"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич (книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
– Всю шкуру попортили! – сокрушался он. Один удар в сердце быть должон, а вы его рогатинами истыкали.
Вообще-то претензии к князю предъявлять надо было, да кто себе это позволить может? Фёдор в душе возмутился. Егерь о попорченной медвежьей шкуре печётся, между тем ратник погиб, лишился жизни не в бою с врагом, а ради охоты княжеской, ради потехи! А двое других? Один ранен легко, но другой выживет ли?
Стволы небольших деревьев от веток очистили, Фёдор за лошадьми сбегал. Кони, как учуяли дикого зверя, забеспокоились. Ушами прядают, ногами беспокойно перебирают, косятся на тушу медвежью. Очищенные хлысты одним концом к седлу привязали по обе стороны лошади, связали между собой верёвками, которые предусмотрительно егерь прихватил. На волокушу тяжело раненного уложили, на другую – медвежью тушу. Легко раненный сам в седло сел. Медведь тяжёл, лошадь с трудом с места тронулась. Были бы ещё сани, а волокушу по снегу с большим грузом влачить тяжело. Обратный путь в Борисово времени занял много. Раненых сразу в избу лечца определили, егерь стал снимать шкуру с медведя, разделывать.
Медведь – это не только тёплая шкура. Ценились ещё клыки, медвежья желчь у лечцов, другие органы.
А гриди из дружины принялись долбить в промёрзшей земле на кладбище могилу для Семёна. Погребение состоялось на третий день, по христианской традиции. Невзлюбил с тех пор Фёдор князя.
И когда по весне пришёл черёд их десятку нести службу на Окском береговом разряде, проще – на заставе, с радостью покинул воинскую избу. Весна выдалась ранняя, тёплая. Солнце пригревало, быстро таял снег, на льду Оки образовывались промоины. Селяне и торговый люд по льду рек ездить перестал. Кому край как ехать надо было, передвигались по ночам, когда подтаявший за день снег замерзал. По ночам всё же температура держалась низкая. А потом с грохотом стали лопаться льдины, наступил ледоход, река разливаться стала. Благо застава стоит на месте возвышенном, сухом, вода до сих мест не доходит. Ледоход и последующий разлив реки – самое спокойное время. Ни один неприятель не рискнёт переправиться – ни вплавь, ни на лодке или судне. И по суше передвигаться сложно. На санях уже невозможно, на телегах рано, колёса по ступицы в грязи вязнут. Дружинникам отдых. Кто отсыпался, кто в кости играл, а кто от скуки из липы поделки вырезал. Фёдора азартные игры не увлекали, пустое. А на берег Оки выходил, садился на облюбованный пенёк, смотрел на реку. То вода упавшее дерево несёт, то сани на льдине, а то и зверушку. Однажды зайца видел, а другой раз лису. Лёд ушёл, вода много мусора несла, вода из чистой, как зимой, грязной сделалась. Для приготовления похлёбки или кулеша раньше воду из Оки брали, вкусная. А теперь приходилось из родника, в полуверсте от заставы. Река быстро очистилась, уровень воды в Оке стал спадать. Появились первые кораблики – ушкуи, лодьи из числа самых смелых владельцев. Засиделись торговые люди из-за распутицы. А торговля пустых прилавков не любит. Вот и торопились наверстать упущенную выгоду. Но свои суда имели купцы зажиточные, уверенно стоявшие на ногах. Торговцы масштабом поменьше везли товар на подводах. Как просохла земля, потянулись подводы в Москву. Царь Иван дозволил английским купцам вести открытую торговлю в Первопрестольной, но только на серебро. Серебра для чеканки монет в Московском государстве остро не хватало, и мера была вынужденной. Нерчинские рудники откроют значительно позже, где станут добывать золото и серебро. Англичане везли на Русь ткани, железные изделия, а вывозили пеньку, меха, воск, корабельный лес. Поскольку Англия – островное государство, потребен флот и военный, и торговый. Для строительства пеньковые верёвки и канаты нужны, а лучшая пенька на Руси. Да и брёвна для мачт – ровные, прямые, длинные – товар выгодный. На Руси подходящих деревьев – елей, лиственницы – полным-полно.
Торговля взаимовыгодная, да аппетит приходит во время еды. По торговому обороту Великий Новгород превосходил Москву. Да и то взять, Новгород от Балтики рядом, Ганзейский союз упустить выгоды не хотел. Немецкие города свои представительства в Новгороде устроили, а конкурентам с туманного Альбиона козни строили, английским кораблям препоны чинили.
