Великий поход - Белов (Селидор) Александр Константинович (читать книги .TXT) 📗
Они ещё были вместе, но сводила их уже не радость друг другом заполонённых сердец, а навязчивое притяжение равных по скитанию духа бойцов.
– Догони его, – повторила Ратри.
Индра вдруг подумал, что в нелепости такого поступка проявился бы лучший вариант отпора этой несносности. Он поправил на себе плащ и больше ни слова не говоря поспешил за коневодом. Ратри оставалось только досадливо закусить губу.
Она не знала, чего хотела от Индры. Каким бы он мог прижиться в её душе. «Нет, только не таким, – ответила девушка своему возмущению, – но и никаким другим, должно быть, тоже».
Догнав человека с конём, Индра вдруг поймал себя на мысли, что любая его попытка начать разговор выглядела бы нелепо. Стоило ли вспех преодолеть такое расстояние, чтобы спросить ни о чём? Воин шёл в стороне от коня, выдумывая интересующие его вопросы.
Дадхъянч не замечал попутчика и думал о своём. Впрочем, все его мысли так или иначе возвращались к Трите. Слишком стремительным было их новое сближение и неожиданным – конец этой истории.
Порой Дадхъянчу всё происшедшее казалось неправдоподобным. Он не мог отделаться от мысли, что Трита зачем-то передал ему Ашву. Именно в этом и заключался фатальный смысл их встречи. И последующая гибель старого риши. То есть причиной всему стал Ашва. Но что с ним делать, Дадхъянч не знал.
Конь дёрнул головой, Дадхъянч обернулся и увидел идущего за ними кшатрия. Притихшего и понурого.
– Эй, – крикнул риши, – далеко ли до земли сиддхов?
– Если так идти, то далеко, – отозвался воин. – И чем дольше идти, тем дальше будет.
– Да? – удивился Дадхъянч. – А как сделать, что– бы стало близко?
– Просто повернуть влево.
Дадхъянч повернул коня влево. Ашва не стал сопротивляться. Ему, видно, было всё равно, куда идти. И кшатрию, видно, тоже было всё равно, куда идти. Поскольку и он повернул влево. Дадхъянч понял, что в этой ситуации нужно что-то сказать:
– Здесь так принято, чтобы тебя сопровождали, или молодого воина заинтересовал мой конь?
– Не бывает молодых воинов, – в неисчислимый раз повторил Индра, – бывают умелые и неумелые. Меня заинтересовал твой конь.
– А меня заинтересовал твой нож, – сказал Дадхъянч не оборачиваясь.
– Это твердь, которую выплавляют из камня, – почему-то объяснил Индра.
– Из камня? – переспросил риши и посмотрел на попутчика. – Я уже слышал о чём-то таком.
– Чего там слышать, вот он, – кивнул кшатрий.
Дадхъянч впился глазами в предмет, словно для того чтобы разглядеть зримую необычность пятого элемента.
– Ты, должно быть, умелый воин, если обладаешь такое оружие?
– Я, – открыл рот Индра, – молодой воин, – продолжил Кавья Ушанас и засмеялся неожиданному пассажу. Дадхъянч тоже хмыкнул и оценивающе посмотрел на попутчика:
– Нетрадиционное мышление выдаёт в человеке либо мыслителя, либо…
– Дурака, – перехватил Индра. – Раджас и тамас. Полярность мышления. Слишком условно, чтобы быть верным.
– Но и твоё отрицание слишком категорично, – не задумываясь переметнул Дадхъянч.
– Так ведь это – сатва.
– Ну и что? Категоричность сатвы вызывает …
– Её поворот, – восхищённо предположил Индра.
– Верно. Её искривлённый отпечаток.
– Вот, значит, во что оборачивается правда. Если её вбивать силой?
Дадхъянч удовлетворённо кивнул. Ему понравилась последняя реплика нового попутчика.
– Что ж, ты вполне достойно соображаешь даже для риши. Не то что для кшатрия.
– Я же говорю тебе: я молодой воин, – уже серьёзно повторил Индра.
– Или просто новый? — лукаво спросил Дадхъянч. Индре тоже понравилась реплика собеседника.
Они шли по равнине, расшелушённой сухим недоростом креозота. Кривого и неуживчивого с другой растительностью. Небо пламенело редкими, размазанными по сияющей лазури облаками. Такими несхожими с этой ослепительной синью.
– А та девушка, – вдруг спросил Дадхъянч, – что же она не пошла вместе с тобой? Или ей с нами не по пути?
