Виктория и Альберт - Энтони Эвелин (читаемые книги читать .TXT) 📗
Конечно, Всемирная выставка прошла очень удачно. В казну страны хлынули миллионы из-за расширения торговли. Когда осенью выставка закрылась, то прибыль составляла сто шестьдесят тысяч фунтов. Но потом все стали считать это само собой разумеющимся, ведь успех всегда менее заметен, чем провал. Многие, между прочим, даже предпочли, чтобы выставка провалилась, хотя бы для того, чтобы оправдалась их предубежденность против принца.
Он постоянно лез не в свое дело, и к тому же был иностранцем. Ничто больше не раздражало общественное мнение, чем теневая власть позади трона. И если эта власть была к тому же респектабельной, то раздражение достигало невиданных масштабов. Шли разговоры, что принц был якобы настроен против Франции, хотя ее новый правитель Луи Наполеон горячо желает заслужить дружбу Англии.
Герцог Веллингтон умер в том году, и королева, которой он в свое время не слишком нравился, сейчас вместе с Альбертом искренне горевала об этой потере. Герцог, лучше узнав, стал понимать принца. Он воплощал в себе известное постоянство вещей в мире, который все время изменялся. Веллингтон умер, и Англия устроила великолепные похороны легендарному солдату и государственному деятелю, национальному герою Ватерлоо. Было время, когда по политическим мотивам его сильно ненавидели, и толпа забрасывала его карету камнями, однако ни один человек не выносил предательства судьбы так стоически, как это делал герцог Веллингтон. Виктории казалось, что только вчера этот великий человек вошел в приемную Кенсингтонского дворца, чтобы услышать, как восемнадцатилетняя королева произносит свою первую речь, и преклонил колени, чтобы поцеловать ее руку.
Какой глупой она была в то время, какой упрямой и слепой! Она руководствовалась дешевым мнением людей вроде лорда М. и Лизен. Прошло уже полгода с тех пор, когда она в последний раз писала Лизен. где-то лежала дюжина писем из Германии, на которые не было ответа. Как Альберт изменил ее. Она не уставала благодарить Бога за него.
Когда длинная похоронная процессия проследовала через весь город к собору Святого Павла, сопровождая катафалк, затянутый черным бархатом и в траурных перьях, королева коснулась глаз платочком. Альберт научил ее ценить герцога, который в свою очередь высоко ценил принца. Одно это доказывало его величие, и ради этого она открыто плакала перед своим народом.
Победитель Ватерлоо был погребен в великолепном склепе, и можно сказать, что вместе с ним оказались погребенными остатки Англии эпохи Регентства. Эпохи элегантности и убожества, весьма парадоксальной в экстремальных проявлениях тирании и свободы с ее моральной распущенностью и строгим кодексом чести. Память о ней исчезла с кончиной одного из величайших людей, живших в ту эпоху и создававших ее историю.
Англия, оплакивавшая Веллингтона, была богатой и становилась еще богаче. Власть переходила от аристократии к производителям. Политики, прославлявшие его память в обеих палатах, разговаривали на ином языке, у них были совсем другие мысли, и правила ими некрасивая маленькая королева, а ее прилежный супруг и растущая семья олицетворяли изменения, которые претерпела вся страна.
Стала модной добродетель, крепкая и незыблемая, которая исходила из королевских резиденций в Осборне и Балморале. Искусство новой Англии стало таким же солидным и скучным, как и ее мебель. Никому оказались не нужны хрупкие произведения, которые нельзя использовать в быту, – восковые цветы и комнатные цветы в горшках появились в английских домах. Ножки стульев и кресел стали выгнутыми и массивными, а диваны украсила бахрома. Альберт приказал убрать из королевских дворцов картины Гейнсборо, чтобы лучше разместить портреты кисти Винтерхолтера.
Спустя два месяца после пышных похорон Веллингтона, Луи Наполеон с одобрения английского правительства провозгласил себя императором Франции.
