека, исповедующий буддизм, не простил ему легкой уступки Узбеку и задушил хана в постели. Место Кебека на троне занял Ельшигитай. Это было время, когда усилилась связь Востока с Западом. Издавна по караванным тропам Шелкового пути вместе с купцами шли и католические миссионеры. Благодаря им и доходили до Европы, не тронутой монгольскими нашествиями, сведения о далеких и загадочных восточных странах и их свирепых правителях.
Еще во времена правления Кебека венецианский посол в Табризе Марко да Молин в письме к дожу сообщал, что караванные пути, проходящие через Иран, становятся опасными, а мусульмане все нетерпимее относятся к купцам-иноверцам. Папская курия, обеспокоенная таким положением дел, решила усилить свое влияние в Золотой Орде и Джагатаевом улусе. Для этого намечалось создать новые епархии в Иранском царстве, Внутреннем Индостане, в Мавераннахре, в Хорасане и Туркестане. На Восток хлынул поток миссионеров.
Зная, что новый хан Мавераннахра Ельшигитай не привержен мусульман-ской вере, а больше тяготеет к христианам, папа Иоанн XXII назначил епископом Семисканта (Самарканда) уже неоднократно бывавшего на Востоке Томазо Мангазоло.
В это время Семиречье и Восточный Туркестан, где правил Дурра Темир, хотя и подчинялись Мавераннахру, на самом деле уже вышли из-под его контроля. Границы Джагатаева улуса сократились. Томазо Мангазоло быстро нашел путь к сердцу Ельшигитая. Христианская община в Мавераннахре вновь получила привилегии и начала завоевывать новых сторонников.
Шейх Золотой Орды Сеид-ата, узнав об отступниках, потребовал, чтобы Узбек наказал Ельшигитая. Однако Ельшигитай покинул бренный мир раньше, чем его настигла карающая рука хана Золотой Орды.
Пришедший на смену Тармаршин – буддист, недавно задушивший родного брата Кебека за его уступчивость мусульманину Узбеку, попросив у всевышнего прощения за свои грехи, принял мусульманство. Мечеть простила ему убийство брата и нарекла его новым именем – Алладин. Все возвращалось на круги своя.
Алладин жаждал славы. Он словно забыл, что в его улус входят Семиречье и Восточный Туркестан, и за все годы правления ни разу не побывал в этих землях. Зато, рассчитывая прославиться как военоначальник, совершил поход в Индостан.
Тщеславный, готовый на все ради того, чтобы о нем говорили, Алладин дальше и дальше отходил от обычаев монголов, от заветов великого Чингиз-хана. Воспользовавшись недовольством народа и знати, сын Дурра Темира – Бозан поднял против Алладина восстание. Тот бежал в город Газан, но по пути был схвачен балхинским эмиром Джанги, который поспешил его выдать Бозану. Предводитель восставших недолго думал, как поступить с пленником. Он собственноручно отрубил ему голову и объявил себя ханом Джагатаева улуса.
Бозан исповедовал ислам, но это не помешало ему жестоко разделаться со всеми своими противниками – близкими ему по крови чингизидами. Новый хан правил недолго. В год собаки (1334) он утонул в водах Или, и на трон сел внук Тубы – Женкиши. Оберегая свою жизнь, он решил быть подальше от своих родственников и перевел ставку в Алмалык. Хан боялся и ненавидел мусульман, и потому двери его дворца в Алмалыке широко открылись перед христианскими миссионерами. Спустя много лет Базиньянский епископ Джованни Мариньолли запишет в своей хронике: «Затем мы приехали в центр империи Алмалык. Купили участок, выкопали колодец, построили костел. Несмотря на то, что за год до этих событий здесь во имя Иисуса Христа приняли мученическую смерть епископ и шесть его сподвижников, мы открыто, не боясь никого, отслужили по ним мессу».
Вольготно чувствовали себя под покровительством Женкиши в Алмалыке католики, но не дремали и мусульманские шейхи. Борьба шла открытая и яростная. Взаимные расправы, тайные убийства стали обычным делом. В Алмалыке, по дороге в Китай, останавливался архиепископ Николай. А папские эмиссары Франциско Раймонду Руф и Лаврентий, излечив Женкиши от долго мучившей его болезни, уговорили хана окрестить его маленького сына и после совершения обряда дали ему имя Иоанн.
Сильна была религиозная рознь в Алмалыке, но еще более жестокой и кровопролитной оказалась борьба за власть. Потомки Джагатая и Угедэя словно обезумели. Они убивали друг друга, вели бесконечные войны. Мавераннахр, Семиречье, Восточный Туркестан оказались разоренными. Приходило в упадок ремесло, зарастали травой поля. Люди никогда не знали, кто у них хан и какой придерживаться веры, чтобы не потерять голову и не лишиться хозяйства.
В одной из стычек нашел свой конец Женкиши, и ханский трон захватил правнук Угедэя – Али-Султан, но вскоре его убил внук Кенжека – Мухаммед-Болта, а того, в свою очередь, – сын Ясуфа – Казан…
На долгие годы растянулась жестокая борьба между чингизидами за трон Джагатаева улуса. И не знал никто, не ведал, что уже лежал в колыбели тот, кто своею железной рукой властно пригнет к земле головы непокорных и заставит с трепетом произносить его имя – Тимур.
Пройдет еще немало времени, прежде чем Хромой Тимур утопит землю в крови, а пока ее в изобилии проливали потомки Чингиз-хана, выслеживали и уничтожали друг друга султаны и беки, и жестокие схватки под знаменами разных религий вспыхивали подобно молниям на многострадальной земле Джагатаева улуса…