– Ей-то как раз сюда самая дорога, – занервничал Индра. – Но вот то, что не по пути – верно.
Дадхъянч понял, что дальнейшие расспросы здесь не нужны. Он хотел сказать что-нибудь умное, а главное – точное на эту тему, но вдруг подумал, что ничего сказать не сможет. Поскольку всё его познание совмещалось только с одной женщиной. С Гаури. Хорошо это было или плохо, но это было так.
Он вспомнил её последние слова и вдруг захотел вернуться домой. Остро и мучительно. Будто, кроме дома, ничего другого в его жизни и не было. Ничего существенного. Равностоящего. И чем дальше уводила его блажь от дома, тем явственнее он понимал свою беспомощность и неприкаянность вне его.
Дадхъянч погрузился в свои мысли и надолго замолчал. Каждый из них теперь молчал о своей женщине. Должно быть, и Ашва молчал о чём-то таком же. Ему тоже однажды не повезло с подругой.
– Я буду называть тебя Человеком с лошадиной головой, – сказал Индра, когда они остановились на ночлег. – По первому впечатлению.
Дадхъянч подумал, что, повинуясь когда– то первому впечатлению, он открыл свой младенческий роток, и его так и нарекли. Как оно прозвучало. Это впечатление.
– Называй, – равнодушно кивнул риши, – хотя меня зовут Дадхъянч.
– А меня – Индра. Но ты можешь звать меня Кавья Ушанас.
Риши взглянул на своего попутчика:
– Тоже по первому впечатлению? И кого ты впечатлил, «озарённый прозрением»?
– Самого себя. Так получилось. Как-нибудь расскажу.
– Да? А у тебя есть тайна?
– Тайна, – очарованно повторил Индра. – Ты, видно, мысли мои читаешь.
Дадхъянч не понял, но почувствовал, что они совпали. В чём-то имеющим особый смысл.
– Ещё меня зовут «победитель Быка» или «убийца данава», – вспомнил Индра.
– Немало для твоего возраста. И как же это было?
– Что было? – не понял кшатрий.
– Ну и как ты убил своего быка?
– Просто оказался в нужное время в нужном месте. Сиддхам требовался герой, и я совпал с их желаниями.
– Я тоже убил данава. Правда, это было давно, – вздохнул Дадхъянч, вспоминая горную хижину.
– Он был страшный?
– Обыкновенный. Леопард.
– Да? – изумился Индра. – Что-то на тебе не видно шрамов.
– Так получилось. Я тоже оказался в нужное время в нужном месте. Опоздай хоть на мгновение, и … – Дадхъянч почему-то вернулся мыслями к Трите.
– В нужное время в нужном месте, – тихо повторил риши.
– Это мой девиз. Так завещал мне отец. Однажды мы ходили в Амаравати. Я был ещё совсем маленьким…
– Что? – выдохнул Дадхъянч.
– Я говорю: мы ходили в Амаравати.
– А там в колодце сидел какой-то чудак и бормотал то, во что никто не мог вникнуть. Кроме одного маленького мальчика.
– Я плохо помню подробности, – пояснил Индра.
– Бедный Трита! Он всегда хотел спасти «благородных». А под конец выдохся.
– Кто это – Трита?
– Тот самый чудак, что сидел в колодце. И с которым ты разговаривал. А я был рядом и слышал ваш разговор, – Дадхъянч зачарованно смотрел на «победителя данавов». Блики огня метались в глазах Индры. Воин размешивал густую, пахучую одану, что пригорала, не успев вывариться в мякинь.
– Я тоже хочу спасти арийцев, – вдруг сказал воин, – только пока не знаю, как это сделать.
– От чего спасти? – поинтересовался Дадхъянч.
– Знать бы как, а от чего найдётся!
– В таком случае, этот конь должен принадлежать тебе.
– Один конь не спасёт всех обречённых, – покачал головой Индра.
– Мало ли в поле коней?
Индра взглянул на Дадхъянча, перевёл взгляд на мирно пасущегося Ашву и что-то замыслил. Но не стал с этим спешить, оставив затею до утра.
Дадхъянча разбудил шумный разгуляй Ашвы. Конь топтал землю, фыркал и вдруг опрометью задал куда-то по дымному лугу.
– Что это с ним? – спросил Дадхъянч, усаживаясь на ворохе травопала и щуря заспанные глаза.
В нескольких шагах от места конских резвостей стоял Индра, перехватив болью исковерканную руку и выражая лицом чувство, близкое к негодованию и досаде.
