Великая Скифия - Полупуднев Виталий Максимович (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Костобок знал себе цену и не спешил с ответом Бабону. Он медленно повернул голову в сторону, указанную хромым воином, и словно забыл о нем. С выражением душевной теплоты и немого обожания на обмякшем лице раб смотрел на прекрасную жрицу, стоявшую рядом с Матой на возвышении. Он любовался ее красотой, нетронутой и свежей, как весеннее утро среди лесов и гор его утраченной родины.
– Это Гедия… – с чувством прошептал он, подавляя вздох.
– Гедия? Дочь Херемона?.. Так, так…
Бабон машинально стал приглаживать бороду. Сразу вспомнилась встреча с Херемоном, его старческая хилость и то, что все сундуки, склады и корабли перейдут после смерти старика в наследство этой юной деве. Вспомнился и вопрос старика.
– М-мда… – протянул он задумчиво, словно решая в уме задачу.
Его пристальные взгляды в сторону жриц не остались незамеченными. Мата стала оправлять на шее ожерелье, а Гедия и третья молоденькая жрица переглянулись и засмеялись. Бабон выпятил грудь и приосанился. От девичьего смеха что-то дрогнуло у него внутри. Сам того не замечая, он вдруг широко заулыбался, но жесткие усы попали в рот – обстоятельство, сразу вернувшее его к действительности. Он фыркнул и огляделся вокруг. Его деревянного коня понесли в храм под восторженные возгласы толпы. Благочестивый вояка еще раз взглянул исподлобья на Гедию и с видом и важностью римского патриция пошел дальше, сказав при этом:
– Я еще должен кое-что Аполлону-Врачу!
11
Со стороны улицы Горшечников послышался мерный топот ног и лязг оружия. Молодой сильный голос затянул боевую песню. Сотни других подхватили ее. В звуках песни было много мужества, решительности. Она заставила всех повернуть головы навстречу песенникам. Подстегивающий, воинственный мотив вызвал у мужчин одобрительные возгласы и улыбки.
– Эфебы идут!..
Толпа расступилась. Сверкнули стальные наконечники копий и блестящие ободы щитов.
Стройная колонна юношей, одетых в панцири, появилась на площади. Ветер играл перьями на их бронзовых шлемах и вызывал румянец на молодых щеках.
Колонна издали казалась ползущим, извивающимся гигантским змеем, покрытым блестящей чешуей.
– Эфебы идут!..
Из дверей домов, с балконов, из окон выглядывали смеющиеся женские лица. Матери увлажненными взорами искали в строю сыновей, девушки с восторгом всматривались в каждого, не переставая говорить:
– Как хороши наши эфебы!
– Сегодня они присягают городу!
– Как? Ведь они уже присягали, прежде чем стать эфебами.
– Да, но перед каждой войной все граждане вновь приносят присягу городу.
– Значит, война неизбежна? Опять ужасы прошлого года! Как это страшно! Противные варвары! Они жаждут гибели Херсонеса!.. Разве мы мешаем им жить?
– Спаси нас, Дева-Заступница!
– Посмотрите, ведь это Гекатей, сын архитектора Скимна!.. Какой он красивый, стройный!
– Да, это он! А кто рядом с ним в таких богатых доспехах и с золотым мечом?
– Это Ираних, сын стратега Орика, что повез еще летом золотые вещи Митридату!
– Он одет и вооружен куда лучше и богаче Гекатея!
– Понятно! Отец Ираниха имеет четыре корабля и берет на откуп рыночные сборы. А у архитектора Скимна трое детей и один заработок. К тому же после прошлогодней войны никто не хочет отстраивать свои загородные усадьбы… Все считают, что скифы их опять разрушили бы. Что может заработать сейчас архитектор?.. Я еще удивляюсь, что он все-таки недурно снарядил Гекатея… К тому же парень прекрасен, как Аполлон!..
Педотриб Теофил, известный победитель на состязаниях по пятиборью, поднял руку. Колонна остановилась против алтарей Обожествленного города и Девы-Покровительницы. Толпа прихлынула к эфебам. Послышались приветственные восклицания, шутки, смех.
Младший брат Гекатея Левкий пробрался в самую гущу эфебов.
– Гекатей! – вскричал он весело. – Мы с отцом смотрели на тебя! Ты шел как Геракл!
