Капитан Темпеста - Сальгари Эмилио (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— От угощения мы отказываемся, но, тем не менее, от души благодарим твою госпожу за ее милостивые заботы о нас.
— Вы отказываетесь от угощения?! Так ли, друзья? — обратился домоправитель к самим солдатам.
— Отказываемся, отказываемся! — в один голос ответили бравые воины, понявшие, что Бен-Таэль должен иметь серьезное основание для этого отказа. — Нам ничего не нужно.
— Это очень огорчит нашу госпожу.
— Ничего, наш господин ее утешит, — сказал Бен-Таэль.
— Пусть он выйдет к нам и прикажет принять угощение, тогда мы примем его.
— Он слишком занят приятной беседой с нашей госпожой, чтобы прервать ее из-за такого пустяка, — продолжал евнух.
— Ну, тогда мы подождем, когда ему надоест эта беседа,
— не сдавался Бен-Таэль.
Видя, что ему не переубедить упрямого араба, домоправитель ушел, угрюмо опустив голову.
Он нашел свою госпожу в страшном возбуждении. В одном из углов залы неподвижно стоял смущенный капитан янычар.
— Ну, обрадовались его люди угощению? — спросила она, подскочив к евнуху.
— Нет, госпожа, — с удрученным видом отвечал старик.
— Они все в один голос решительно отказались от твоего угощения; не хотят даже сойти с коней и сложить оружия.
— Ага!.. Ну, а ты, капитан, — продолжала Гараджия, обратившись к начальнику своих янычар, — все-таки настаиваешь на том, что не можешь поручиться за верность своих людей?
— Да, госпожа. Дело идет о Дамасском Льве, а он так любим всем войском, что ни один из солдат не решится выступить не только против него самого, но и против его людей…
— Хорошо, я обойдусь и без вашей помощи, — решительно заявила Гараджия. — Ступай, старик, — снова обратилась она к евнуху, — и собери всех моих невольников и других слуг на одну из верхних галерей… Оттуда им будет удобнее действовать… А ты, капитан, немедленно отбери все оружие у своих людей, раз нельзя быть уверенными в их верности.
Когда евнух и капитан удалились, молодая женщина сняла со стены боевую саблю из знаменитой дамасской стали, позвала двух негров, постоянно дежуривших у дверей, и, приказав им зажечь фитили у своих пищалей, вместе с ними спустилась во двор.
Отрад Мулей-Эль-Каделя находился на прежнем месте и в полной боевой готовности. Янычары, охранявшие подъемный мост, горячо упрашивали своего капитана оставить им их оружие. На верхней галерее столпилось человек тридцать негров, арабов, турок и других людей, также вооруженных длинными аркебузами. Это все были невольники или свободные слуги комендантессы крепости.
Вполне полагаясь на свой отряд, набранный из дамассцев, беззаветно преданных Мулей-Эль-Каделю, сыну правителя их города и области, Бен-Таэль спокойно смотрел на Гараджию, подходившую к нему, держа руку на эфесе сабли.
— Это ты командуешь отрядом вместо твоего господина? — свысока спросила она араба, гордо подбоченившись перед ним.
— Да, я, госпожа.
— Кажется, я уже видела тебя где-то… Ты невольник Мулей-Эль-Каделя?
— Да, госпожа.
— Сойди с лошади и положи свое оружие!
— Не могу этого сделать без приказания моего господина Мулей-Эль-Каделя, — твердо возразил Бен-Таэль.
— А, негодяй, ты еще смеешь рассуждать!.. Разве ты не знаешь, кто я?.. Не знаешь, что я — начальница этой крепости?.. Чтобы весь твой отряд вместе с тобой сию же минуту был разоружен, иначе никто из вас не выйдет живым из этой крепости!
Но ни один солдат не пошевелился и не потушил фитиля своей пищали; что же касается самого Бен-Таэля, то он ответил тем, что направил дула своих пистолетов прямо в грудь Гараджии, невольно отступившей при этом на несколько шагов назад, и с невозмутимым хладнокровием сказал:
— Мы разоружимся только тогда, когда наш господин прикажет нам это лично… Где он? Что вы с ним сделали? Мы желаем видеть его немедленно.
Весь отряд заволновался и грозно загудел:
— Где наш господин?.. Пусть он выйдет к нам, чтобы мы могли видеть, что он еще жив и невредим!
