Петр II - Сахаров Андрей Николаевич (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Прошёл день, настал другой, а дверь в тюрьму не отворялась, в неё никто не входил; только с вечера солдат-сторож поставил на стол кружку с водою и положил ломоть чёрного хлеба.
Томимый мучительными думами об участи красавицы Маруси, Лёвушка приходил чуть ли не в отчаяние.
«Где Маруся? Что с нею? Куда завёз её Иван Долгоруков? Кто защитит её?» – эти мысли не давали покоя молодому офицеру и наводили на него страшную тоску.
Но вот загремел замок его тюрьмы, дверь отворилась, на пороге показался сам фаворит, князь Иван; его лицо было бледно и встревоженно.
– Что вам надо, князь? Зачем вы пришли? – гневно крикнул на вошедшего Храпунов.
– Я… я пришёл освободить тебя, – тихо ответил князь Иван.
– Сам сиятельный князь, Иван Алексеевич, царский любимец, пришёл освободить меня! Какая честь для меня! – и Лёвушка желчно засмеялся.
– Прежде чем злобиться на меня и упрекать, ты выслушал бы меня. Я пришёл к тебе с миром, а ты…
– Разве между нами, князь, может быть мир!.. Не мир, а вечная, непримиримая вражда!
– Напрасно ты горячишься, Храпунов! Вражды между нами быть не может, – спокойно проговорил князь Иван.
– Как не может? Ты отнял у меня мою невесту. Лучше бы, князь, ты отнял у меня жизнь.
– Ни слова, Храпунов! Ни слова! С того раза, как твоя невеста была с тобою, я больше не видал её и теперь возвращаю тебе.
– А где она? Куда ты, князь, припрятал Марусю?
– Мои кони свезут тебя к ней. Только прежде чем ехать к Марусе, ступай во дворец к государю.
– К государю, ты говоришь? – удивился Лёвушка Храпунов.
– Да, да, скорее! Но если государь станет спрашивать, за что я приказал посадить тебя на гауптвахту, не говори ему причины… Скажи только, что мы повздорили. Не скажешь, для тебя же будет лучше!
Лёвушка ни слова не возразил на это: он был готов на всё, лишь бы поскорее увидать свою милую.
Через несколько минут он и князь Иван вместе вышли с гауптвахты. Солдаты выстроились и отдали воинские почести царскому любимцу.
– Ты хочешь жениться на Марусе? – после некоторого молчания спросил Долгоруков у Храпунова.
– Да, князь, я решил.
– Мой отец и я дадим за Марусей хорошее приданое.
– Князь, что это значит? Или ты опять хочешь оскорбить меня? Ни я, ни Маруся не нуждаемся в подачке, – горячо проговорил Лёвушка.
– Это – не подачка, а должное, – тихо промолвил князь Иван.
– Как должное? Я не понимаю.
– Послушай; Храпунов, мы издавна считались приятелями, близкими, любезными, и я по-прежнему хочу остаться таким. Вражды между нами не должно быть; что было, то прошло, и в знак того дозволь мне обнять тебя по-братски! – и, сказав это, князь Иван крепко обнял и поцеловал Храпунова, после чего продолжал: – Лёвушка, когда я про приданое заговорил, ты упрекнул меня, сказав, что подачки не желаешь, а я повторяю, что это – не подачка, а должное… Отец и я, оба мы должны дать приданое за Марусей, понимаешь? Должны!
– А я, князь, опять спрашиваю, почему должны?
– Да потому, что… Маруся нам не чужая.
– Как ты сказал, князь? – с удивлением воскликнул Лёвушка.
– Я говорю, что Маруся нам родная, и потому мы обязаны выдать ей приданое.
– Странные слова ты говоришь, князь, странные! Как может быть цыганкина внучка родственницей вам?
– Ты всё узнаешь, всё, только не теперь… Прошу, Лёвушка, не говори Марусе ни слова об этом.
– Эта таинственность, князь, удивляет меня.
– Потерпи, приятель!.. Говорю, всё узнаешь.
– Хорошо, князь, я верю тебе.
У дворца Храпунова дожидалась лихая тройка, запряжённая в расписные сани.
– Кони свезут тебя, куда надо, – сказал князь Иван, показывая на тройку.
Прежде чем ехать за своей возлюбленной, Лёвушка зашёл во дворец, попросил доложить о себе государю и был тотчас же принят. Пётр засыпал его вопросами, однако Лёвушка скрыл причину своей ссоры с князем Иваном и сказал только, что они лично повздорили, оба не в меру погорячившись, причём князь Иван рассердился и приказал его арестовать.
– Надеюсь, что ничего подобного больше не случится и ты будешь по-прежнему приятелем князю Ивану. Никаких ссор я не терплю! – строгим голосом проговорил император-отрок, отпуская Храпунова.
XIV
Со страстным нетерпением нёсся Храпунов к своей возлюбленной на тройке лихих коней. Ею управлял молодой ямщик, а рядом с ним сидел лакей князя Ивана, Игнат, которому было приказано доставить Храпунова в лесные княжеские хоромы. Не раз спрашивал Лёвушка о том, скоро ли они приедут, и наконец услышал от Игната:
– Скоро, скоро, барин!.. Вот, видите, вдали лес виднеется? В нём-то и находятся княжеские хоромы.
– Да ведь до этого леса, пожалуй, добрых пять вёрст будет.
– Где, и трёх не будет… Ну, ты, чего спишь? Приударь коней-то! – крикнул Игнат ямщику.
Тот натянул вожжи, гикнул, и кони понеслись так, что у путников даже дух захватывало, в глазах мутилось. Вот они врезались в вековой сосновый лес, и между деревьями показалась крыша лесных хором.
Ямщик с большой проезжей дорога свернул на узкую, ведущую прямо к хоромам, и у ворот круто осадил коней.
– Здесь? – отрывисто спросил у Игната Храпунов, выпрыгивая из саней.
– Здесь, пожалуйте. Вот и сам дядя Гаврила, – проговорил Игнат.
В самом деле, навстречу приехавшим поспешно вышел к воротам лесничий Гаврила Струков.
– Кто это? – спросил Лёвушка, показывая на Струкова.
– А это будет здешний лесничий.
– Так у него Маруся?
– Так точно, господин, пожалуйте в хоромы. Что же ты, дядя Гаврила, стоишь, как пень? Веди в хоромы господина офицера.
Но лесничий Струков не тронулся с места; он был мрачен и чем-то сильно встревожен.
– Гаврила, да что же ты?.. Что с тобою подеялось?.. Наш господин, князь Иван Алексеевич, приказал тебе, не мешкая, с господином офицером отпустить гостью…
– Её нет, – мрачно промолвил Струков.
– Как, Маруси здесь нет, нет? – меняясь в лице, воскликнул Лёвушка.
– Нет… ушла она тайком, и моя Анютка с нею убежала, – понурив голову, тихо ответил Гаврила.
– Ушла… тайком?.. Быть не может! Куда же уйти, куда? Что же ты молчишь, старик? Говори! – не спросил, а простонал бедняга Лёвушка.
