Генрих IV - Дюма Александр (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗

Габриель родилась около 1575 года. Она не появлялась еще при дворе, когда Генрих встретил ее во время одной из прогулок по окрестностям Сен-Лиса. Она жила в замке Кёвр, и встретил он ее в лесу Виллер-Котре.

Де Мустье запечатлел на буковом дереве, на месте свидания, подобно пастырю Вергилия или герою Ариосто, эти пять строк:

Я, возможно, сегодня единственный человек во Франции, помнящий эти стихи. А все потому, что в детстве моя мать показывала их мне на том самом дереве, объясняя, кто такой был Генрих, кто Габриель, а кто де Мустье.

Насчет рождения Габриель существовали некоторые сомнения.

Она родилась в то время, когда господин д'Эстре был мужем ее матери, но это произошло пять или шесть лет спустя после того, как мадам д'Эстре сбежала с маркизом д'Аллегром.

Она разделила позже его трагическую участь. Обитатели из Суары, приверженцы Лиги, узнав, что в гостинице проживают господин и дама, близкие к королю, взбунтовались, прикончили кинжалами маркиза и его любовницу и выбросили их из окна.

Эта д'Эстре также происходила из семейства Ла Бурдезьер. У этой мадам д'Эстре было шесть дочерей и два сына. Дочерей звали мадам де Бофор, мадам де Вилар, мадам де Намп, графиня де Сюзей, аббатиса Мобюиссона и мадам де Баланьи. Эта последняя стала Делией в «Астрее».

«Талия ее, — говорит Теллеман де Рео, — была несколько подпорчена, но это было самое галантное создание в мире. Из нее мсье д'Эпернон сделал аббатису Сент-Глюссин в Метце».

Их, сестер и брата (второй сын родился мертвым), называли семью смертными грехами.

На смерть мадам де Бофор мадам де Неви, наблюдавшая за похоронами из окна, написала эти шесть строк:

Но как бы ни молода была тогда Габриель, сердце ожило в ней и заговорило, и она подчинилась голосу сердца.

Голос говорил ей о Роже де Сен-Лари, известном под, именем Бельгард. Он был главным конюшим Франции, и благодаря этому званию его называли просто Главный. Обладая прекрасной фигурой, он отличался редкостной привлекательностью. Но несчастьем его стала нескромность. Как король Кандоль, он не мог удержать языка и так нахваливал Генриху IV красоту своей любовницы, что тот пожелал ее увидеть.

Пришел, увидел, полюбил. Подобно «veni, vidi, vici» [1] Цезаря. И первое дитя этой любви было названо в честь победителя в битве при Фарсале, они решили назвать его Александром. Но ревность к Главному мучила Генриха на протяжении девяти или десяти лет его жизни с Габриель.

Мы видели, как Генрих познакомился с Габриель при посредничестве Бельгарда. И первое, что сделал Генрих, он увез ее ко двору, в Мант, запретив при этом Бельгарду там появляться. Несчастный любовник подчинился. Но мадемуазель д'Эстре назвала это тиранством. Однажды утром она заявила своему царственному поклоннику — утверждают, что король не был еще ее любовником, — что его поведение неделикатно. Если он действительно любит ее, он не будет препятствовать ее высокому положению при Бельгарде, который обещал на ней жениться.

После чего она удалилась. Генрих задумался. О чем же он задумался? О том, что он предлагал всем — о женитьбе.

Но предложение никогда не казалось серьезным. Генрих был мужем Маргариты, и в какой бы малой степени он им ни был, степень эта была достаточной, ведь развода еще не было.

Он размышлял о том, что он скажет Габриель, чтобы удержать ее при себе, когда к нему пришли с известием об ее отъезде в Кёвр.

Габриель выбрала именно такой день, когда Генрих — она об этом знала — не мог за ней последовать. Но он отправил ей срочное послание, всего три слова: «Ждите меня завтра».

