Словарь Ламприера - Норфолк Лоуренс (библиотека книг .TXT) 📗
Между сотнями широких тумб тянулись длинные коридоры. Каждая тумба была шириной футов в десять и поднималась от пола до самого потолка. Ламприер принял их за приземистые колонны, поддерживавшие свод подвала. Здесь запах плесени оказался еще сильнее; воздух был прохладным от сырости. Потом Ламприер обнаружил, что «колонны» были бумажные: огромные стопки бумаг, сложенные штабелями. Подвал оказался чудовищных размеров архивом. Теобальд шел впереди, сворачивая то туда, то сюда между заплесневелыми стопками, пока наконец не пропала из виду дверца, в которую они, вошли, и боковые стены; дальний же конец подвала так и не появлялся. Ламприер услышал, как где-то в темноте падают капли воды. Его окутал запах отсыревшей бумаги.
— Вот, — произнес Теобальд, остановившись у неприятно пахнущей кипы бумаг, заляпанных пятнами зеленой плесени, и махнув рукой в темноту, окружавшую их со всех сторон, — это и есть корреспонденция. Все, что есть. Абсолютно все. От самого основания Торговой компании до сегодняшнего дня. — Теобальд сделал паузу и огляделся по сторонам. — Здесь есть разгадки всех тайн для тех, кто может их отыскать, — проговорил он вполголоса. — Делам, которые проворачивает Компания, повредила бы огласка и через тысячу лет. Кое-какие из них настолько ужасны… — Ламприеру послышалась нотка сожаления в голосе Теобальда, словно архивариус намекал на своего брата и несчастных участников дела Нигля. Но затем тон его изменился, и Теобальд снова превратился в бюрократа.
— Только у меня есть право входить в архив, — заявил он. — Даже директора должны обращаться с прошением. А теперь смотрите, — он вытащил лист откуда-то из середины стопки и вручил его Ламприеру. — Это счета с «Фолмаута», корабля Нигля, — сказал он.
Ламприер увидел колонки цифр, списки провизии, счета от корабельных плотников и прочие расходы.
— Вот где они кончаются, — сказал Теобальд. Ламприер увидел, что колонки цифр внезапно обрываются на 1766 годе. Страница пожелтела от времени и покрылась пятнами плесени, но, кроме этих пятен, на ней больше не было ничего.
— И что? — спросил Ламприер. — В этом году он утонул?
Теобальд кивнул.
— Нет общего итога, — сказал он. — И нет документа об уплате. Страховку так никто и не потребовал. Ни на груз, ни на сам корабль.,
Ламприер начал понимать, что это и было то «доказательство», ради которого Теобальд потащил его через весь город, и он уже был готов взорваться, когда увидел, что плечи архивариуса трясутся, а по щекам его катятся крокодиловы слезы.
— Джордж был совершенно прав, — всхлипнул он, и Ламприер, вынужденный присоединиться к этой пантомиме, стал дружески похлопывать его по спине. Но тут его рука застыла в воздухе, а слезы Теобальда в одно мгновение высохли: дверь, в которую они вошли, снова открылась.
Они повернулись и увидели, как в архив входят два человека, освещенные светом лампы, которую держит за их спинами третий, большой и широкий, с трудом протиснувший плечи сквозь узкую дверцу. Теобальд погасил свою лампу и увлек Ламприера в глубь сумрачного архива. Ламприер быстро бросил взгляд на Теобальда, ожидая прочесть на его лице ужас, но архивариус был собран и хладнокровен. Позади маячили три черные фигуры.
Двое почти потерялись из виду, третий на расстоянии шестидесяти футов превратился в темное пятно в свете лампы. Ламприер и Теобальд бесшумно пробирались между заплесневелыми стопками бумаги, преследуемые по пятам приглушенными голосами; слова беседы расслышать было невозможно. Они видели отблески лампы и того, кто ее держал, а двое других стали уже совсем невидимы.