Великий Новгород для Москвы всегда раздражителем был. Вече у них, вольница, земли обширные, от Балтики и до Урала, почти все северные города, торговля бойкая. А ещё то к Литве прислониться хотят, то с Москвой или Псковом воюют.
В конце мая на заставе ратников сменили. Весь десяток вернулся в село, в воинскую избу. Помывка, отдых, перековка коней. Лето отдыха не сулило, все походы и набеги воинственных соседей всегда происходили летом. На Русь зимой решится напасть только сумасшедший – глубокие снега, морозы, для лошадей отсутствие подножного корма.
Едва успели привести себя и коней в порядок, как объявили сбор и подготовку к походу. Наутро выступили в поход, но не всей дружиной, а полусотней. Походный воевода Савва Ручьёв и сам не знал конечной цели. Велено было рать в Звенигород привести, чего он и исполнил. Под Звенигородом сошлись рати аж из двадцати двух городов. Сила получилась большая и двинулась к Пскову. Хоть и конные все ратники, а быстро дойти не получилось. Полтора десятка вёрст, и лошадям передышка нужна, травку пощипать, попить. К Пскову через три седмицы подошли.
Ливонский орден, разорявший псковские земли постоянными набегами, подошедшей рати убоялся. Зачни биться, ещё неизвестно, чья возьмёт. Псков после Москвы и Великого Новгорода третий по численности на Руси. Город с посадами тридцать тысяч жителей насчитывал. Богат Псков, да соседи беспокойные. Псковичи – кривичи, а новгородцы – ильменские словени издавна враждовали. А у Пскова ещё и Ливонский орден рядом, и Литва, так и норовит пограбить да земли захватить.
Магистр Ливонского ордена с псковским князем и московским воеводой мирный договор подписал. Хоть и не было сечи, а принудили, рать не для отдыха прибыла. Зачни магистр воевать, Москва огромное подкрепление приведёт, а орден в силу ещё не вошёл, по зубам получит крепко немного позже. Бит был и Александром Невским, да впрок не пошло, а затем Иваном Грозным.
Иван III не только псковичам помог, но и новгородцам показал, намекнул пока, под руку московскую отойти надо. А то якшаются с Литвой, в союзнические отношения вступать хотят. К такой самостоятельности, вольности Москва ревниво относилась. Бояре новгородские на время и правда притихли. Купцы да лазутчики новгородские донесли боярам, что рать московская велика, да из многих земель. Остудили горячие головы, да получилось ненадолго, на четыре года. Иван III в Псков наместником дал князя Ярослава Оболенского, кого сами псковичи видеть хотели.
Обратно рати московские вышли в январе, сборное войско многих земель – Ростовской, Дмитровской, Юрьевской, Муромской, Костромской, Коломенской, Серпуховской и прочих возглавлял князь Данила Дмитриевич Холмский. Когда войско в Псков пришло, псковичи для постоя войска Завеличье освободили, большой кусок посада. А обратно пошли, псковичи богатые дары получили «за стояние и оборону». Медленно войско продвигалось, обоз сдерживал. Чем ближе к Москве, тем войско малочисленнее, от рати Холмского к своим городам дружины отходили. В один день, счастливый для Фёдора, происшествие случилось. Как и полагается войску на марше, впереди дозор конно ехал, в котором Фёдор был. На небольшом удалении князь с боярами, за ним основное войско, обоз, арьергард, как положено. Зимой не пыльно, санные пути наезжены и мосты искать не надо, реки под толстым слоем льда, переходи реку аки посуху. Дозор через Рузу перебрался, за ним князь с окружением, беседуют. И посол псковский Игнатий Иголка, к князю почтение за помощь Пскову засвидетельствовать.
Фёдор в седле покачивался, мечтая, как вернётся в Борисово, сходит в баню, обнимет брата, единственного родного человека. Сзади треск раздался, крики. Обернулся Фёдор. А под князем лёд провалился, видимо, подводный родник был, промоину сделал. Окружение застыло в шоке. На всех зимняя одежда, под ней кольчуги. А ещё – водяного царя боялись. Течением князя под лёд затянет, и никто не поможет. К тому же плавать мало кто умел. Фёдор с коня спрыгнул, к полынье побежал. На ходу ремешок шлема расстегнул, сбросил. Затем ремень с мечом и боевым ножом сбросил, следом тулуп заячий. Уже перед полыньёй, где конь бился, склонился, как в глубоком земном поклоне. Кольчуга сама с тела соскользнула, как чешуя, с шелестом железным на лёд упала. Один сапог сорвал, другой. Ещё бы поддоспешник войлочный снять, да ремешки расстёгивать мешкотно. Крикнул только:
