Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы (Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы) - Павлищева Наталья Павловна
— Знаю. Только не пойду я, Кать.
— Почему?
Из-за акцента «ч» получилось раскатистым. Это так не любил Орлов!
— Кать, не хочу быть пятнадцатым.
— Каким пятнадцатым?
— Сколько у тебя вот так по звоночку в спальню прибегало? Не хочу я так вот…
Она просто расплакалась.
— А как ты хочешь? Хочешь, я сюда приходить стану?
Он понял, что обидел, снова сжал в объятьях:
— Ты прости меня, я просто ревную тебя ко всем этим Васильчиковым.
— Тьфу! Нашел к кому ревновать. Да и не было у меня пятнадцати любовников!
— А сколько было?
Екатерина чуть задумалась:
— Как на духу — пять.
— Неужто?
Она присела к Григорию на колени, принялась считать, по-детски загибая пальцы:
— Муж Петр, — мельком глянула, словно извиняясь, что должна была спать с супругом, — Салтыков, но меня заставила Чоглокова, чтоб наследника родила…
— Постой-ка, Павел не Петра сын?
— Петра, только я сама не пойму, как это получилось. Понятовский… Гриша, я его любила по-настоящему, но это же давно было! Орлов… и Васильчиков…
Мир был восстановлен…
Вообще-то, они ссорились, даже кричали друг на дружку, потом мирились, целовались, и все начиналось снова. Такого единения не было не то что с Орловым, но и с Понятовским, да и не могло быть, поскольку встречались украдкой. С Потемкиным Екатерина отдыхала душой, она страшно ревновала (как и Григорий), плакала то от досады, то от счастья, потому что женщины способны плакать и от радости тоже. Впервые за свою жизнь Екатерина была счастлива, как может быть счастлива любящая и любимая женщина.
Все отмечали, что она расцвела, словно помолодела, никогда не блистала так, как в эти годы.
Прошло не так много времени, когда однажды Екатерина вдруг рассказала Григорию об Алексее Разумовском, о том, как тот на виду у Воронцова сжег бумагу о своем венчании с Елизаветой Петровной, ради сохранения тайны навсегда отказавшись называться ее супругом, пусть и бывшим.
— А ты бы так мог?
Он внимательно посмотрел на любовницу:
— С императрицей только так и надобно.
— Почему с императрицей так надо?
— Если открыто женишься, скажут — ради власти, а надо для души, значит, тайно.
Екатерину потрясли эти слова, думала несколько дней, потом вдруг попросила:
— Гриша, давай обвенчаемся тайно?
— Хорошо подумала?
Она только кивнула.
Рано утром 8 июня 1774 года к небольшой, нарядной церкви Святого Самсония Странноприимца, что на Выборгской стороне, подкатила закрытая карета, из которой вышли двое мужчин. Двое других уже ждали их внутри, где местный священник готовился к проведению скромного венчания.
Одного из приехавших с черной повязкой на глазу спутать ни с кем просто невозможно. Он подошел к священнику, еще раз напомнил:
— Чтоб все тайно было!
— Помню, помню…
— Едут, — подал от входа голос молодой человек.
Потемкин быстрым шагом направился на улицу. Во второй карете, также закрытой и скромной, сидели три женщины. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что время и место выбраны правильно, улица пустынна, Потемкин протянул руку внутрь:
— Можно выходить.
Екатерину благодаря царственной осанке тоже перепутать было сложно. Сопровождали ее верная Мария Перекусихина, прошедшая со своей любимицей огонь и воду, и молчаливая горничная.
— Не передумала, Катя?
— Нет!
Священник зачастил было, но его осадили:
— Делай, как положено.
«Венчается раба божия…»
Рука, державшая свечу, не дрогнула; Екатерина пошла на тайное венчание не колеблясь. Когда все было закончено и бумага подписана, Потемкин скрутил дорогой документ в трубочку, перевязал ленточкой и протянул своему племяннику Александру Самойлову:
— Саша, сохрани.
Так же быстро вернулись в кареты и разъехались.
Тем же вечером в покоях фаворита явно был какой-то праздник, оттуда слышался смех государыни, а еще чей-то голос, изображавший басящего священника. Неужто у Потемкина в гостях бывают священники? Неудивительно, он ведь и сам едва постриг не принял.