— Что они делают? Кто они такие? — прошептал Ламприер. Теобальд только покачал головой и потащил его дальше. Но в каком бы направлении они ни двигались, казалось, что свет лампы все время следует за ними: незнакомцы словно прочесывали архив, отрезая им путь к отступлению. Время от времени они слышали звуки шагов тех двоих невидимок; тогда Теобальд с Ламприером пятились назад, в темноту, и звуки пропадали. Таким образом они бродили по архиву достаточно долго; по крайней мере, так показалось Ламприеру, для которого минуты сейчас растягивались в часы. Потом Ламприер шагнул за угол, и там, в нескольких шагах от него, стояла чья-то фигура. У Ламприера перехватило дыхание, фигура повернулась; тогда он схватил ее, зажав ей рот рукою, чтобы она не закричала, прижал к себе и стиснул изо всех сил. Лампа приближалась, теперь она находилась от него футах в двадцати. Желтый свет крадучись двигался по коридору. Наконец луч света коснулся схваченного Ламприером тела, и он тут же услышал знакомый ему голос. Он не ошибся — силуэт в дверях был ему знаком. Силуэт и голос принадлежали Кастерлею. Девушка, которую он сжимал в объятиях, была Джульеттой. Виконт звал ее и двигался по направлению к ним. Глаза ее расширились от ужаса. Кастерлей снова окликнул ее.
— Ответь ему! — прошипел Ламприер ей в самое ухо. Она покорно взглянула ему в глаза, и Ламприер убрал ладонь с ее рта. Тянулось долгое мгновение. В душе Ламприера мелькнуло безумное желание продлить его хоть немного. Лампа была всего в футе от них, и шаги виконта приближались.
— Подожди! — крикнула Джульетта и шепнула Ламприеру: «Завтра». На ее лице застыл ужас. Потом она исчезла в темноте.
— Пойдем! — приказал ей виконт, и Ламприер услышал, как она слегка упирается, а виконт тащит ее за собой. Тогда юноша понял, кого она боялась.
Он хотел было двинуться за ними, но Теобальд остановил его. Они смотрели, как удаляется лампа Кастерлея, желтый свет которой выхватывает из темноты стопки бумаг, как все трое движутся к дальней от выхода стене. Когда от них осталось лишь слабое мерцание футах в семидесяти, Ламприер медленно пошел следом. Потом он услышал скрип, похожий на звук открывающейся двери, свет лампы качнулся и исчез. Раздался скрежет ключа. Ламприер вскочил и побежал вперед в кромешной тьме.
Теобальд снова зажег свою лампу и пошел за юношей. Гигантская тень с дальней стены ринулась навстречу Ламприеру, чтобы слиться с ним, когда он добрался до конца архива. Архив заканчивался стеной с сотнями ниш, тянущимися направо и налево. В каждой нише была дверца, еще более низкая, чем та, в которую они вошли.
— Где она? — Ламприер стоял, уставившись на ряд дверей, когда Теобальд наконец догнал его. — Где дверь, в которую они вышли?
Он потянул к себе ближайшую дверь. Она была из тяжелого дуба, толщиной в несколько дюймов, окованная железом. Петли заскрипели, и дверь открылась. Бумага. Как бы далеко ни простиралась эта комната, открывшаяся за дверью, она вся была битком набита стопками бумаг. Ламприер распахнул другую дверь. То же самое.
— Нет, — сказал Теобальд. — Это просто кладовочки. Дополнительные хранилища для архива. Эти двери никуда не ведут.
— Вы сами проверяли? — Ламприер открыл еще одну дверь, и еще одну.
— Здесь нет другого выхода.
Ламприер открывал последовательно одну дверь за другой, а Теобальд, вопреки своему скептицизму, помогал ему, освещая лампой каждую кладовую. Наконец Ламприер потянул ручку очередной двери, и та не открылась. Он потянул еще раз, но дверь не сдвинулась ни на дюйм.
— Эта дверь, — сказал он Теобальду, и оба увидели свежие царапины от ключа вокруг замочной скважины. — Ключ! — потребовал он, но Теобальд покачал головой:
— Я не знал, что здесь есть выход. Я вообще не подозревал, что тут есть дверь с замком, а тем более о том, что существует ключ.
Ламприер повесил голову. Но очень скоро он воспрял духом и потянул следующую дверь. Как и прочие, она открылась с некоторым усилием и, как прочие, была набита бумагами. Но сложены бумаги были небрежно.
Груда бумаг посыпалась на голову Ламприеру, и он оказался среди кучи маленьких заплесневелых книжонок. Он с раздражением вытащил ноги из бумажного хлама и снова подергал запертую дверь и потряс ручку, но все было тщетно. Он яростно пнул ногой эту преграду, и из-за двери донеслось гулкое, раскатистое эхо. Теобальд и Ламприер переглянулись.
