Жанна д'Арк - Твен Марк (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

— Ты утверждаешь, что бог повелел освободить Францию от английского владычества?

— Да, господь повелел.

— Ты желаешь получить войско, чтобы освободить Орлеан, не так ли?

— Да, и чем быстрее, тем лучше.

— Господь всемогущ и может свершить все, что пожелает, не так ли?

— Безусловно. Никто не сомневается в этом. Доминиканец быстро поднял голову и в упор задал ей вопрос, о котором я упоминал:

— В таком случае отвечай мне: если господу угодно спасти Францию и если он властен свершить все, что пожелает, какая тогда надобность в войске?

По залу прокатилась волна всеобщего изумления; люди наклонились вперед, насторожились и замерли в ожидании ответа, а доминиканец самодовольно покачивал головой и оглядывался по сторонам, следя за выражением, лиц. Но Жанна не растерялась. Она ответила сразу, и в ее голосе никто не смог уловить ни малейшего признака тревоги:

— Бог помогает тому, кто помогает сам себе, — сказала она. — Сыны Франции будут сражаться, а господь дарует им победу!

Выражение восторга, словно луч солнца, промелькнуло на всех лицах. Даже хмурый доминиканец улыбнулся, видя, как мастерски отражен его рассчитанный удар, и я лично слышал, как почтенный епископ вымолвил слова, вполне соответствующие данному случаю: «Клянусь богом, дитя сказало правду. Господь повелел сразить Голиафа и послал ребенка, и ребенок сразил его!»

В другой раз, когда следствие чересчур затянулось и все устали — не так допрашиваемая, как сами судьи, — брат Сегюэн, профессор богословия университета в Пуатье, человек желчный и язвительный, начал снова донимать Жанну ехиднейшими вопросами на ломаном французском наречии (он был родом из Лиможа). Он спросил:

— Как ты могла понимать ангелов? На каком языке они говорили?

— На французском.

— Неужели? Отрадно слышать, что наш язык в таком почете среди небожителей! На чистейшем французском языке?

— На чистейшем.

— На чистейшем? Гм… Ну, конечно, кому же знать, как не тебе? Вероятно, даже на лучшем, чем говоришь ты?

— Не знаю, не сравнивала, — ответила Жанна и, немного подумав, добавила: — Во всяком случае, произношение у них было лучше, чем у вас!

И я заметил, как в ее глазах, при всей их невинности, вспыхнул задорный огонек. Все засмеялись. Брат Сегюэн был уязвлен. Он гневно спросил:

— Ты веришь в бога?

Жанна ответила с поразительной невозмутимостью:

— Больше, чем вы.

Сегюэн потерял терпение, задал ей еще несколько каверзных вопросов и наконец с раздражением воскликнул:

— Знай же, самозванная блюстительница благочестия: милосердный господь не допустит, чтобы в тебя уверовали без знамения. Яви нам свое знамение! Покажи его!

Это задело Жанну, она порывисто встала и энергично возразила:

— Я не для того прибыла в Пуатье, чтобы показывать знамения и творить чудеса. Пошлите меня в Орлеан, и у вас будет достаточно знамений. Дайте мне войско, большое или малое, и поскорее отпустите меня!

Ее глаза засверкали. О милая героиня! Вы представляете ее себе? По залу пронесся гул одобрения, и она, покраснев, села на место: не в ее натуре было обращать на себя внимание.

Этот ее новый ответ и остроумное замечание по поводу французского произношения брата Сегюэна могли бы вызвать в нем ненависть, но придирчивый богослов был смелым и добросовестным человеком. Исторические факты говорят: на Процессе по реабилитации он не скрыл подробностей своей злополучной беседы с Жанной, а дал правдивое и честное показание.

В последние дни этой трехнедельной сессии облаченные в мантии профессора и богословы, объединившись, начали общее наступление, стремясь подавить Жанну возражениями и вескими аргументами, почерпнутыми из авторитетных творений отцов римской церкви.

Казалось, она будет побеждена, но Жанна не падала духом и сама перешла в наступление.

— Послушайте! — сказала она. — Писание господне выше тех сочинений, которые вы здесь упоминаете, и я придерживаюсь его. И я говорю вам: в этой святой книге есть то, что вы не сможете прочесть при всей вашей учености!

С самого начала следствия она жила в доме любезно пригласившей ее госпожи де Рабато, жены советника городского парламента [23] в Пуатье. В этом доме по вечерам собирались знатные дамы города, чтобы увидеть Жанну и побеседовать с ней. И не только дамы, но и почтенные законоведы, советники парламента и седовласые ученые из университета. Эти серьезные люди, привыкшие взвешивать, анализировать и всесторонне рассматривать каждое странное явление и во всем сомневаться, по вечерам приходили к Жанне, подпадая все больше и больше под влияние того таинственного, необъяснимого очарования, которым она была так богато наделена. Прелесть и сладостное обаяние этой девушки, которое признавали и чувствовали решительно все, от простых людей до высшей знати, волнующее и непостижимое, победило наконец упорство мужей науки. Они сдались, заявив в один голос: «Эта девушка действительно послана богом».

Весь день Жанна, в соответствии со строгими правилами судебной процедуры, была в невыгодном положении; судьи поворачивали дело по-своему. Вечером же роли менялись: она сама превращалась в судью и председательствовала в трибунале. Ее речь текла свободно, и те же самые судьи с увлечением внимали ее словам; и все препятствия, с таким трудом воздвигнутые ими в течение дня, вечером рушились. Наконец, очарованные силой ее убеждения, судьи единогласно вынесли оправдательный приговор.

Это было захватывающее зрелище! С какой тревогой забились сердца, когда председатель суда, развернув пергамент, поднялся со своего места! Зал был переполнен, даже городская знать далеко не вся могла присутствовать в зале. Сначала были выполнены торжественные церемонии, обязательные и обычные в те времена; затем, когда зрители успокоились, был зачитан приговор, каждое слово которого, вонзаясь в глубокую тишину, было отчетливо слышно во всех концах зала.

«Установлено и настоящим объявляется, что Жанна д'Арк, прозванная Девой, является истинной христианкой и хорошей католичкой; что ни в ней, ни в ее словах нет ничего противного вере; что король может и должен принять ее помощь, ибо отвергнуть ее — значит нанести оскорбление святому духу и сделать короля не достойным помощи божьей».