Князь Ярослав и его сыновья - Васильев Борис Львович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Ярослав имел основания полагать, что Андрей унаследовал его характер, но это никакой радости не вызывало. Андрей был человеком скорее шумным, чем весёлым, скорее взбалмошным, чем порывистым, скорее упрямым, нежели волевым. Короче говоря, он был полной противоположностью Александру, который очень его любил, может быть, именно из-за этого, как любят то, чего нет в тебе самом. Но получилось, что Андрей и Сбыслав оказались практически погодками, и Ярослав опасался, что склонный к кичливости и, увы, не очень умный Андрей начнёт добиваться первенства самым простейшим путём: насмешливым пренебрежением к никому не известному безродному дружиннику, включённому в состав столь деликатной миссии прежде всего для оказания услуг лично ему, великокняжескому сыну и брату жениха. Объяснить что-либо Андрею было невозможно, а значит, оставалось одно: подготовить к такому обороту самого Сбыслава. Но по приезде он все же решил сначала посоветоваться с Яруном.
— Не беспокойся, князь, — улыбнулся Ярун. — Сбыслав дорожит честью и всегда сумеет постоять за себя.
— За мечи не схватятся?
— Это может случиться. Но на втором выпаде Сбыслав выбьет меч из руки Андрея.
— Его учили лучшие!..
— А Сбыслава учил я, пока ты литовцев бил да Александра сватал. Так что лучше будет, если ты ему об Андрее рассказывать не станешь. Пусть сам разбирается. Ему ведь князем не бывать, за себя самого драться придётся.
Разговор этот Ярославу не очень понравился, но, подумав, он все же пришёл к выводу, что Ярун прав. И Сбыслав, до счастья обрадованный почётным поручением, выехал на встречу с князем Андреем без всяких особых разъяснений. Великий князь, переборов желание, не вышел провожать его, но распорядился выдать ему почётную одежду, оружие и трех отроков в услужение, рассудив, что это поймут как знак высокой миссии. А Чогдар прикрепил к седлу Сбыслава татарский аркан.
— Вроде не положен он княжескому дружиннику, — засомневался Ярун. — У Андрея нрав капризный.
— Хочешь молодому князю понравиться, так удиви его.
— Он коню моему больше удивится, — улыбнулся Сбыслав.
Однако Сбыславу довелось не просто удивить князя Андрея, но и спасти его княжескую и молодецкую честь, что в те времена ценилось едва ли не дороже спасения жизни.
5
То были времена не только пустячных обид, глупых ссор и кровавых поисков правды, но и пока ещё не поколебленного двоеверия. Христианство ещё не проникло в сельские глубинки, жалось к городам да княжеским усадьбам, а деревня спокойно обходилась без него, продолжая жить, как жила веками. Маломощная Церковь, не рискуя заниматься широким миссионерством, отыгрывалась в городах, авторитетом своим всячески мешая выдвижению язычников на должностные места, сколь бы эти язычники ни были умны, самобытны и талантливы. Крещение резко облегчало карьеру, а потому многие и крестились отнюдь не по убеждению, а ради собственной выгоды, и людям с развитым ощущением собственного достоинства дороги наверх оказывались плотно перекрытыми церковными властями. Такова была простейшая, но весьма неумная мера понуждения к принятию христианства, к которой Церковь прибегала для пополнения рядов своих верных сторонников. На этой почве возникали частые недоразумения, споры и ссоры, а поскольку за ножи тогда хватались с той же лёгкостью, что и в наши дни, кровавых столкновений хватало, и побеждённые бежали туда, куда не рисковал заглядывать никакой враг на Руси, — в её нехоженые и немереные леса.
В таком лесу, притихшем и мрачном, и случилась с великим князем Ярославом обидная неприятность, о которой он никому не рассказывал и не любил вспоминать. Он возвращался во Владимир без охраны, только со слугою да двумя гриднями, когда из густого подлеска выпрыгнул вдруг плечистый парень с гривой нечёсаных волос и увесистой дубиной в руках. Замахнулся этой дубиной, испугав вставшего на дыбы коня, и Ярослав от неожиданности чудом не вылетел из седла.
— Божьи дома строишь, а народ в ямах живёт!.. — орал парень, размахивая дубиной. — С голоду пухнем, с голоду, а ты у своего Христа собственные грехи замаливаешь!.. Посчитаюсь я с тобой, князь, дай срок, посчитаюсь! Кирдяшом меня зовут, запомни!..
