Как открывали мир. Где мороз, а где жара (Из истории путешествий и открытий) - Гумилевская Марта
В Винланд они больше не ходили, но в Маркланде, богатом строевым лесом, бывали часто. Зимы становились все холоднее, все больше ледяных гор — айсбергов — встречали они в море. Точно неизвестно когда, но задолго до Колумба, они в последний раз посетили берега Америки. Да, то были северо-восточные берега Америки, так считают исследователи, примерно в районе Ньюфаундленда. И в Бостоне почти сто лет тому назад поставлен памятник Лейфу Счастливому, первому посетившему Северную Америку.
Все это так.
Знал ли Колумб, что викинги были где-то на берегах неизвестного материка? Вряд ли. Хотя некоторые утверждают, что он мог бы это знать. Говорят, будто он в молодости плавал на Севере, будто побывал в Исландии, интересовался заокеанскими открытиями норманнов и мог слышать старинные сказания о Лейфе Счастливом. Но, во-первых, эти предположения остаются пока еще предположениями. А во-вторых, если он знал о плаваниях Лейфа, то думал при этом, как и все другие, что норманны открыли какие-то не очень привлекательные северо-западные берега Европы, именно Европы! Они ничем не напоминали Индии, к которым стремился Колумб и о которых все время размышлял.
А кроме всего этого, нужно еще вспомнить немаловажное обстоятельство. После того как Бьярни и Лейф открыли новые берега, что в мире изменилось? Ничего. Викинги перестали ходить в Винланд Прекрасную, в Хеллуланд и Маркланд, и эти берега были позабыты.
А по следам Колумба толпы мореплавателей кинулись на запад, и представление о нашей планете после плаваний Колумба резко изменилось, ибо Колумб открыл Америку для всего мира, для всей нашей цивилизации.
Так что он не просто ступил на берег неизвестного континента. Он именно открыл его. Хотя сам он, плавая в Карибском море, высаживаясь на островах и на берегах Южной и Центральной Америки, долго не знал, что он совершил! Весь во власти мечты об Индиях, о Китае и Зипанго, он только об этом и думал и лишь к концу жизни стал подозревать, что открыл Другой Свет!
Часть третья
ВОКРУГ СВЕТА
Неизвестный солдат
Сентября 6 дня 1522 года в испанскую гавань Сан-Лукар-де-Баррамеда вошло сильно потрепанное судно. Восемнадцать истощенных моряков в рваной одежде, с длинными космами волос, пошатываясь, сошли на берег, тяжело опустились на колени и поцеловали землю.
В гавань сбежался народ. Удивленно смотрели испанцы на моряков, на незнакомое старое судно, шепча привычные молитвы, осеняя себя крестным знамением.
— Святая Мария, — слышались тихие голоса, — кто это? Откуда? Что за судно? Видно, здорово их потрепало море, эти бедняги похожи на выходцев с того света. Клянусь святым Иеронимом, они забыли вкус еды!
И к морякам потянулись руки с хлебом, фруктами, молодым вином.
Моряки с наслаждением откусывали мягкий хлеб, запивали его вином родных виноградников, и благодарили, и смеялись, и слезы катились по их щекам, слезы радости, счастья…
Их не узнают? О них забыли? Стоит ли этому удивляться? С тех пор как они в последний раз видели трижды благословенный берег Сан-Лукар-де-Баррамеды, прошло без малого три года. Их считали погибшими, без вести пропавшими. Нет, милосердная дева Мария сохранила им жизнь, хотя многие их товарищи навсегда полегли там, в далеких странах. О, как вкусен хлеб родной страны, спасибо, спасибо, благородные сеньоры и сеньориты!..
А потом они вернулись на борт корабля, растянулись на циновках и заснули крепким, спокойным сном безгранично усталых и счастливых людей.
В то время как они спали, гонец пришпоривал коня. Он мчался во дворец Вальядолида к королю Карлу с доброй вестью: вернулись те, кого уже никто не ждал, — моряки Фернана Магеллана, и в знак выполненного поручения, следуя обычаю рыцарских времен, они хотят вернуть перчатку своему королю.
