Легионы идут за Дунай - Бакиев Амур (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– Харальд Глаз Дракона, свирепый берсеркр из германцев, много золота повез квадским вождям. Не было бы у римлян осложнений на германских границах. Наследник Котизон находится при Ратиборе, князе карпов. Ратибор карпский после смерти сына сделался заклятым врагом Траяна. Почище, чем Харальд Глаз Дракона.
– Ну, это беда поправимая.
Агафирс обрезал лезвием концы и глубоко вонзил рогульку в грунт между носками. Тронул пальцем. Столбик упруго распрямился.
– А как ты думаешь, мудрый дак, скоро ли твой неугомонный родич отважится начать с Римом новую войну?
Шурин Децебала задумчиво покрутил увесистый серебряный перстень вокруг мизинца. Мелькнула полированная капелька бирюзы.
– Не знаю, языг. Царь отправил послов к боспорскому Юлию Савромату. Видимо, хочет договориться с боспорскими греками. Боспоряне в Нижней Мезии, Фракии и Ахайе попортили бы Траяну много крови. А может, и за другим. Во всяком случае, через Пирет к нам идут обозы с закупленным ольвийским хлебом. Много обозов. Это пока все, что я в состоянии сообщить тебе. Да, Агафирс! Ты не узнал коня, привязанного под деревом?
Сармат повернулся к лошади дака.
– Хо! Старый знакомый! Не тот ли жеребец, которого я продал тебе вместе с кобылами в свой давний визит под Сармизагетузу?
– Он самый. Видел бы ты жеребят, рожденных от него моими кобылами.
– Ты пустил его вожаком косяка?
– Прошлым летом. В самый разгар войны. Пятнадцать паннонских кобылиц чистых кровей!
– Когда Траян покончит с твоим родственничком и все страсти улягутся, я обязательно навещу тебя, Регебал, и куплю пару двухлеток. Помни: мой заказ первый.
Сармат прихлопнул дакийского вельможу по колену. Матово блеснул браслет. Янус Двуликий, гравированный на золоте, щурил чеканные глаза. Дак задержал руку кочевника. Приблизил запястье с украшением к лицу.
– Римский Янус... Бог Времени... языг... приятель со шрамом... Так это все ты, Агафирс?
Степняк выдернул руку.
– Не понимаю. О чем ты, дак?
Вместо ответа Регебал сожалеюще взглянул на собеседника.
– Котизон отдал приказ по войску даков убить языга, у которого на руках браслет наподобие твоего. Или если с ним будет приятель – молодой сармат со шрамом на все лицо. Постой! Кажется, я начинаю вспоминать. Ты приезжал ко мне с юношей. На правой щеке у того бугрился ужасный косой шрам. Ну!
– Что «ну»? – зрачки сармата горели холодным злобным огнем.
– Выходит, римские лазутчики, за которыми охотятся все даки Котизона, Плана, Сусага и Децебала, – это ты и твой спутник?
Фаланги пальцев языга, сжимавшие рукоять узкого засапожного ножа, побелели. Регебал почувствовал отчуждение сидящего и весь подобрался. Непроизвольно ухватился за гетский кинжал на поясе.
– Я скажу тебе вес, дак, а ты больше никогда не вернешься к сегодняшнему разговору. Да. Это я и мой родственник – римские лазутчики. Мы сообщали римским собакам о делах вашего царя, но мы служили только своему народу. Языгам нет дела до Рима и Сармизагетузы. У тебя хорошая память, дак. Помнишь, что я придумал в наш приезд относительно раны Сатрака? Так вот, никакой не муж рассек из-за краденой жены. Это след дакийской фалькаты. Может, ты сам оставил его ему. Ведь ты участвовал в набеге Диега на языгов Ресака в верховьях Тизии. Децебал отплатит наш долг кровью. Сколько раз я удерживал глаза и руки языгских воинов, когда мы встречались в бою с тобой, Регебал. И при Тапэ и Адамклисси. Ты должен благодарить не богов, но меня, надменный дак. «Он с Децебалом, но он наш! Ему так же ненавистен собственный царь. Не убивайте этого врага!» – не раз говорил я мужам сарматским, жаждавшим твоей крови. А теперь уходи. Благодарю за предупреждение!
Регебал, не спуская глаз с взволнованного вождя, медленно поднялся в полный рост и, пятясь, приблизился к коню. Он и не подозревал, что тот, с кем приходится иметь дело, таит в себе столько ненависти. Так вот они какие, языги. «Ну, ладно, кочевая мразь! Хотела курица научиться нырять, да лапы подвели».
