Серебряная ветка - Сатклифф Розмэри (версия книг TXT) 📗
Но в Британии, как известно, пропал только один легион.
Некоторое время они молча разглядывали удивительную находку, а маленький Куллен, не сводя взгляда с орла, с весьма довольным видом помахивал сзади собачьим хвостом, слегка дергая задом при каждом взмахе. Пропавший Девятый, исчезнувший Испанский легион, который шагнул в северный туман и… исчез.
Юстин заговорил первым.
— Все-таки этого не может быть… это слишком невероятно, — сказал он по-прежнему шепотом. — Кто снова принес его на юг? Из легиона ведь никто не вернулся.
— Не знаю. Но помнишь, отец Марка исчез вместе с легионом? И всегда рассказывали семейное предание о каких-то приключениях на севере… Может быть, Марк отправился туда, чтобы докопаться до истины и принести назад орла. Римский орел в руках раскрашенного народа — слишком опасная и объединяющая идея. Ты помнишь, Юстин, как однажды на ферме… вечером мы с тобой гадали, с чего все это началось? Почему он вдруг получил наградные и земельный надел в дар от сената? Ты видишь теперь, как все сходится?!
— Но… но если даже он принес орла обратно, почему надо было прятать его здесь? И почему л-легион не сформировали заново?
— Его не спрятали, его, наверное, просто захоронили перед алтарем. Может быть, он был покрыт позором. Этого мы теперь никогда не узнаем. Но очевидно, какая-то причина все же была.
В освещенном круге от лампы, нежно-желтом цветке посреди темного дома, они смотрели друг на друга со все возрастающим волнением, с которым росла и уверенность в правильности своей догадки, а рядом стоял маленький шут и махал за спиной собачьим хвостом.
— Ставлю все свое имущество на то, что это орел Девятого легиона.
Они не заметили, как вернулась тетя Гонория. Она выложила на стол сверток с едой и сказала:
— Вы, насколько я понимаю, нашли под полом потерянного орла. В другое время я бы удивлялась, охала, всплескивала руками, но сейчас, мне кажется, мы не можем возиться с потерянными орлами. Вот еда — погоня может возобновиться в любой момент. Скоро уже рассвет, а после учиненного здесь переполоха только мойры знают, не проснутся ли вот-вот Волумния и все остальные. Поэтому скорее берите еду и уходите!
Флавий словно не слышал последних слов тетушки. Он вскинул голову, глаза неожиданно загорелись под рыжими бровями. Прижимая к себе покалеченного орла, он заявил:
— Как раз сейчас самое время находить орлов. У меня есть жалкое подобие легиона, и вот теперь боги посылают нам знамя, за которым мы можем идти. А кто мы такие, чтобы отказываться от дара богов?
— Так возьмите его с собой. Забирайте и поскорее уходите!
Флавий, все еще прижимая к себе орла, повернулся к алтарю и стал глядеть на крошечное, как крокус, пламя лампы, потом перевел взгляд на бронзовые фигурки домашних богов в нишах, и Юстин так и не понял, видит ли он их или же смотрит куда-то вдаль сквозь них.
— Я снова беру его на старую службу, — сказал он.
— Флавий, дорогой мой, — вкрадчиво проговорила тетя Гонория. — У меня была беспокойная ночь, и я не владею своими нервами. Прошу вас, уходите, иначе я сорвусь и всем вам надеру уши.
Они наконец собрались: Флавий снова замотал орла в остаток того, что некогда было плащом, а Юстин сунул под мышку сверток с едой. Тетя Гонория унесла лампу в другую комнату, чтобы их силуэты не увидели в дверях, затем она вернулась и первая выскользнула проверить, все ли спокойно, и только потом поманила их за собой. В последний момент, когда они уже стояли на пороге атрия и теплый дождик мочил их лица, Флавий сказал, обращаясь к тете Гонории:
— Ты слыхала новость? Паруса Констанция видели недалеко от Таната.
— Слыхала, конечно. Кто не слыхал?!
— Мы-то думали, что ты в Аква-Сулисе, вдали от всех событий.
— Я всегда терпеть не могла быть вдали от событий.
— В ближайшее время, думаю, событий будет предостаточно, — сказал Флавий и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Да хранят тебя боги, когда все начнется, тебя и Волумнию.
Юстин, который выходил последним, набрался храбрости и тоже поцеловал ее, неуклюже и застенчиво, отчего она тихо рассмеялась неожиданно молодым смехом.