Было ясно, что теперь Англии нечего бояться Франции. Новый император Наполеон III прекрасно понимал важность старых связей. Он настолько ясно высказал свое желание дружить с Англией, что даже Альберт без колебаний это предложение принял, и через некоторое время Виктория стала обращаться в письмах к выскочке «мой брат», приняв его в тщательно охраняемый круг суверенов. Им уже не угрожала агрессия со стороны Франции, но благодаря усилия Альберта армия и флот ее величества теперь были прекрасно вооружены и обучены.
Когда приближался новый год стало ясно, что Россия собирается напасть на Турцию. Англия, взвинченная военной подготовкой и месяцами бесконечных разговоров о войне, кипела от возмущения и желания воевать, и была готова к тому, чтобы заменить в списке потенциальных врагов Францию на Россию.
При упоминании о России, Виктория начинала волноваться. Вскоре после своей свадьбы она принимала императора Николая в Виндзоре и нашла русского монарха весьма непривлекательным и грубым. Она сказала Альберту, что Россия – ужасная страна, и он согласился с ней. Как смеет император Николай пытаться расширить свои владения! Королева только что вернулась, навестив детей в детской, и сейчас изучала карту, как рьяный генерал. Она отыскивала свои владения и вела пальцем по их границам, объясняя Альберту, что просто невозможно, чтобы Россия могла захватить земли султана.
– Если они попытаются это сделать, мы должны объявить им войну!
Альберт был поражен. Его всегда удивляло, когда она решительно расставалась с ролью жены и матери и обретала почти мужской властный тон. Как она легко говорит о войне. Женщины не должны прибегать к подобным решениям и спокойно рассуждать об этом, а уж тем более не говорить с таким энтузиазмом. Конечно, он сам помогал реорганизовать армию, но тогда он боялся агрессии со стороны Франции.
Он склонился к карте и принялся изучать ее вместе с Викторией. Принц был поражен размерами России, которая распростерлась, точно огромный спрут. Привыкший к крошечному герцогству Кобург и красивым маленьким замкам, и близким границам, Альберт ужаснулся громадным просторам России. Это была страна невежественная, многонациональная, и ее держала в тисках самая жесткая тирания в цивилизованном мире.
Как бы горячо Стокмар ни пропагандировал независимую монархическую власть и ни восхищался ею, ни он сам, ни его ученик Альберт, не могли примириться с безмерным абсолютизмом императора Николая. А теперь он вознамерился и дальше распространить •свою власть: захватить Турцию, проникнуть в Европу через Польшу, где был безжалостно подавлен мятеж и даже приближался к самой Германии…
– Если дело дойдет до войны, мой дорогой, – сказала Виктория, – на нашей стороне будет Франция.
Франция уже ввязалась в драку за некоторые христианские святыни в Иерусалиме, на которые претендовали православная и римско-католическая религии. Но тут Луи Наполеон отстаивал свой собственный интерес: из всех европейских монархов, только Николай не признал его титул императора.
– Ужасно даже думать об этом, – сказал Альберт. – Но если дело дойдет до войны, мы вступим в нее не одни.
– Конечно. – Виктория быстро повернулась к нему. – Любовь моя, мне кажется, что ты волнуешься сильнее меня. Обещай мне не делать этого. Я так переживаю, когда ты плохо спишь и выглядишь усталым.
Он действительно плохо спал, а часто и вовсе лежал без сна до утра. Виктория же спала прекрасно и просыпалась полная сил. Лежа рядом с ней, он мысленно возвращался в Кобург, вспоминал детство, учебу в университете в Бонне, их с Эрнестом юность. Ему было нужно подумать о многом, и день казался таким коротким и до отказа заполненным делами. Следовало успеть написать письма и дать всевозможные указания. Нужно было обо всем позаботиться и ни о чем не забыть. Проследить за учебой сына.
Ах, если бы только он был более усердным. Ему так хотелось найти что-либо приятное в мальчике или увидеть, что он сможет чего-либо добиться в будущем. У Альберта было столько обязанностей и забот, что совсем не оставалось времени для размышлений. Он не мог побыть один, хотя очень любил одиночество. Всю свою жизнь предпочитал уединенные прогулки и игру на фортепьяно или органе для собственного удовольствия.