– Зачем ты затесался сюда? Тебя затопчут или копьем зашибут!.. А где отец?
– А вон, около храма, коня покупает тебе. Смотри, он машет нам рукой.
– Коня покупает?.. Зачем же это?
– Не знаю… А мама напекла лепешек с медом и орехами, – продолжал болтать Левкий, – и рыба будет сегодня, жареная, с подливкой! После собрания пойдем обедать.
Лицо старшего брата стало серьезным и строгим.
– А как ма чувствует себя?
– Ей уже лучше. Она отшлепала Филению за то, что та залезла руками в амфору с синопским маслом. Думала, глупая, что там сушеный виноград. Ха-ха!.. Ма с утра стряпает. Ей помогают соседка и старый размазня Керкет!
Мальчишка назвал размазней их домашнего раба, подражая взрослым.
– Ну хорошо, иди к отцу, я, пожалуй, тоже сейчас пойду узнать – что это он выдумал коня покупать? Хотя я и очищенный и мне нельзя много разговаривать и отвлекаться.
Левкий юркнул в толпу.
Ираних, сверкая своими доспехами, коснулся плеча товарища.
– Слушай, Гекатей! Есть предложение собраться вечером в подвале Тириска и порадовать Диониса возлиянием! Нужно же обмыться в струях виноградного вина после двух лет эфебии!
– Что ты, разве совет разрешит гулянку, когда дело идет к осаде города!
– Уже разрешил! Я говорил с Минием и Агелой!
Гекатей одобрительно кивнул головой, его соблазняло устроить веселую пирушку. Но тень раздумья и некоторого смущения омрачила его высокий лоб.
– Предложение хорошее, – ответил он, – но здоровье моей матери плохое, я едва ли буду весел в компании.
– Но ведь Левкий говорил, что ей лучше!
– Верно, но она могла встать через силу, чтобы приготовить нам получше обед.
– Послушай, Гекатей, мой отец уже пятый месяц в отлучке где-то за морем, и я не знаю, все ли с ним благополучно. Однако компании не испорчу. Приходи и ты.
– Спасибо, Ираних, начинайте без меня. Я если и приду, то несколько позже.
Гекатей направился к отцу. Скимн уже договаривался о цене белого коня. Левкий держал в руках конец повода.
– Отец, зачем ты хочешь купить этого степняка?
Скимн обернулся и, увидев сына, похлопал его жилистой рукой по чешуе панциря.
– Гекатей, это хороший верховой конь, если я что-либо смыслю в лошадях! Он вполне подойдет тебе!
– Ты все-таки хочешь видеть меня в числе конницы?
– О да! Ведь и я когда-то был конником… Я не хочу, чтобы мой сын пошел в строй простым гоплитом.
– Напрасно, отец, не траться, я уже слыхал, что нас не пошлют в степь. Там делать нечего. Мы ждем осады. А в стенах города зачем мне конь?.. Лучше купи лекарства для ма!
– Ты хороший сын, Гекатей! Но тем более я не хотел бы видеть тебя в числе худших. Это достоверно, что эфебы не будут посланы на Равнину?
– Так говорил Теофил.
– Это меняет дело.
Он подумал и махнул рукой в знак того, что отказывается от покупки. Раз ополчение не будет двинуто навстречу скифским загонам, значит не нужен и конь.
Гекатей поднял голову и покраснел от неожиданности.
Белоснежные жрицы смотрели на него и улыбались. Гедия гладила розовой рукой белого голубя. Поймав взгляд молодого воина, она опустила глаза.
– Это же дочь Херемона, – пробормотал юноша в смущении, – как она выросла и похорошела! Прямо воплощение Афродиты Урании!
Отец прищурился и тонко усмехнулся.
– Эта Афродита действительно хороша, но она очень высоко летит на… золотом облаке!
Грянул гонг. Эфебы кинулись становиться в строй. Гекатей еще раз взглянул на красавицу, прежде чем уйти.
Скимн остался около алтаря, с видом Сократа держась за бороду. Он размышлял. Приняв какое-то решение, усмехнулся своим мыслям и, высвободив руку из-под хламиды, поглядел на рубин, капелькой крови сверкавший в золотом перстне.
Следуя принятому решению, архитектор направился в храм Девы, куда пошли и жрицы. Его интересовала не прекрасная Гедия, но почтенная летами и дородная телом Мата, старшая из жриц херсонесской богини.
