Кеес Адмирал Тюльпанов - Сергиенко Константин Константинович (онлайн книга без TXT) 📗
– Как луч от светлого солнца, летящий в темноту.
– Я тоже знаю тебя, новиций. – Отец Антонио сощурил глаза. – Прошлый год, новициат Люксембурга. Так? Почему попал в Утрехт?
– Переведен по указанию отца Провинциала.
– Где сейчас твой отец, знаешь?
Лис поперхнулся.
– Не посвящён, отец Антонио.
– Так, так… – Отец Антонио встал. – Трудное время переживаем мы, возлюбленные сыны. Но укрепите сердце и мышцы свои не для удовольствий, а для борьбы за дело Христово. Молитесь, созерцайте, исполняйте без колебаний, убейте, если потребуется, вы рыцари Христа Иисуса.
Вошёл человек и молча положил на стол толстую белую свечу. Отец Антонио осмотрел ее, даже понюхал. В тусклом свете блеснул золотой ободок у самого фитиля.
– Прекрасная свеча для тех, кто не спит, – сказал отец Антонио. – Отправляйте.
Человек со свечой ушёл. Отец Антонио пристально посмотрел на Лиса.
– Казалось мне, что зовут тебя Питером. Когда-то знал всех наперечет. Теперь вас тысячи, и память не успевает.
Из темноты мягко вышел огромный Кристофель:
– Посланник от полковника Вальдеса из Лейдена.
Отец Антонио поморщился.
– Зовите. Новиций, останьтесь, сядьте. Возможно, вы пригодитесь.
Мы сели в угол на холодную деревянную скамью. Твёрдой походкой вошёл человек в коротком плаще, поклонился.
– Ах, дон Рутилио! – сказал отец Антонио. – Вот не ожидал!
– У меня внутри захолонуло. Я вжался в скамью, Лис тоже заёрзал. Сюрпризы продолжаются, и всё на мою голову. Вот он стоит, дон Рутилио, – теперь я и в спину его узнал, – живой, и здоровый, будто и не стрелял в него Караколь.
– Садись, сын мой. Давненько не видывались. Что вы там засиделись под Лейденом? Не пора ли брать город? Почему не идёте на штурм?
– Недостаточно сил, – сказал дон Рутилио.
– Недостаточно, ба! Десять тысяч здоровых лбов, вдвое больше, чем во всем нашем ордене! Нет, Вальдес мне никогда не нравился. Штурмовать, штурмовать! Положить полвойска, ворваться и… Что там у вас творится? Как в городе?
– Я, собственно, по городским делам, – сказал дон Рутилио. – Для штурма войск недостаточно, нет осадных орудий. Хватит с нас Хаарлема. Вы бы положили пол-ордена, отец Антонио?
– Разные вещи, сын мой, разные вещи… Мой человек стоит вашего батальона.
– Имею просьбу от полковника Вальдеса помочь штурму. У вас ведь есть люди в городе?
– Есть, сын мой, а как же.
– Не смогут ли они ночью открыть ворота или взорвать стену? Мы ведь сражаемся за одно дело, отец Антонио.
– «Открыть ворота»! Как это просто у вас, капитан! Да, есть наши люди. Они есть везде! И под землей и в небе есть наши люди! Неверный народ Голландии думая связать нам руки, закрыв коллегии в городах, изгнав со своей земли. Не тут-то было!..
Он заговорил тише:
– Просто стало труднее работать. Но мы работаем. Как видите, даже в Дельфте, под носом у принца. Что же вы топчетесь месяцами у городских стен? Все ваши Ромеро, Авилы, Вальдес? Берите города, идите на Дельфт, Роттердам… Гоните сюда толпы глупых валлонов, мы дадим им оружие. Да, да, у нас есть оружие! Они вырежут всех реформатов, погонят принца, как крысу…
Отец Антонио вздохнул, сложил руки на животе.
– Дело у нас опасней вашего, капитан. «Открыть ворота»! Вот гляньте: посланцы из Утрехта. Двое только и уцелели. А ведь потому, что хотели открыть ворота вашим войскам.
Дон Рутилио обернулся и внимательно посмотрел. Я опустил глаза.
– Кто это? – спросил дон Рутилио.
– Я же сказал: посланцы из Утрехта, новиции Якоб и Никодимус.
Дон Рутилио взял со стола свечку и осветил угол. Ну что ж, тут не спрячешься. С отчаяния я поднял голову и посмотрел в глаза дону Рутилио. Помирать – так с музыкой, адмирал!
– Вы что, кого-нибудь знаете? – спросил отец Антонио.
– Показалось, – сказал дон Рутилио.