Слуги не знали, что Григорий Александрович славился умением подражать чужим голосам, а праздновали молодожены свое венчание.
Потемкин сохранил тайну, даже после их смерти еще очень нескоро потомки Черткова, одного их свидетелей венчания, расскажут, что видели этот документ. А в письмах Екатерина и Григорий много раз будут называть друг друга мужем и женой даже после того, как разъедутся по разным краям огромной страны.
В тот вечер, отдыхая после бурных ласк, Потемкин вдруг поинтересовался:
— Катя, а ты зачем со мной обвенчалась?
— Дите родить хочу. Надо чтоб в замужестве было.
Хотелось крикнуть: какое дите, немолодая уж! Но он промолчал, пусть тешит себя.
Ошибся Григорий Александрович, Екатерина и впрямь родила ему дочь через год! Елизавета Григорьевна Темкина родилась в Москве на Пречистенке, где у императрицы якобы случились проблемы с желудком. Воспитывал девочку все тот же верный племянник Григория Александровича Александр Николаевич Самойлов.
Но после рождения дочери любовные отношения Екатерины и Григория пошли наперекосяк, а вот все другие остались отменными.
Замечательный Потемкин
Обаятельный лентяй, облаченный на балу в сверкающий бриллиантами камзол, а дома — в халат на голое тело… Человек, который мог не спать по несколько суток, потому что занят делом, но мог неделями валяться на диване, обгрызая ногти, потому что лень просто встать… Богач, для роскошного стола которого деликатесы привозили со всего света и за бешеные деньги, но который предпочитал ананасам редьку, а нежнейшие вафли заедал квашеной капустой…
По его велению, словно по взмаху волшебной палочки феи, в степи рождались города, в рекордные сроки строились огромные здания, церкви, верфи, из ничего возникали поселения…
Самый богатый человек России, не знавший счета деньгам, бриллиантам, земле, крестьянам, дворцам, лошадям… И вовсе не потому, что подарила императрица, Потемкин умел и сам неплохо зарабатывать. И проигрывать в карты тоже умел. А еще дарить или раздавать. Тратить на грандиозные праздники или на обводнение пустынных земель…
Один из самых загадочных и непредсказуемых людей России.
Нрав у Потемкина вовсе не был мягким или спокойным, по сути, они очень похожи с Григорием Орловым — то же беспокойство, неистовство, те же приступы меланхолии и лени. Оба смелы и решительны, оба не гнались за деньгами и выгодой, хотя весьма любили роскошь. Оба непритязательны и обожали удобства. Оба любили одну женщину, которая любила их.
Просто Потемкин сумел реализовать свои способности лучше. Он не старался сохранять свою власть, что пришлось долго делать Орлову. Потемкин был основательней и образованней, что сыграло свою роль.
Им обоим для проявления способностей был нужен размах, масштаб деятельности. Ведь даже у Орлова хорошо получалось только то, что многим могло оказаться не под силу — подавление чумного бунта в Москве, например. И Потемкину удавались грандиозные проекты.
Но у Потемкина было больше фантазии, больше выдумки, пусть иногда и курьезной.
Всех троих — Екатерину, Орлова и Потемкина — роднила любовь к жизни, неуемная жажда деятельности, а еще такая же жажда удовольствий. И отменное здоровье — все трое им отличались сполна.
Им было трудно и легко друг с другом, и с обоими Екатерина была счастлива.
Григорий Александрович Потемкин пробыл фаворитом всего два года, это для Екатерины два очень трудных года, когда приходилось все еще решать турецкие вопросы, на Урале поднял бунт Емельян Пугачев, объявивший себя воскресшим императором Петром Федоровичем, а в Европе объявилась «дочь» Елизаветы Петровны и Кирилла Разумовского, прозванная княжной Таракановой. Но все вполне успешно разрешилось — Россия получила-таки вожделенный выход в Черное море, Крым объявлен независимым от Турции (это подразумевало, что будет зависеть от России), восстание Пугачева подавили, казнив его самого прилюдно, а княжну Тараканову Алехан Орлов хитростью заманил в ловушку, чтобы привезти вместо престола в каземат.