Они разыскали приятеля, жившего неподалеку от Южных ворот — он ждал и уже начал беспокоиться, ибо мулы были давно навьючены, — и с первыми лучами солнца, как только открылись ворота, без хлопот вышли из города, ведя под уздцы животных; маленький Куллен шел между ними, стыдливо опустив голову, в женском плаще, надетом поверх его шутовских лохмотьев, которые он так и не пожелал снять.
А еще через два дня, вечером, они стояли на гребне холма, откуда дорога вела к усадьбе. Ветер, постоянно менявший направление, усилился и теперь дул с юго-запада, лихорадочно гоня перед собой капельки тумана и низкие облака, как пастушья собака гонит овец. Теплый дождь хлестал по лицу, оставляя на губах слабый привкус соли; быстро темнело, однако Юстин, как ни напрягал глаза, всматриваясь в размытую, зыбкую даль, не видел маячных огней Векты.
Поглядев в ту же сторону, Флавий сказал:
— Вокруг острова ненастная погода. Думаю, флоту в Векте сегодня предстоит трудная ночь, наверняка кто-нибудь попытается пробраться к берегу.
Они повернулись спиной к морю и, понукая усталых мулов, уныло бредущих впереди, стали спускаться к дому. Антоний встретил их у нижней террасы, где кончались виноградники, с ним был Майрон — он теперь неохотно расставался с молодым центурионом.
— Ну как, все в порядке? — спросил Антоний.
— Все хорошо, хотя был момент, когда нам пришлось поволноваться. А как тут у вас?
— За последние несколько дней девять новых рекрутов и несколько человек из старой команды, из Регны и Адурнов. Так что «ламповое масло» как нельзя кстати, даже если только половина слухов, гуляющих по лесу, имеют под собой почву.
Майрон поспешил вперед, чтобы взять на себя заботу о мулах, и, когда он увел их, Флавий сообщил:
— Тут у нас еще один член братства. Он был псом Караузия и не питает большой любви к Аллекту.
— Так, так, не успеем оглянуться, как у нас будет легион, — сказал Антоний и добавил: — Мы с Пандаром созвали отряд и велели разбить лагерь вблизи фермы. Решили не дожидаться твоих приказаний, потом ведь не успеем всех собрать.
Флавий кивнул:
— Все правильно. А теперь пошли поедим. Я уже забыл, как выглядит пища.
Антоний вдруг остановился:
— Вас около дома ждет какой-то человек, он здесь со вчерашнего дня и отказывается говорить, по какому делу.
— Что за человек?
— Охотник. Здоровый, видный, с большим копьем.
В сгущающихся сумерках Флавий и Юстин взглянули друг на друга, и у обоих мелькнула одна и та же мысль. Флавий сказал:
— Пойдем поглядим на охотника, а ты Антоний, возьми с собой Куллена и накорми его. Мы скоро придем, тогда и поедим.
— Мы оставим вам оленины, — утешил их Антоний. — Пошли, Куллен, пес Караузия.
В то время как Антоний и маленький шут направились к хозяйственному двору, где внизу под террасой уже запекали оленя, убитого Киндиланом, Флавий с Юстином двинулись к дому, чтобы найти незнакомца с копьем.
Темная фигура сидящего перед домом на корточках человека выпрямилась и, выступив из тени, шагнула в неяркую полосу света, падающего из двери; свет отливал медью на львиной гриве волос и золотил бледным, жидким золотом венок из белых лебединых перьев на древке копья, на которое он опирался.
— И правда, Эвикат! — воскликнул Флавий, тем самым произнеся вслух имя, то самое, невысказанное, что было у них на устах. — Клянусь всеми богами, это Эвикат! — И он ринулся ему навстречу. — Во имя всех чудес на свете, скажи, что привело тебя сюда?
Юстин почему-то не слишком удивился. После истории с Кулленом ему казалось вполне естественным и само собой разумеющимся, что люди, с самого начала вовлеченные в эти невероятные события, теперь собираются вместе, так как по всему было видно — близится развязка.
— Аллект снял половину гарнизона с Вала, и по вереску идут слухи, много слухов, — сказал Эвикат. — Поэтому я снова оставил собак у кузнеца Кускрида и отправился с копьем на юг, чтобы принять участие в последней битве: хочу увидеть, как от Аллекта ничего не останется, тогда он не сможет вместе с пиктами пойти против моего народа.