Фернан де Магеллан, прежде чем отправиться в свое знаменитое плавание, пережил немало приключений и опасностей.
Он был моряком и солдатом и не раз плавал в Индию, не раз участвовал в стычках, в настоящих сражениях. Из этих плаваний он ничего не привез, кроме ран. Ему, как и всем португальцам, всегда надо было быть настороже, слишком ненавидели их на Востоке.
Магеллан был отважен и храбр и не щадил себя, когда речь шла о жизни его товарищей. Так он самоотверженно спас своего друга Франсиско Серрано, который отбивался на берегу от десятка вооруженных кинжалами малайцев, пытаясь добраться до своей шлюпки.
Да, у Магеллана в молодости было столько приключений, что их хватило бы на толстый увлекательный приключенческий роман, столь любимый жанр литературы всех времен и всех стран.
Нельзя сказать, чтобы внешность Магеллана была такой же романтической, как и его приключения. Он был невысок ростом, приземист и больше напоминал португальского крестьянина, чем потомка рыцарей, хотя и незнатного рода. Только глаза у Магеллана были особенные: проницательные, умные, сверлящие…
У Магеллана была трудная судьба. Про него не скажешь, что он родился под счастливой звездой. Все, чего он добивался, стоило ему трудов, и плата никогда не бывала по заслугам. Он делал больше, чем это угодно было замечать другим. Те, с кем он по праву рождения мог бы быть наравне, не любили его. Зато он пользовался уважением и доверием своих подчиненных, простых матросов.
Рассказывали, как однажды, когда судно, на котором плыл Магеллан, было обречено на гибель и капитан с офицерами прежде всего кинулись к шлюпкам, только он один не тронулся с места.
— Я остаюсь с матросами, — сказал он. — Я не хочу пользоваться своими привилегиями и разделю с ними общую участь.
Такие вещи не забываются.
Внешне Магеллан был суров и даже угрюм, но был он верен дружбе, как никто, и снисходителен и добр к своему рабу, малайцу с острова Суматра. Этот малаец, по имени Энрике, очень был привязан к Магеллану.
…Португальцы хорошо изучили новый морской путь в Индию вокруг Африки. Они знали каждый мыс, каждую мель, каждый риф, они научились обходить мыс Доброй Надежды, которому, право же, куда больше пристало имя, данное ему первооткрывателем Бартоломеу Диашем, — мыс Бурь. Делая большой крюк к западу, они однажды случайно увидели берега Бразилии, на несколько месяцев раньше, чем Висенте Пинсон, спутник Колумба. Португалия, достигнув Индии и островов Востока, безмерно наживалась на торговле пряностями, захватывала золото, серебро, драгоценные камни. Но, как говорят, аппетит приходит во время еды, они знали, что самые лучшие пряности родятся на Молукках, на Островах Пряностей, где они еще не обосновались. Это было не так-то легко сделать среди враждебных островов Малайского архипелага, на далеком Востоке.
Против них объединились не только мусульманские купцы, но и христиане-венецианцы, у которых Португалия вырвала лакомый кусок, а когда речь идет о золоте, тут уж не до религиозных распрей или объединений. Этот металл — золото — по своим химическим свойствам хотя и называется благородным, но его роль в жизни людей едва ли можно назвать благородной. Там, где золото, там кровь, там измена, там подлость.
Торговля португальцев была обагрена кровью матросов, кровью мирного населения, которое только в том и было виновато, что жило на богатых и великолепных райских островах, с райской природой. Но эти мирные жители меньше всего наживались на торговле; они за свои пряности, собранные под жгучим солнцем, получали гроши. А вот правителям, собирающим пошлины, купцам — им-то эти пряности приносили громадный доход, так же как наживались на своем разбое короли Португалии, капитаны, офицеры и меньше всего матросы. А каждая экспедиция была полна угроз и опасностей.
