Честь самурая - Ёсикава Эйдзи (книги онлайн без регистрации txt) 📗
Но Фудзитака отказался присоединиться к мятежникам. Если бы он позволил своим дружеским чувствам взять верх над голосом разума, то его клан был бы наверняка уничтожен и разделил судьбу клана Акэти. Конечно, чувствовал он себя при этом так, словно безуспешно пытался поставить одно куриное яйцо на другое. Действовать достойно и ответственно и вместе с тем суметь избежать смертельной опасности — было для него мучительным испытанием. Конечно, ему удалось сохранить жизнь жене Тадаоки, но его неучастие в разразившейся резне породило недовольство среди приверженцев клана.
Теперь Хидэёси обратился к нему сам, признав его поведение в войне против Мицухидэ не нарушающим рамок верноподданнического долга. Он оказал гостю самый радушный прием. Впервые за полгода встретившись с Фудзитакой, Хидэёси заметил, что волосы его за это время стали цвета зимнего снега. «Какой этот человек все-таки молодец», — подумал Хидэёси. И в то же время осознал, что ему самому, если он хочет оставаться в центре событий и не совершать ошибок, придется пожертвовать и смолью волос, и белизной кожи. Но он ничего не мог с собой поделать: стоило ему посмотреть на Фудзитаку, и становилось жаль несчастного воина.
— Стоило барабанному бою из крепости прозвучать над озером, как вы уже тут и готовы к наступлению. Надеюсь, вы окажете честь включить моего сына в ударный передовой отряд, — начал Фудзитака.
— Вы имеете в виду — при осаде Нагахамы? — откликнулся Хидэёси. Сперва он показался собеседнику рассеянным, но затем быстро собрался с мыслями. — Мы обрушимся на них и с озера, и с суши. Вы, должно быть, догадываетесь, что истинная добыча ждет нас не у стен крепости, а во внутренней цитадели. Я уверен, что приверженцы Кацуиэ прибудут сюда нынешним вечером.
Мысленно взвесив сказанное Хидэёси, Фудзитака не смог не повторить про себя старинную поговорку: «Тот, кто дает своим людям как следует выспаться, вправе требовать от них самоотверженной службы».
Да и сын Фудзитаки, посмотрев на Хидэёси, кое о чем вспомнил. Когда клан Хосокава вышел на перепутье судьбы и его приверженцам пришлось сделать мучительный выбор, Фудзитака, побуждая их принять решение, сказал:
— В нашем поколении есть два воистину выдающихся человека. Один из них — князь Токугава Иэясу, а другой, вне сомнения, князь Хидэёси.
Вспоминая об этих словах, молодой человек задумался, соответствуют ли они действительности. Неужели представшего сейчас перед ним человека его прославленный отец назвал воистину выдающимся? Неужели он и впрямь один из двух самых непобедимых полководцев времени?
Когда отец с сыном вернулись домой, Тадаоки поделился с Фудзитакой своими сомнениями.
— Ты ничего не понял, — пробормотал Фудзитака. — Ты еще слишком молод и недостаточно опытен. — Увидев на лице сына разочарованное выражение и поняв, что происходит в его душе, пояснил: — Чем ближе подступаешь к величавой горе, тем менее высокой она кажется. Начав восходить на нее, и вовсе перестаешь понимать, какой она высоты. Когда начнешь расспрашивать других, то вскоре убедишься, что никто из них не видел и не знает ее, хотя каждый, побывав в одном ущелье или на одной вершине, воображает, будто исходил ее вдоль и поперек. Это как раз и означает: нельзя выносить суждение о целом, ознакомившись лишь с незначительной частью.
Несмотря на полученный урок, Тадаоки по-прежнему сомневался в выдающихся способностях Хидэёси. Однако он понимал, что отец — человек более искушенный, чем он сам, и поэтому волей-неволей должен был принять на веру его слова.
Ко всеобщему удивлению, через два дня после их прибытия крепость Нагахама сдалась Хидэёси без единого выстрела. Все было так, как предсказывал Хидэёси в разговоре с Фудзитакой и его сыном: «Крепость будет захвачена изнутри».
Посланцами к Хидэёси прибыли трое старших советников Сибаты Кацутоё. Они вручили грамоту, в которой Кацутоё и его приверженцы приносили клятву на верность Хидэёси.
— Вот достойное поведение, — с удовлетворением произнес Хидэёси.
