Исцеление Вечностью (СИ) - Санин Евгений Георгиевич (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗

Да после такого тяжелого суетного дня Александр особо и не сопротивлялся.

Он добрел до комнаты Веры, лег на ее кровать, которая давным-давно стояла без хозяйки и, уже засыпая, вдруг почувствовал, что кто-то запрыгнул к нему и тяжело улегся на ноги.

— Ах, да, — вспомнил он. — Надо же! Рыжий кот…

И снова «Золотая стрела», вздымая подводным тараном воду, неслась по вызолоченному солнцем днем и посеребренному ночью луной морю.

Расковав Грифона в Антиохии, Клодий решил, что в Тире не следует надевать на него оковы. Потому что, как сказал он Альбину, после смягчения политики Траяна к христианам, опасности от него больше нет никакой.

А она, оказывается, была.

И, как вскоре выяснилось, немалая.

Клодий даже не подозревал, какую злобу накопил против него раб, сидя почти целый год на цепи.

Он просто горел желанием отомстить своему господину.

И этот случай ему вскоре представился.

Когда однажды он был послан за продуктами в ближайшую лавку, его вдруг окликнул отделившийся от стены римлянин с узкими красными полосками на тоге. Это был тот самый всадник, который принимал участие в совете римского пресвитера с Клодием и сенатором, как спасти Священные книги. Он явно поджидал кого-нибудь, выходящего из снятого Клодием дома.

— Скажи, — с нетерпением спросил он. — Верно ли, что сейчас здесь проживает многоуважаемый Клодий Альбин?

Грифон с недоумением посмотрел на всадника и проворчал:

— Ну допустим, а что?

— Хвала богам! То есть, я хотел сказать, слава Богу! — быстро поправился всадник и с облегчением выдохнул: — Наконец-то нашел…

— А ты кто будешь? Тоже что ли христианин? — неприязненно покосился на него Грифон.

— Разве об этом спрашивают на улице? — упрекнул раба всадник и зашептал: — Я давний друг Клодия и давно уже ищу его…

— Ну так иди тогда и обнимайся с этим чудовищем! — криво усмехнулся раб.

Всадник с удивлением посмотрел на него:

— Что-то ты не очень ласково отзываешься о своем господине!

Обида так переполняла Грифона, что он не выдержал и выплеснул ее первому встречному:

— Я понимаю, что я раб, и что раба можно бить, убить, обижать! Но не до такой же степени, как это сделал со мной он! Он… он… он не дал мне свободу, несмотря на то, что я предлагал ему любой выкуп, и держал на привязи, как цепного пса! Поэтому я даже и слушать о нем не хочу!

Всадник внимательно выслушал его и осторожно спросил:

— А если я скажу тебе, что я — его… враг?

Грифон, в свою очередь, тоже изучающе оглядел незнакомца с головы до ног и медленно произнес:

— Тогда, пожалуй, я готов тебя выслушать! Тем более что это похоже на правду. Я, действительно ни разу не видел тебя в числе друзей Клодия! А я, поверь, знаю их всех в лицо! Особенно среди христиан, на которых ты, если честно, совсем не похож…

— Тогда скажи мне, — нетерпеливо подался к рабу всадник. — Свитки двух книг, ну, ты наверняка знаешь каких — еще у них?

— Да! — кивнул Грифон. — Я как раз переписываю их сейчас, по просьбе здешних христиан.

— А ты не мог бы их выкрасть, принести мне и тем самым отомстить своему господину?

— Нет! — даже отступил на шаг раб. — Это воровство. Я никогда не шел и не пойду на него. Да и все равно Альбин — это его помощник — следит за каждым моим движением и не отходит ни на шаг от своих свитков.

— Альбин? — припоминающе сощурился всадник и, что-то прикинув в уме, спросил: — А долго ли вы еще пробудете в Тире?

— Да вот закончу переписывать эти книги и поедем.

— Куда?

— В Аравию.

— Какой дорогой?

Всадник перехватил недоверчивый взгляд раба, которому явно начинало не нравиться, что разговор стал походить на допрос, и спросил:

— Скажи, ты действительно обижен на своего господина?