В одно мгновение я весь взмок, по лбу потекли капли пота. Ведь он узнал меня, я это точно видел. Даже усмехнулся слегка.
– Ну что ж, капитан, – сказал отец Антонио, – передайте полковнику, что мы вам поможем. Да благодарите господа, что посланы вы, с другим говорить не стал бы. С вашим отцом я вместе испил не одну чашу горечи, не один кубок радости и потому говорю вам: возвращайтесь в полк, сын мой, всё будет хорошо. О часе, когда для штурма будет открыта дорога, сообщим особо. Группа в Лейдене уже действует. Прощайте, капитан, да не попадайтесь ищейкам принца. Кстати, почему это Вальдес вздумал рисковать лучшим офицером? Прислал бы человека поменьше… Итак, всего наилучшего.
Дон Рутилио встал, взглянул ещё раз на меня, усмехнулся и вышел.
– Внимательно слушали? – спросил отец Антонио.
– Да, комиссар, – ответил Лис.
– Первое. Задание утрехтской коллегии можно считать выполненным. Второе. Новиций Якоб утром отправится в Лейден с инструкциями лейденской группе. Там его ждёт приятный сюрприз. Третье. Новиций Никодимус спустя полчаса пойдёт вслед за капитаном Рутилио, найдёт дом Пауля Бейса, где, как известно, капитан тайно остановился, и сделает все, чтобы узнать о связях капитана Рутилио с племянницей Бейса Эглантиной.
Я так устал за сегодняшний день, что эта новость уже не ударила обухом по голове, а так, вроде бы подзатыльник получил. В мыслях сразу запрыгали слова: «Эглантина… любовь… испанский офицер… Караколь…» Я сразу как-то всё понял. Видно, дон Рутилио и есть тот испанец, в которого влюбилась Эглантина. Почему он не выдал меня?
Но дальше мне поразмыслить не удалось. Вошёл Кристофель.
– Териар Берендрехт из Утрехта с сообщением.
Лис подпрыгнул чуть не до потолка. У меня мелькнула слабая надежда, что это не тот Берендрехт, башмачник, у которого мы выкупили Рыжего Лиса.
Но это был тот Берендрехт. Он вбежал, то ли споткнулся, то ли на колени упал и сразу заголосил:
– Ваша милость, отец Иоанн казнен позавчера, и брат Филипп, и отец…
– Молчать! – крикнул отец Антонио. – Встать! Забыли устав? Не знаете, как обратиться? Перед вами комиссар Антонио Поссевино, правая рука генерала! Встать!
– Простите, отец Антонио, не узнал… – Берендрехт вытер нос рукавом. – Я же не в ордене, я только помогаю.
– У вас есть звание – териар. Вы светский член ордена. А дисциплина у нас одна. Докладывайте.
– Я из утрехтской коллегии. Многие члены взяты по обвинению в государственной измене. И по-моему, отец Иоанн отец Гервард и брат Филипп, по-моему… вчера их казнили…
– По-вашему или казнили?
– Во всяком случае, их приговорили.
– А где вы болтались до сегодняшнего дня? Вы, взрослый сподвижник ордена? Юнцы вас опережают. – Он показал в нашу сторону. – Новиции из Утрехта доставили сообщение раньше вас.
Берендрехт выпучил на нас глаза.
– Ваша милость, то есть отец Антонио, – прошептал он, – да это же… никакие не новиции… Вор! Вор! – закричал Берендрехт. – Это вор и бродяжка!
– Что?!
– Никакие не новиции! – говорил Берендрехт. – Я знаю всех в Утрехте, всех! Это шпионы, шпионы принца!
Тут и Лис выскочил из своего угла и тоже давай кричать:
– Сам ты шпион! Он шпион, отец Антонио! Заманил меня и держал неделю, всё выпытал об Утрехте! Никакой он не териар, шпион принца Оранского, хватайте его! Вы же знаете меня, отец Антонио!
– И меня знаете! – закричал Берендрехт. – Помните, я привозил вам письмо от брата Герциано!
– Странно, – задумчиво сказал отец Антонио. – Обоих вас я действительно знаю… Кристофель! – крикнул он.
Вошёл Кристофель.
– Когда вернутся братья Эразмус и Ансельмо?
– На рассвете.
– Они-то должны знать своих людей? Пусть разберутся, кто говорит неправду и почему такая склока в рядах ордена. А покуда запереть этих в разных помещениях. Берендрехта в подвал, а у двери новициев положи зверя.
– Исполню, комиссар.
Отец Антонио потёр виски, а потом сказал:
– И горе тому, кто окажется ненастоящим иезуитом.
