Великая Скифия - Полупуднев Виталий Максимович (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
– Не могу, пойми, старик, не могу!
– Меси глину и говори тише. Не можешь? – Голос старика стал жестоким. – Те, что не могут быть рабами, умирают на поле брани. Понял?
– Меня взяли из засады.
– Ты мог выхватить из рук врага копье и заколоться. Мог броситься на стражу и быть убитым. Но ты не сделал этого, значит – будь рабом.
– Эй, старик! – раздался едкий и злой голос Скимна. – Ты, кажется, обрадовался моей похвале и теперь мелешь языком и отвлекаешь других от работы! Уж не захотел ли ты вот этого?
Скимн помахал палкой с железным наконечником. Беседуя с мастером соседнего участка, говорил ему раздраженно:
– Ну и работников дали! Разве с этими лентяями и бунтовщиками заработаешь десять серебряных монет?
В его душе росла досада, руки сжимались в кулаки при одной мысли о «необломанном» варваре. Его бесило, что этот дикарь держит себя как свободный и, видимо, презирает его. А главное – не проявляет боязни.
По стене двигались люди. Между каменными зубцами мелькали нарядные плащи, звездочками вспыхивали золоченые застежки, виднелись копья, круглые щиты.
Там прохаживались во главе воинов богатые и знатные горожане, которые не ждали из чьих-то рук подачки в десять монет, не должны были преодолевать изо дня в день молчаливое упорство рабов-чернорабочих и отчитываться перед откупщиком за пять четвериков ячменных отрубей и три кувшина кислого вина, израсходованных на питание тех же рабов. Это в их склады течет скифская пшеница и превращается в александрийские статеры. Для них из-за моря везут драгоценное масло, которым они в банях натирают свои упитанные тела. Для них малоазийские виноградари наливают амфоры душистым вином. А он, искусный строитель, всегда ходит в потрепанной хламиде, пропахшей потом, и думает, чем завтра накормить семью.
Полный внутреннего раздражения, он мягкой походкой хищника стал обходить свой участок.
Молодой раб со светлыми волосами уронил на ногу камень и наклонился, чтобы ощупать ссадину. Подача камня замедлилась. Скимн словно ждал этого. Он с силой взмахнул посохом и до крови рассек спину провинившемуся. У другого он ударом кулака выбил из рук амфору, когда тот хотел хлебнуть воды. Третьего облаял мерзкой бранью, брызгая слюной. Но, не доходя трех шагов до места работы Навара и Меота, почувствовал, что его ярость как-то странно ушла внутрь. Он хотел пронзить варвара пылающим взором, но тот встретил его угрюмым и бесстрастным поворотом головы. Глаза раба были тверды, как шляпки гвоздей на скифском щите, о которые сразу притупилась решительности грека.
– Закончили, хозяин, – залебезил Навар.
Но Скимн не взглянул на него. Прикинул отвес, прищурился и пробормотал:
– Давно пора. Переходите теперь к починке фундамента башни.
Отдыха рабам, кроме ночного, не полагалось.
Со стороны городских ворот показались два всадника с копьями и мечами.
Меот при виде лошадей и оружия преобразился, глаза вспыхнули, стан выпрямился, руки сами протянулись вперед. Раб забыл о каменной работе, ему показалось, что он сейчас же вскочит на спину лошади, взмахнет плетью и поскачет туда, где друзья уже собрались в удалой набег.
Всадники не обратили внимания на него. Они осадили коней около Скимна и приветствовали его. Это были Бабон и стражник из состава городской конницы.
– Эй, друг Скимн, подойди поближе!
Архитектор не спеша подошел. Бабон наклонился к нему, сдерживая лошадь, бьющую копытом о землю.
– А скажи, почтенный Скимн: кто из рабов у тебя хорошо владеет кладкой камня?
Архитектор, считая вопрос Бабона праздным, ответил:
– А вот старик Навар. Слабосилен, а дело знает.
– Его-то нам и надо! А ну, давай его сюда! Есть на то повеление совета.
– Как? Вы хотите отобрать у меня лучшего работника? – спохватился пораженный Скимн. – Да ведь этим вы замедлите починку городских стен!.. Я не дам вам мастера!