Отягощенный мыслями, трепещущий, разочарованный, обезумевший от любви, будто двадцатилетний юноша, он решился, чего бы это ему ни стоило, вернуть ее. Но для этого нужно было проскакать двадцать лье и пересечь две вражеские армии.

«Никогда Цезарь, — говорит историк, у которого мы заимствуем эту деталь, — не рисковал так, отправляясь из Апулии в Брундизий, как Генрих по дороге из Манта в Кёвр».

Он отправился верхом в сопровождении всего пятерых друзей. В трех лье от Кёвра, возможно в Вербери, увидев, что дороги Компьенского леса патрулирует враг, он спешился, переоделся крестьянином, водрузил на голову мешок с соломой и отправился в замок. Он миновал около двадцати французских и испанских патрулей, которые и представить себе не могли, что крестьянин с мешком соломы на голове — отчаявшийся любовник. Более того, что любовник этот — король Франции.

Хотя она была предупреждена о прибытии короля, Габриель не верила, что он способен на подобную глупость, не хотела его узнавать, а узнав, вскрикнула и не нашла ничего лучшего, как сказать:

— О, сир! Вы так уродливы, что я не могу на вас смотреть.

К счастью для короля, Габриель была в обществе своей сестры, маркизы де Вилар. Маркиза, когда Габриель убежала, осталась с королем и постаралась его убедить, что единственная причина бегства — страх быть застигнутой ее отцом. Но король скоро понял, чего стоят эти объяснения, так как мадемуазель д'Эстре не возвращалась. Вот таким зеленым и кислым оказался плод, который он сорвал в результате своего самого опасного путешествия, рискуя своей судьбой, судьбой друзей, короной Франции.

«Что удивительнее всего, — говорит Таллеман де Рео, — это то, что он не был человеком дела, а мадам де Верней вообще называла его человеком добрых намерений».

Его отсутствие переполошило двор, особенно когда стали известны подробности его путешествия сквозь вражеские отряды.

Сюлли и Морней ждали его, чтобы дать ему хорошую взбучку. Генрих IV склонил, по своему обыкновению, голову. Но на этот раз вовсе не из-за упреков друзей, а лишь от горечи неудачи.

Выпутался он из этого положения, поклявшись словом дворянина, что не возобновит подобных атак, и действительно принял все меры к тому, чтобы в них не было необходимости.

Чтобы завлечь Габриель ко двору, он вытребовал к себе ее отца якобы для того, чтобы ввести его в свой совет. Но господин д'Эстре явился один. Тут появляется второй претендент и тоже предлагает женитьбу. Это был герцог Лонгвиль. И если Габриель любила Бельгарда из-за него самого, то она сделала вид, что любит Лонгвиля исключительно из амбиции.

Герцог Лонгвиль, обнаружив, с одной стороны, какую игру затеяла с ним Габриель, с другой стороны, силу страсти к ней короля, испугался подобной ситуации. Он вернул ей ее письма, потребовав обратно свои.

Габриель послушно вернула ему письма, с первого до последнего; но, разбирая полученные взамен, заметила, что двух ее писем, самых компрометирующих, не хватает.

К счастью, когда несколькими днями позже герцог въезжал в Дулан, он был встречен приветственным салютом. Совершенно случайно один из мушкетов был заряжен пулей, и случайно пуля эта попала в герцога. Тот упал замертво.

Пример подействовал на Бельгарда. Он ни в коем случае не желал вступать в ссору ни с влюбленным королем, ни с капризной любовницей.

Узнав, что мсье д'Эстре занят замужеством дочери на Никола д'Армевале, сеньоре де Лианкуре, он предусмотрительно стушевался, намереваясь появиться позже.

Говорят, что Габриель истошно кричала при виде претендента на ее руку. Он был духом плох и телом хил. Тут она обратилась к Генриху IV. Она попыталась убедить его в том, что ее отвращение к сеньору де Лианкуру идет от склонности, которую она питает к нему.