Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках (с иллюстрациями) - Антология (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Обвинительный акт против Марты Кори из Салема.
Провинция Массачусетс-Бей в Новой Англии, в год правления короля и королевы Вильгельма и Марии, правителей Англии и так далее, четвертый. Эссекс SS.
Присяжные наших суверенных властелина и владычицы, короля и королевы, утверждают, что Марта Кори, жена Джайлза Кори из Салема, земледельца, 21 дня марта месяца, в четвертый год правления наших суверенных властелина и владычицы Вильгельма и Марии, милостью Божией Англии, Шотландии, Франции и Ирландии короля и королевы, защитников веры и так далее, а также в различные другие дни как до, так и после указанного определенные отвратительные искусства, называемые ведовством и колдовством, злонамеренно и преступно пользовала и практиковала в окрестностях и в самом городе Салем, графства Эссекс, упомянутом выше, по отношению к Элизабет Хаббарт из Салема, незамужней женщине, по причине каковых злобных искусств упомянутая Элизабет Хаббарт в 21 день марта месяца в упомянутом выше году, равно как и в другие дни, как до, так и после этого, мучилась, терпела страдания, сохла и чахла; а также утверждают, что этим и другими актами ведовства, совершенными до и после указанного времени, означенная Марта Кори нарушала мир в королевстве наших суверенных повелителя и повелительницы, короля и королевы, оскорбляла их корону и достоинство и нарушала закон, специально для таких случаев написанный и принятый.
Свидетели:
Элизабет Хаббарт и женский суд присяжных.
Мерси Льюис; Энн Патнам; Эдуард Патнам; Иезекииль Чивер.
Джон Уиллард, фермер и выборный констебль деревни Салем, лично произвел первые аресты, но быстро увидел, что настоящие преступницы — свидетельницы обвинения. «Их надо повесить», — выкрикнул он однажды. Полицейскому офицеру такие разговоры вести не положено, и Уиллард прекрасно это понимал. Он бежал из Салема, но 10 дней спустя его перехватили и вернули в деревню, где 6 девушек с миссис Патнам во главе обвинили его по 7 пунктам (большего не удостоился ни один из обвиняемых), 2 августа состоялся суд, а 19-го — смертная казнь.
Письмо Джона Проктора из салемской тюрьмы. 23 июля 1692 года, адресовано мистеру Маферу, мистеру Аллену, мистеру Муди, мистеру Уилларду и мистеру Бейли.
Преподобные джентльмены.
Зная о своей невиновности и о том, что свидетели, судьи и присяжные питают к нам вражду и жаждут нашей невинной крови потому лишь, что еще до суда вынесли нам приговор, настолько разум их помутился под влиянием дьявольских наущений, осмеливаемся мы просить и умолять не отказать нам в милости передать сие скромное прошение его превосходительству, дабы он, ежели найдет возможным, предотвратил пролитие невинной крови, каковое, наверное, произойдет, если милосердный Господь за нас не вступится.
Судьи, священники, присяжные и все прочие обозлены на нас потому, что разум их помутился от дьявольского наваждения, не иначе, ибо каждый из нас по совести знает, что мы все невиновны.
Пять человек недавно сознались в ведовстве, и теперь обвиняют некоторых из нас в том, что мы бывали вместе с ними у их ведовского «причастия» уже после того, как нас заключили в узилище! — а это ложь.
Двое из этих пяти — сыновья (Марты) Карриер, которые отказывались сознаваться в чем-либо, пока их не связали пятками к затылку так, что кровь едва не пошла у них из носу. Многие верят и прямо так и говорят, что если бы не это, они никогда не сознались бы в том, чего не совершали, но после такого обращения один из них сказал, что пробыл колдуном месяц, а другой — пять недель и что обратила их мать, хотя та находится в заключении уже девять недель!
Моего сына Уильяма Проктора, когда он на допросе отказался признать себя виновным, ибо был невинен, связали пятками к затылку, так что кровь хлынула у него из носу, и продержали бы так двадцать четыре часа, не найдись среди них один милосердный, который пожалел его и приказал развязать.
