Как открывали мир. Где мороз, а где жара (Из истории путешествий и открытий) - Гумилевская Марта
Бог создал нашу Землю блестящим красивым шариком и пустил ее вокруг Солнца по правильному кругу. И бежала она прямая, как свечка, и это было красиво, и бог был доволен своей работой.
Но дьявол, то ли потому, что не обладал чувством прекрасного, то ли из-за вечной склонности все делать наперекор богу, взял да и подтолкнул летящий шар, да так, что он покосился набок и побежал в сторону, как мальчишка, получивший затрещину.
Бог это тотчас же заметил, помолчал, подумал и наконец сказал: «Хорошо, пусть будет так. Ты сделал кое-что, из чего произойдет много забавного: ты сделал весну!»
Разумеется, легенда есть легенда. Но любопытно то, что, как говорят ученые, когда-то, в очень далекие — по геологическим меркам — времена, миллионы и миллионы лет назад на нашей старой планете не было ни холодных стран, ни льдов, ни снегов, всюду тепло, правда не одинаково тепло, даже в Антарктиде. Но об этом будет сказано в конце книги. У нас же речь пойдет о том, почему на Земле существуют холодные и жаркие страны и какие они.
I. Где мороз...
Дрейф во льдах
Если бы вы сто лет назад опросили: «А что там, на Северном полюсе?» — вам, пожалуй, никто не дал бы вразумительного ответа. Потому что никто там не бывал. Хотя многие и пытались. Но льды, ветры, морозы не пускали смелых путешественников в суровые владения Снежной королевы. Корабли тонули, раздавленные льдами, путешественники погибали: оставшись под открытым небом, они замерзали, они голодали, и хорошо, если кому-то все же удавалось вернуться домой, хотя и побежденному злой стихией.
Но вот однажды возле берегов Гренландии нашли вмерзшие в лед несколько предметов с американского корабля «Жаннета», который намеревался дойти до полюса. «Жаннета» была раздавлена льдами возле Новосибирских островов, большая часть экипажа вместе с отважным капитаном Де-Лонгом погибла.
Было это в 1881 году.
«Жаннета» погибла на востоке. А остатки ее нашли через три года на другом конце Полярного бассейна. Значит, их принесло сюда вместе со льдом течениями и ветрами. О дрейфе льдов через бассейн Центральной Арктики ученые догадывались и раньше. Случай с «Жаннетой», как и сибирский плавник, который часто находили у берегов Гренландии, еще раз подтвердил эти догадки. Мало того, он подсказал молодому норвежскому путешественнику Фритьофу Нансену очень важную мысль. В те годы Нансен уже был известен как смелый полярник, гордость маленькой Норвегии.
Он первым пересек ледяной щит, сковывающий громадный остров Гренландию. Никто до него не отваживался на это.
Теперь Нансен придумал нечто совершенно необыкновенное. Он решил построить крепкое судно, дать ему вмерзнуть в льды и вместе с ними совершить путешествие через околополюсное пространство, а может — кто знает? — пройти и через полюс. Нансен придумал форму судна: округлую, напоминающую расколотый надвое кокосовый орех, с крепкими обводами. При такой конструкции льды не раздавят корабль, они будут выжимать его наверх.
От Норвегии предстояло пройти к Новосибирским островам и оттуда уже начать дрейф. Какими путями идут льды, никто не знал. Возможно, и в самом деле они держатся северней и тогда пересекут точку полюса, знаменитое «место, вокруг которого все вертится». Но даже если этого не случится, все равно околополюсное пространство совсем не изучено и Нансену предстоит рассказать, какова его природа, изучить особенности воздушных и водных течений, измерить глубину океана и многое другое.
Ураганом протестов встретили многие ученые план Нансена дрейфовать вместе со льдами. Этот молодой человек — безумец, кричали они, его мысль нелепа, план безнадежен, а само плавание — самоубийство!
Пробиться через такую бурю протестов было, пожалуй, не легче, чем через полярные льды. Однако Нансена уважали в его отечестве, им гордились, ему верили. И вопреки всем воплям правительство маленькой небогатой Норвегии пошло ему навстречу. Экспедицию разрешили, деньги дали, судно построили. Его создал один из лучших кораблестроителей Норвегии — Колин Арчер, и 25 октября 1892 года оно было спущено на воду.