– Что? – нахмурился Бабон. – Да ты, кажется, хочешь противиться приказу властей? И еще в такое время?.. Я потребую у тебя большего – нам нужны два хороших мастера! Взамен их ты получишь других из городского эргастерия.
Скимн был возмущен до глубины души. Мечта о награде за своевременное выполнение работ растаяла, как дым. Но из осторожности он сдержался и уже спокойнее отвечал:
– Воля совета для меня закон! Бери Навара… а другого я тебе дам тоже не плохого.
После минутного раздумья Скимн указал на Меота, добавив:
– Вот это хороший мастер и сильный малый!
Всадники погнали перед собой обоих рабов в сторону ворот. Архитектор в досаде плюнул им вдогонку. Подумав о Меоте, сделал злую гримасу.
– Этот бунтарь немного вам наработает! – прошептал он.
4
Навара и Меота заперли в каменной пристройке храма Херсонеса Обожествленного города.
– Вот мы и отдохнем здесь, – заявил старик.
Собрав с пола какой-то мусор, он улегся на него в углу.
– Я не пойму – чего хотят от нас?
– А зачем тебе понимать? Разве вол понимает, зачем его перепрягают из одной телеги в другую?.. Не беспокойся, без работы не оставят!
Меот уселся на пол и, скрестив могучие ноги, мрачно задумался.
– Ну, от меня он избавился, это понятно, я плохой работник, – сказал он через минуту. – А тебя почему он отдал?
– Это, сынок, хозяевам виднее. А ты голову не ломай напрасно. Выпала тебе свободная минута – ложись и отдыхай. Ты и я – всего лишь вещи, такие же, как лопата или кайла. А вещи не думают. Рабы тоже.
– Рабы? – глухо переспросил Меот. – Да, мы рабы…
– Точно так! Рабы, если не сумели сохранить своей свободы!
– Как это так? – горячо возразил богатырь. – Как это не сумели?.. Тысячи человек попадают в плен и становятся рабами. Неужели все они не сумели остаться свободными и за это наказаны?
– Выходит, что так! Свободные не сдаются, они или побеждают, или погибают!
– Я знаю много людей моего племени, которые были в плену и вернулись к свободной жизни. Нет, старик, я верну себе свободу!
– А что такое свобода?
– Свободен тот, кто носит оружие и может защитить себя. Кто силен, тот и свободен!
Навар хотел что-то возразить, но железный засов заскрипел и в дверях показался тот молодой раб, который накануне хотел ударами палки разогнать дерущихся жертвенных быков. Он принес заключенным хлеб и порядочный кусок холодной конины. Разрыл ямку в земляном полу и укрепил в ней кувшин с вином.
Сделав это, иеродул бросил на обоих сотоварищей равнодушный взгляд и сказал с пренебрежением:
– Ешьте и спите. Работать будете после заката солнца.
После чего вышел и задвинул засов. Храмовой раб не считал обоих заключенных ровней себе, держался перед ними с сознанием своего превосходства.
Если бы ему сказали, что он такой же раб, как они, он не сразу понял бы это. И, видимо, возразил бы: «Я такой же, как они? Что вы! Я служу при храме, мне доверяют многое. Я прислуживаю жрицам во время молений и пользуюсь их расположением. Поглядите – я чист и имею вид почти свободного человека. А эти два каменщика грязны и сидят взаперти под охраной».
И если бы ему поручили охранять Меота и Навара, то он выполнил бы это, не задумываясь. Сейчас он тщательно задвинул засов, по-хозяйски беспокоясь, чтобы рабочие, нужные храму, не сбежали.
Оставшись одни, заключенные переглянулись.
– Никак нас хотят покормить? – приподнялся старик.
– Да, здесь хлеб и мясо.
– Чего же медлить, приступим.
Подкрепившись, оба почувствовали себя неплохо.
Молодой вскочил на ноги и стал ощупывать стены и дверь.
– Чего ты?
– Теперь нужно бежать, отец! Мы сыты и выдержим без еды не менее двух суток!
– Остановись, неразумный! – испугался Навар. – Ты, видно, еще не знаешь, как мудры эллины и как трудно бежать от них! Я пробовал бежать три раза. А что получил? Меня вернули и на всю жизнь сделали тюремным жильцом. Ложись лучше спать. Сон – дар богов. Кто спит, тот свободен и счастлив.