Все это очень похоже на жестокости папистов. Имущества и положения они нас уже лишили, но все будет мало, пока не прольют нашей невинной крови.
Если нельзя устроить так, чтобы судили нас в Бостоне, нижайше молим вас предпринять что-нибудь для замены этих судей другими, и все остальные, кто заперт здесь, также просят и умоляют вас об одной милости: чтобы вы, если не все, то хотя бы некоторые, приехали на суд над нами. Засим, в надежде, что ваше присутствие поможет предотвратить пролитие невинной крови, уповаем на ваше заступничество перед Господом Богом и остаемся ваши бедные страждущие слуги.
Лжесвидетельства, которые принимали на ведовских процессах. На основании показаний Маргарет Джейкобс, в фальшивости которых она сама созналась, ее деда, Джорджа Джейкобса, Джона Уилларда и преподобного Джорджа Барроуза повесили за ведовство. Смиренное обращение Маргарет Джейкобс к высокочтимому суду, заседающему ныне в Салеме, гласит:
Поскольку смиренная подательница сего находится в заточении здесь, в тюрьме Салема, за преступление ведовства, о котором я, благодарение Богу, не имею ни малейшего понятия, что подтвердится в день Страшного суда.
С позволения высокочтимого суда, одна из одержимых обвинила меня в том, что я причиняю им страдания. Когда меня привели в суд, чтобы допросить, одержимые при виде меня упали бездыханные, отчего я сильно удивилась и испугалась.
Господь в небесах знает, что мне ни в коей мере не ведомо, кто и каким образом причиняет им такие страдания. Но все твердили мне, что это я, иначе они бы не упали при виде меня. И еще мне говорили, что если я не признаюсь, меня посадят в тюрьму и повесят, а если сознаюсь, то меня оставят в живых. Эти речи так меня напугали, что мое подлое малодушное сердце не выдержало, и я сделала свое первое признание; но то признание, с позволения высокочтимого суда, есть сплошная ложь и неправда. В первую же ночь после того, как я сделала это признание, совесть так сильно меня мучила, что я не могла спать, ибо боялась, что дьявол придет и унесет меня в преисподнюю за такую ужасную ложь. Меня, с позволения высокочтимого суда, заставили поклясться перед тем, как сделать признание, но я поняла это уже потом, а тогда, в то время, я ничего не знала и не понимала, что за клятву приношу. Надеюсь, что Господь, на Которого уповаю, по великому милосердию Своему простит мое лжесвидетельство против самой себя. Все, что я сказала тогда про своего деда и мистера Барроуза, неправда, а сделала я это только для того, чтобы сохранить себе жизнь. Но Господь сделал так, что эта ложь тяжким бременем легла на мою совесть, и я устрашилась и не знала ни минуты покоя, пока не созналась в обмане, хотя не видела перед собой ничего, кроме смерти, — но лучше умереть со спокойной совестью, чем жить с таким ужасом, которого я не в силах выносить.
Как только я отказалась от своих показаний, меня немедленно заточили в узилище, где дух мой возрадовался в тысячу раз сильнее, нежели прежде, пока я была на свободе.
Высокочтимые судьи, я, смиренная подательница сего, поведав вам отчасти о том, что произошло со мною, оставляю на ваше благочестивое и мудрое усмотрение, сжалиться ли надо мной и возыметь ли сострадание к моим молодым годам; поступите, как Господь в небесах и вы, высокочтимые судьи, найдете нужным, с той, которая не имеет иного защитника, кроме Господа, и не повинна ни в какой мере в преступлении ведовства или каком-либо другом преступлении, заслуживающем смерти от руки человека; смиренная подательница сего, буду вечно молить Бога, как обязывает меня долг, за счастье высокочтимых судей в этой жизни и вечную радость в жизни грядущей. С такой мольбой обращается к высокочтимым судьям подательница сего.