— Эй, янычары, ко мне! — крикнула Гараджия, обращаясь к страже. — Обезоружьте этих людей и отправьте их в подземелье на свидание с Мулей-Эль-Каделем.
К величайшему изумлению Гараджии, янычары тоже не двинулись с места.
— А! Так вы бунтовать! — яростно кричала она, топая ногами. — Всех вас на кол… Эй! — обернулась она к своим людям, стоявшим на верхней галерее, — стреляйте в этих изменников!
Но прежде, чем они успели взять на прицел ружья, отряд Мулей-Эль-Каделя, по знаку Бен-Таэля, дал по ним залп; сам невольник Мулей-Эль-Каделя тоже разрядил оба свои пистолета, направив их в арабов.
Произошел страшный переполох. Невольники и прочие слуги Гараджии в паническом ужасе бросились бежать от своих раненых товарищей. Бен-Таэль спрыгнул на землю, в один скачок очутился возле Гараджии, схватив ее одной рукой за горло, а другой приставил ей к груди острие ятагана, и твердо сказал:
— Госпожа, мы не сделаем тебе ничего дурного, если ты сейчас же прикажешь привести к нам нашего господина. Если же ты откажешь нам в этом, то, клянусь Кораном, будешь убита.
Молодая турчанка так была поражена этим неожиданным оборотом дела, что несколько мгновений не могла ни пошевельнуться, ни ответить ни слова.
— Слышишь, госпожа? — продолжал Бен-Таэль, пронизывая ее негодующим взглядом. — или немедленно прикажи привести сюда Мулей-Эль-Каделя, или готовься к смерти!
Гараджия вдруг рванулась было из руки араба, но эта рука держала ее, как в тисках.
— Ко мне, янычары! — позвала молодая женщина полусдавленным от ярости голосом.
Но и на этот раз султанские солдаты не откликнулись на вопль внучки великого адмирала.
Гараджия поняла, что не может ни на кого рассчитывать в затеянной ею борьбе с Мулей-Эль-Каделем, даже на своих личных слуг и невольников, так постыдно бежавших при первом же выстреле в них и больше уже не решавшихся показываться.
— Уступаю вашей грубой силе, — проговорила, наконец, она, задыхаясь от душившей ее злобы и бросая Бен-Таэлю взгляд такой дикой ненависти, что тот невольно вздрогнул.
— Помни, жалкий раб, — прибавила она, скрежеща зубами, — что наступит день, когда внучка великого адмирала отомстит за себя и добьется того, чтобы с тебя заживо содрали шкуру!
— После делай со мной, что хочешь, госпожа, но сейчас немедленно доставь нам сюда нашего господина, Мулей-Эль-Каделя, если жалеешь собственную жизнь, — ответил араб, выпуская ее горло. — Мы даем тебе пять минут срока.
Гараджия бросилась к старому евнуху, который, трясясь от страха, стоял под одной из колонн портика, и приказала ему:
— Приведи сюда как можно скорее Дамасского Льва!
— Следуйте вчетвером за этим стариком и убейте его на месте, если заметите, что он хочет вас обмануть, — сказал Бен-Таэль своим людям.
Четверо всадников тотчас же спешились. Окружив со всех сторон евнуха, они заставили его указывать им путь к подземелью. Несчастный старик задыхался и трясся от страха. Он молча довел их до обитой железной двери, ведшей в подземелье башни. Дверь приходилась наравне с землей и была скрыта под густо разросшимся кустарником. Он попросил их самих отодвинуть тяжелые засовы и болты, запиравшие эту дверь.
Между тем Бен-Таэль схватил Гараджию, но на этот раз только за руку, и сказал ей:
— Пока сюда не придет наш господин, я тебя не выпущу из рук, госпожа.
Обозленная комендантша яростно кусала себе губы до крови, но ни слова не возразила; она хорошо понимала, что это будет бесполезно.
Так прошло несколько минут. Дамассцы зорко оглядывались по сторонам, чтобы не прозевать какого-нибудь сюрприза, на который они готовы были ответить новым дружным залпом. Что же касается янычар, то, стоя на часах возле поднятого моста, они молча переводили глаза с солдат Дамасского Льва на комендантшу крепости, оказавшуюся как бы в плену у последних, и обратно.
Вдруг посланные с евнухом бегом вернулись назад с радостным криком:
— Да здравствует Дамасский Лев!