И исчез в кустах столь же неожиданно, сколь и появился. Воплей его князь Ярослав нисколько не испугался, но обиделся, долго досадовал и никому ничего не сказал про внезапное столкновение с каким-то там Кирдяшом.
Где-то в таких местах и состоялась первая встреча Сбыслава с княжичем Андреем. Княжич перекусывал в дороге, ожидая неведомого спутника, когда прискакала четвёрка всадников, а впереди неё — богато одетый дружинник. Сбыслав увидел князя ещё издалека, спешился заранее и подошёл, остановившись в трех шагах.
— Меня зовут Сбыславом, — сказал он, поклонившись. — Здравствуй, княжич Андрей.
— Узнаю жеребца. — Андрей и не глянул на нарядного дружинника. — Отец знает, что ты его украл?
— Великий князь Ярослав подарил мне его, когда убедился, что конь меня узнает.
Сбыслав щёлкнул пальцами, и жеребец тотчас же подошёл к нему, ласково ткнув мордой в плечо.
— А что это за верёвка к седлу приторочена? — не унимался княжич.
— У каждого своё оружие.
— Верёвкой отбиваться будешь? — засмеялся Андрей. — Послал мне батюшка защитничка!
Десяток охранников и княжеские слуги громко расхохотались. Сбыслав понял, что этим князь Андрей определил его роль и место, но промолчал.
— Ладно, в путь пора. — Андрей легко вскочил с попоны, бросил Сбыславу через плечо: — Твоё место — в тыловой стороже.
Сбыслав учтиво поклонился: старшим здесь был княжич, и ему принадлежало право решать, кого он видит в молодом отцовском дружиннике — то ли начальника личной охраны, то ли сотоварища в пути, то ли полноправного члена свадебного посольства.
Все определилось в обед. Решив не обострять отношений, Сбыслав старательно исполнял обязанности начальника тыловой охраны, следуя за князем Андреем, его дружинниками и челядью на предписанном татарами расстоянии двойного полёта стрелы. Поступал он так не только потому, что этот разрыв был самым разумным, а просто по незнанию русских воинских обычаев, которые предусматривали зрительную связь при всех условиях. Поэтому когда Андрею вздумалось повелеть остановиться для обеда и последующего послеобеденного отдыха на опушке, он выехал из леса с известным запозданием. Княжич уже лежал на попоне, дружинники успели расседлать коней, а челядь разжигала костёр.
— Загнал ты отцовского жеребца! — с неудовольствием сказал Андрей. — Погоди, не рассёдлывай, я прыть его проверю.
— Он ещё своенравен, княжич, и слушается только меня, — осторожно предупредил Сбыслав.
— Я тоже своенравен! — Андрей вскочил с попоны, ловко взлетел в седло. — Подай повод.
— Княжич Андрей, конь недостаточно объезжен…
— Я сказал, дай поводья!
Вырвал повод, поднял жеребца на дыбы и с силой огрел его доброй плетью из сыромятного ремня. От незнакомой боли конь сделал дикий скачок и сразу пошёл бешеным карьером. Напрасно Андрей рвал его рот удилами, изо всех сил натягивал узду: аргамак, озверев, не чувствовал ни всадника, ни боли, то вдруг становясь на дыбы, то взбрыкивая, то с силой поддавая крупом. Княжич уже потерял поводья, уже не управлял жеребцом, а просто держался за все, за что только мог уцепиться, лишь бы не оказаться на земле на глазах собственных дружинников.
И все растерялись, с разинутыми ртами глядя на взбесившегося коня, который — вот-вот ещё мгновение! — должен был сбросить на землю порядком растерявшегося княжича. Сбыслав опомнился первым просто потому, что ожидал подобного. Вскочил на ближайшего неосёдланного коня, резко свистнул. Знакомый свист на миг остановил чалого, но Сбыславу этого оказалось достаточно: он умел справиться с любой лошадью, а потому заставил ту, незнакомую, что была под ним, с такой силой рвануться вперёд, что настиг жеребца, на скаку прыгнул ему на шею и повис, поджав ноги. Аргамак попытался было встать на дыбы, но сил на это не хватило, и он со злости больно куснул хозяина за плечо. Сбыслав подхватил поводья и спрыгнул на землю, крепко взяв под уздцы разгневанно всхрапывающего жеребца.