Согласно его распоряжению, за крепостью были оставлены все земли, закрепленные за нею раньше, а Кацутоё, как и прежде, был назначен ее комендантом.
Когда Хидэёси в ходе большого совета решил пожертвовать этой крепостью, многие удивлялись тому, с какой легкостью он отказался от столь важной твердыни. Но и обратно он заполучил ее с той же легкостью. Выглядело это так, будто человек переложил вещь из левой руки в правую.
Даже если бы Кацутоё вздумалось просить подкреплений из Этидзэна, те все равно не смогли бы подойти из-за обильных снегов. Вдобавок Кацуиэ не упустил бы возможности еще раз жестоко распечь приемного сына, как он всегда поступал раньше. Когда Кацутоё, прибыв на переговоры к Хидэёси, неожиданно захворал, гнев, обуявший Кацуиэ, не остался тайной ни для кого из приверженцев клана.
— Воспользоваться гостеприимством Хидэёси, сразу же захворать, а затем вернуться домой, пробыв несколько дней в гостях, — каким же болваном надо быть, чтобы повести себя подобным образом!
Грубые слова Кацуиэ были немедленно переданы Кацутоё.
Теперь окруженная войсками Хидэёси крепость Нагахама оказалась обречена, и Кацутоё попал в безвыходное положение.
Его старшие советники, догадываясь об истинных намерениях Кацутоё, предложили:
— Пусть те, у кого остались семьи в Этидзэне, возвращаются туда. А те, кому захочется остаться здесь вместе с князем Кацутоё и присоединиться к войску князя Хидэёси, пусть остаются. Ваша светлость, вне всякого сомнения, понимает, как трудно для нас не сойти с Пути Воина, покинув клан Сибата и предав тем самым князя Кацуиэ. Те, кто так к этому относится, вправе покинуть крепость без колебаний.
Какое-то время в крепости было тревожно. Самураи сидели понурив головы и не высказывались ни за, ни против задуманной сдачи Нагахамы. Этим вечером одну за другой поднимали прощальные чашечки: вассалы расставались со своим господином. Но все же менее чем один человек из каждых десяти пожелал возвратиться в Этидзэн.
Таким образом Кацутоё пресек все узы, связующие его с приемным отцом, и заключил союз с Хидэёси. Начиная с этого дня, он превратился в подчиненного Хидэёси, хотя такие взаимоотношения между ними существовали лишь для вида. Задолго до этого сердце Кацутоё забилось птичкой, пойманной в клетку обаяния Хидэёси.
Так или иначе, крепость Нагахама была возвращена. Для Хидэёси, однако, это был лишь промежуточный шаг на пути к главной цели — крепости Гифу, в которой засел Нобутака.
Переход через Фуву слыл крайне трудным в зимних условиях. Особенно тяжело было пройти по равнине Сэкигахара.
Этот переход занял у войска Хидэёси десять дней — с восемнадцатого по двадцать восьмое число двенадцатого месяца. Войско поделили на два отряда, которые в свою очередь были разбиты на более мелкие подразделения: стрелки, копьеносцы, конница, пешие воины и обоз. Увязая в снегу и грязи, войско медленно продвигалось вперед. Только на то, чтобы войти в Мино, тридцатитысячному войску Хидэёси понадобилось больше двух дней.
Лагерь разместили в Огаки. Отсюда Хидэёси, совершая одну вылазку за другой, взял приступом все незначительные крепости. Об этом немедленно донесли Нобутаке, который провел несколько дней в глубоком замешательстве. Он не понимал, какое поведение ему избрать; менее всего он умел вести оборонительный бой.
Нобутака был весьма честолюбивым полководцем, но нынешние обстоятельства не позволяли ему развернуться. До сих пор он состоял в союзе с такими людьми, как Кацуиэ и Такигава, а они разрабатывали тщательные планы возможного нападения на Хидэёси. Мысль же о том, что тот сам пойдет на него войной, до сих пор не приходила Нобутаке в голову.
Вне себя от страха Нобутака в конце концов решил поручить выбор решения мудрости своих старших соратников. Но при нынешнем повороте событий никакая мудрость уже не могла помочь.
Старшие соратники оказались в силах предложить только одно: покориться Хидэёси, как перед тем покорился Кацутоё. Мать Нобутаки отправили в лагерь Хидэёси заложницей. Вместе с нею в скорбный путь пустились и матери старших соратников клана.