Вскочив на коня, он почувствовал себя увереннее. Короткое толстое копье и прицепленная к чепраку тяжелая фальката придавали смелости. Степняк был без оружия, с одним ножом.
– Ты напрасно кипятишься, Агафирс! Я всего лишь хотел предупредить тебя. К тому же я не сказал самого главного. Мой зять направил Мамутциса к парфянскому царю. Путь костобока лежит через море. Это и есть ответ на твой вопрос – Децебал начнет войну сразу, как старейшина вернется. И еще. Будь здесь через двадцать дней.
Кочевник хмуро покосился на него.
– Я знаю, где находится один из тайников Дадесидов. Там на несколько десятков талантов золота и серебра.
– И ты отдашь его мне?
– Нам. Одному мне не справиться. А заикнись я хоть кому-нибудь из тех мужланов, которые окружают меня, и... конец Регебалу. Ты же поможешь мне.
– А если я убью тебя, дак? – сармат смотрел снизу вверх. Не глаза, а угли в жертвенном костре.
– Не убьешь, – Регебал не отвел взгляда. – Я пока нужен римлянам. Ну, а после сочтемся.
Он чмокнул губами, трогая пляшущего жеребца. Тот рысью спустился по склону.
Захрустели сучья под копытами. Сверху было видно, как безжалостно нахлестывает коня Регебал.
3
Заботы, заботы, заботы. Налоговые отчеты провинций. Переписка с наместниками. Тацит в Верхней Германии блестяще справляется с обязанностями. Нет, что ни говори, но ему очень повезло с помощниками и друзьями. Боги! Как глупы правители, назначающие на ответственные должности недостойных. Где найти юристов, равных знаниями Яволену и Нерацию Приску?! А Сура? Пальма? Нигрин Агрикола? Умные сподвижники только возвышают императора. Глупые и бесчестные лишь дискредитируют его. Траян быстрыми шагами ходил из одного угла таблина в другой. Длиннохвостая мартышка в клетке, забавно морща нос, сдирала зубами кожуру с огромного апельсина. Цезарь с интересом досмотрел, как она съела фрукт, и вернулся к прерванной ходьбе. Он чувствовал, что задыхается в потоке дел государства. Сенат боготворит Марка Ульпия Траяна. Отцы-сенаторы присвоили ему титул Наилучшего принцепса. Знали бы почтенные патриции, каких сил стоит императору их почет. Траяна не покидало чувство незавершенности. Разбойники? Нет, он беспощадно расправился с ними. По крайней мере на несколько лет выкорчевал преступную заразу, отправив на казнь несколько тысяч убийц, воров и грабителей. Недоимки? Простил третью часть. Провинции вздохнули свободнее. И все-таки покоя нет. Что же?
Децебал. Вот. Дакия и Децебал. Образ этого человека сливался с видениями блистающих изогнутых мечей, скрипучего снега, вековых деревьев и жуткого волчьего воя. Постепенно фантазии ширились. Заполняли доступное сознанию пространство, темной слепой силой варварского мира нависшего над империей на северных и восточных границах.
Донесения легатов с лимеса, агентов на территории, оставшейся подвластной царю, настораживали. Лишали покоя. И, наконец, Траян не боялся признаться себе в этом, пугали. Варвар не смирился с поражением. Он жаждет реванша. Принимает перебежчиков и дезертиров. Обучает армию. Строит аппараты. Опять. Подкупает племена. Заключает союзы. Готовится к новой войне. Юпитер Всеблагий! Как быстро он оправился от поражения. Не прошло и года.
Обезьянка вскочила на верхнюю перекладину клетки и, уцепившись всеми четырьмя лапами, свесила длинный хвост. Оскалила маленькие клычки.
Значит, снова война. Происки Децебала в направлении Парфии могут увенчаться успехом. Тогда царь дикарей сполна рассчитается с Римом за потерянные области. Нет, подобного допустить нельзя! Ты слишком непримирим и велик, Децебал. Да, я не намерен замалчивать истину. Ты достоин всяческого уважения. Но горечь той же правды состоит в том, что на просторах Ойкумены всегда тесно двум. Или Траян. Или Децебал. Жребий брошен!
Император остановился перед бюстом Юлия Цезаря, подаренным Капитоном. Человек, сокрушивший республику, смотрел из небытия глубоко засверленными зрачками лазуритовых глаз. История повторяется. Тогда была Галлия. Теперь – Дакия. Там – Верцингеториг. Здесь – Децебал. Перед мысленным взором Траяна ожили прочитанные когда-то строки «Записок о галльской войне». Ты прав, Юлий, вопросы смертельной борьбы решаются только одним путем – окончательной победой.