— Да, — коротко ответил раб и добавил: — Смертельно!

— Я тоже, — явно вкрадываясь ему в доверие, сказал всадник. — И так же, как и ты, очень хочу ему отомстить.

— И что же мы можем сделать? — вопросительно посмотрел на него Грифон.

— Лично я не ищу от этого никакой выгоды! — с лукавой хитринкой во взгляде предупредил всадник. — А вот у тебя есть редкая возможность убить двух вепрей в одном лесу.[10

— Что ты имеешь в виду? Говори прямо! — потребовал раб, и всадник, глядя ему в глаза, твердо ответил:

— Ты можешь и отомстить, и получить свободу.

— А чем ты можешь поручиться, что все это будет действительно так? — засомневался раб. — Ведь я рискую жизнью, так как Клодий обещал убить меня, если я еще раз предам его. И больше чем жизнью — свободой! Поклянись!

— Да я бы хоть сейчас и кем угодно — Юпитером, Зевсом, Гермесом! — забывшись, воскликнул всадник и, переходя на шепот, развел руками. — Но я действительно, христианин, хотя, как ты верно заметил, во мне осталось еще немало языческого… И, как христианин, не имею право давать клятвы…

Грифон внимательно дослушал его до конца и вдруг удовлетворенно кивнул:

— А вот это меня как раз и убеждает! Я насмотрелся на христиан, и точно знаю: кто-кто, а они не обманут.

— Значит, договорились?

— Договорились!

— Тогда мы совсем скоро отомстим, и ты получишь свободу!

— И что я для этого должен сделать?

— Самую малость. Вызнать у Клодия с Альбином маршрут, по которому они собираются ехать в Аравии, сделать точный чертеж и передать его мне. Я буду стоять здесь. Незаметно. Всегда…

— И это все? — удивился Грифон.

— Да, — кивнул ему всадник. — А остальное я беру на себя!

Рано утром раздался громкий нетерпеливый стук. Так однажды стучала в дверь Александра табуреткой Вера.

— Вера, тебе чего? — крикнул спросонья он и вдруг, вспомнив все, потер ладонью лоб. — Ничего не понимаю…

Стук повторился.

Александр по давней армейской привычке мгновенно оделся и выскочил в коридор.

Туда уже подтягивались: Лена с Псалтирью в руке, сонная Гульфия и сильно побледневшая за ночь Лидия.

— Это, наверное, уже наши с Верочкой подруги! — сразу предупредила она и, открыв дверь, в испуге отпрянула.

На пороге стоял… отец Лев.

В заляпанном грязью подряснике, с сумкой и кадилом в руке.

— Вот, простите, так торопился, что не стал ждать автобус и прямо сюда из храма пешком. А везде — лужи! — извинился он и, сообщив Александру: «А воскресную-то школу приняли!», уже громко спросил: — Где тут у вас можно разжечь уголь для литии?

— Да прямо в большой комнате, где и будем молиться о новопреставленной! — наперебой ответили Александр с Леной.

— А можно и на кухне! — подсказал невесть откуда появившийся Сергий. — Я помогу!

— Как! И дома еще панихида? Не многовато ли? — поморщилась сестра Веры.

— Многовато?! — оборвал ее отец Лев. — Да раньше, когда люди знали, как нужны усопшим наши молитвы, они денно и нощно о них молились! Милостыни раздавали! Добрые дела творили! По всем монастырям сорокоусты заказывали! Чтоб целых сорок дней молились!

— А почему это именно сорок дней? — насмешливо осведомилась сестра Веры. — А, скажем, не пятьдесят или сто?

Отец Лев оглядел ее с ног до головы, сразу сообразил, кто перед ним и, видя, что все его объяснения будут бесполезны, сказал, как отрезал:

— Вот помрете — сами все поймете! Причем, особенно именно на сороковой день!

И странное дело: такая резкость сразу подействовала на сестру Веры. Она безропотно отстранилась, пропуская вошедшего, и когда тот — не разуваясь! — прошел в комнату, где стоял гроб, шепнула Александру: