Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Супруга дакийского царя наверняка знала бы, как поступить, если бы кто-нибудь рассказал ей о встрече ее ближайшего родственника в тибусканском лесу с сарматским воином с золотым браслетом на левой руке. Степняк передал вельможе привет от Дакиска и Кората. Они говорили менее получаса, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы дальнейшая судьба войны окончательно предрешилась в пользу римлян. Ни один из тысячи даков не мог себе даже представить, что рядом с царем Дакии во главе армии находится изменник.
2
Подходила к концу третья декада осады Тибуска. Обновленная за счет вспомогательных когорт британцев и испанцев, александрийских греков и пальмирских стрелков-сирийцев, римская армия в середине апреля вновь форсировала Данувий и перешла в наступление. Корпуса Авидия Нигрина и Траяна теперь двигались с двух сторон вокруг Банатского нагорья. Обойдя крутые густо заросшие лиственными и хвойными лесами горы, римляне вышли к Тибуску. Укрепленный перешедшими на сторону Децебала римскими инженерами город являлся ключом к проходам в Южных Карпатах. Отсюда лежал прямой путь на Сармизагетузу. Сердце и мозг дакийского царства.
Тщательно осмотрев оборонительные рубежи Тибуска, Траян взял его в планомерную осаду. Выведенные на тридцать – сорок миль к северо-востоку XVI Флавиев и XII Сдвоенный легионы преградили доступ любой помощи осажденным со стороны Децебала.
Новая кампания приняла еще более ожесточенный характер. Не проходило ни одного дня без известий о нападении даков на посты и укрепления римлян. Солдаты Траяна штурмовали поселения и крепостицы, с беспощадной жестокостью уничтожали целые местечки за каждый дерзкий налет. Эта изощренная война с невидимым дерзким врагом изматывала силы, постоянно держала в напряжении. Заступить в караул и выстоять его всю смену считалось верхом геройства и доблести. Каждый четвертый пост вырезался дакийскими налетчиками. За зверства воины Децебала платили римлянам той же монетой. Легионеры уже не шарахались в стороны от рядами уложенных вблизи лагерных стен голов или висящих на суках кож, заживо содранных со своих попавших в плен товарищей.
Императора не смущало ничто. Он был воин до мозга костей и все неудачи и промахи относил за счет издержек войны. На разорение родины противник отвечал ожесточением борьбы. Это было естественным. Но ожесточение было одновременно и свидетельством слабости. Страх не мог овладеть римской армией, скованной железной дисциплиной и опьяненной жаждой близкой наживы. Десятки тысяч угнанных в рабство даков, разграбленные святилища богов, стада и гурты захваченного скота наглядно давали каждому легионеру, от новобранца до легата, воочию убедиться в размерах военной добычи. Солдаты считали, сколько придется на долю каждого, и неистовый всепожирающий огонь жадности загорался в их глазах. С этим пламенем они уходили в дозор, лезли на плюющиеся смолой стены городов, умирали на полях сражений.
Лагерь осаждающих под Тибуском гудел, как растревоженный улей. Когорты рыли подходы, оборудовали позиции метательных машин, готовили осадные материалы. Южные ворота кардо не запирались ни на мгновение. Сюда пригонялись толпы пленных и свозилась захваченная добыча Квесторы и казначеи осматривали и клеймили людей, считали золотые и серебряные изделия, рулоны материи, кожи, меха, одежду, вещи, и затем в сопровождении отрядов охраны все отправлялось в тыл, в Дробету. Оттуда через Данувий в Виминаций и Рим. Навстречу ехали подводы с оружием, слитками железа и бронзы, амфоры с зерном и маслом. Горшки с нефтью и серой. Двигались свежие манипулы из залеченных раненых, вставших в строй.
Всюду, на высотах и перекрестках путей, дыбились частоколы полевых крепостей, оснащенных катапультами и скорпионами. Рядом с таким укреплением высилась сигнальная башня. По ночам длинные пунктиры факельных огоньков уносились со скоростью ветра к ставке армии, под Тибуск. Римляне не скрывали, что они пришли надолго. Навсегда Под контролем свирепых галлов с собаками и целых центурий легионеров сотни пленных даков рыли землю, срезали склоны гор, валили лес. Там, где еще совсем недавно шумели кронами вековые дубы и сосны, теперь ложились отесанные камни дорог, вкапывались милевые столбы, перебрасывались добротные арочные мостики. Деревья вдоль магистралей и кастр вырубались на расстояние броска копья. Казалось, гигантский паук заплетает в свою паутину все новые и новые территории. Даки, совершавшие рейды по тылам римской армии, с ненавистью наблюдали следы деятельности чудовищной военной машины.
Пируст и Дазий, рыскавшие во главе отряда сензийской конницы в сорока милях от ставки Траяна, слезли с лошадей на полотне одной из магистралей. Вождь сензиев нагнулся, ощупывая руками брусчатку.
– Хорошо уложили, гады. Давай разберем сколько сможем и разбросаем камни! А когда придут чинить, нападем и перебьем десяток-другой «петухов»!
Пируст покачал головой. «Нереально».
– Это ничего не даст, Дазий. Они на таких работах стараются на совесть. Булыжники уложены на жидкий бетон. Чтобы отколоть их, потребуются железные ломы. Мы только иступим все топоры. Да и чинить дорогу придет не одна центурия. Добавь к солдатам несколько десятков рабов. Нет, Дазий! Зачем нам разрушать то, что римляне строят для нас самих? После того, как прогоним Траяна, у Дакии уже будут хорошие пути на юг.
– Римляне!!! Конные! Много! – крикнул с сосны наблюдатель.
Дазий и Пируст вскочили на коней.
– Слазь! Уходим! Дадес! Положи поперек дороги те башки, что мы накосили вчера! Пусть порадуются! Живей!
Даки проворно извлекли из седельных тороков пятнадцать отрубленных голов римских солдат, попавшихся отряду во время заготовки фуража, и ровной линией разложили поперек дороги. Дадес подумал немного и поместил под носом одной из них обглоданную баранью кость. Все захохотали:
– О-го-ха-ха!!! Смысл понятен! Это все, что вы получите на нашей земле!
Густые ветви сомкнулись за последними всадниками. Лес на склоне звучно шумел, словно одобряя действия своих сыновей.
3
Скориб с высоты стен рассматривал римлян, осадивших город. Сверху они казались размером с ягоды сливы, не больше. Играя важную роль форпоста дакийской столицы, охранявшего проходы Южных Карпат, Тибуск представлял собой первоклассную крепость. Он был заложен еще Котизоном Великим на вершине крутой горы. При Децебале на месте обветшалых глинобитных стен и дубовых бревен возвели новые, каменные. Толщина их достигла пяти-шести метров. Между двумя рядами параллельных кладок с перемычками засыпали глину с гравием. Такая бутовая стена отличалась большой прочностью. В ряде случаев тараны не в состоянии были проломить ее. Бут служил прекрасным амортизатором. Инженеры Децебала поставили на каждую башню до пяти метательных машин различного назначения. В арсеналах хранились тысячи зажигательных снарядов с нефтью, смолой и серой. В промежутках, за зубцами, сложены груды камней. Круглых, отесанных и грубо отколотых, с острыми краями, для метания.
Римляне методично, изо дня в день, все ближе и ближе подводили линии траншей к валам. Толпы безжалостно избиваемых пленных даков таскали в мешках и корзинах землю, возводили насыпь. Катапультарии со стен тщательно целились и стреляли длинными аппаратными дротиками в солдат, прячущихся за рабами. Однажды Скориб увидел, как работавший невольник выдернул из земли прилетевшее со стены копье и свирепым ударом в горло сразил ничего не ожидавшего охранника. Другие набросились и изрубили смельчака в куски. Это навело командира баллистариев на смелую мысль. И вот теперь он стоял за зубчатым бордюром и следил за перемещениями врагов внизу.
Тяжелая ладонь легла на плечо камнеметчика. Скориб обернулся. Рядом, прикрыв глаза от солнца полой рубахи, возвышался Сусаг.
– Как тут у тебя, мастер?
– Все в порядке. Трубы прозвучали три раза. Скоро начнут работу.
Лучший полководец царя нахмурился и устало присел на обмотанные ветошью и пропитанные смолой камни.