«Тысячи людей собрались вокруг верфи Колина Арчера, — рассказывает один из тех, кто присутствовал при этом событии. — Тысячи людей вскарабкались на окружающие горы. На подмостки, устроенные около носа корабля, поднимается Фритьоф Нансен с женой. Она подходит к носу корабля, сильным ударом разбивает о него бутылку шампанского и говорит громким, ясным голосом: „Фрам — имя ему“. В ту же минуту на флагштоке взвивается флаг с именем корабля — белые буквы на красном поле. Быстро обрубают все канаты и подпорки, и большое, тяжелое судно начинает скользить по наклону сперва медленно, потом все быстрее и быстрее. Минута, когда „Фрам“, приветствуемый салютами орудий и криками „ура“, спустился на воду, захватила всех своей торжественностью».
«Фрам» — славное имя, в переводе оно означает «Вперед». Он и шел всегда вперед. Старик Арчер крепко сколотил его!
В июле 1893 года «Фрам» вышел в плавание. У Нансена были, молодые, сильные помощники, настоящие потомки викингов — старинных мореплавателей Севера. Экипаж невелик — всего двенадцать человек. Сам строитель, Колин Арчер, стал у руля и вывел корабль в открытое море. Прощальные рукопожатия… Арчер, братья Нансена сошли в лодку… И «Фрам» тяжело поплыл вперед!
«Невыразимо грустно было провожать эти последние родные лица, уносимые маленьким суденышком по широкой синей глади, — вспоминает Нансен. — Мне показалось даже, что по красивому лицу старика Арчера, стоявшего выпрямившись в лодке и кричавшего „виват“ „Фраму“ и нам, покатилась слеза. Ведь и ему этот корабль дорог. Я знаю, он в нем уверен. Мы отдали Арчеру первый салют из пушек „Фрама“ — высшая почесть, какую мы могли ему оказать.
Полный ход вперед. И вот в тихий, ясный день, в час, когда вечернее солнце озаряло землю, „Фрам“ направился в синеющую даль моря, чтобы получить свое первое крещение в его широкой зыби».
Экспедиция направлялась через Карское море, вечно забитое льдами, ей предстояло миновать мыс Челюскина и пройти вдоль берегов Сибири к Новосибирским островам.
«Фрам» настойчиво пробивался вперед, но иногда он задерживался, сталкиваясь с такими препятствиями, как «мертвая вода».
«Мы почти не двигались с места, — вспоминает Нансен, — благодаря мертвой воде. Судно точно увлекало за собой весь поверхностный слой моря. Мы имели случай заняться исследованием этого явления более тщательно, чем желали. Кажется, оно происходит исключительно там, где слой пресной воды лежит на соленой и увлекается кораблем… Различие в свойствах обоих слоев здесь так значительно, что мы черпали верхний слой для питья, а нижний настолько солон, что не годился даже для котлов… Мы поворачивали в разные стороны, кружили, но как только останавливали машину, так словно что-то тянуло корабль назад».
В конце концов это испытание преодолели. Но впереди ждало другое: мыс Челюскина. Обогнуть его было далеко не просто.
Вечером Нансен сидел в наблюдательной бочке, на верху мачты, и не сводил глаз с горизонта.
«Низменная, пустынная земля. Солнце давно село за морем, но вечернее небо грезило еще золотом и ярью.
Высоко над водой было уединенно и тихо. На бледнеющем небе ярко и печально мерцала звезда, одна-единственная, над самым мысом Челюскина. По мере того как мы шли дальше, мыс все отчетливей выдвигался на востоке, а звезда передвигалась вместе с нами, все время озаряя путь. Я не в силах был оторвать от нее взгляд. Она словно притягивала к себе, утешала, навевала спокойствие. Не моя ли это звезда? Не богиня ли это родного очага посылает улыбку, следит за нами? Много мыслей пронеслось в- голове, пока „Фрам“ в унылом ночном сумраке стремился к самому северному мысу Старого Света.
