Проконсул Кавказа (Генерал Ермолов) - Михайлов Олег Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Но впереди по дороге, поворачивающей круто налево, через Терек, бодро двигались пятьдесят егерей. Их блестящие ружья резко контрастировали с темными грубыми скалами. Ударил барабан, и двадцать ущелий, повторяя этот бой, напомнили Ермолову со всех сторон о его миссии. На миг ему представилось, что вместо егерей впереди идут легионеры – в белых плащах, сандалиях, панцирях и блестящих шлемах с высоким гребнем. А он, вооруженный полномочиями императора, несет в этой край централизующую и цивилизаторскую идею Древнего Рима…
– Ваше превосходительство! Редут Дарьял. Граница между Кавказской и Грузинской губерниями… – вывел его из задумчивости Бебутов.
Ермолов вскинул львиную голову. За мостом через Терек был выстроен второй – через реку Дарьялку. Далее на скале, подмываемой Тереком, расположился невзрачный домик, обнесенный низенькой каменной стеной.
За спиной была Европа; Ермолов ступил на землю Азии.
3
Сложность дипломатической миссии Ермолова заключалась не только в том, что недовольные Гюлистанским трактатом персы домогались возвращения им ряда южных земель. Русский император считал свое царство слишком обширным, чтобы благоустроить его, и был явно утомлен продолжительными войнами в Европе. Он не так уж дорожил территориальными приобретениями в Закавказье и потому ввиду сохранения мира готов был возвратить Персии что-то из недавних завоеваний. В 1816 году персидский посол в России привез на родину не совсем безосновательную уверенность в том, что главнокомандующему Кавказа ради сохранения дружбы тегеранского двора приказано было сделать весьма значительные поземельные уступки.
Однако Ермолов стоял ближе к делу и лучше знал Восток, чем русский царь. Будучи убежден в неизбежности войны с Персией и Турцией, он понимал, что уступленное рано или поздно придется снова завоевывать. Когда Александр I предоставил на его волю ехать в Персию или послать кого-то другого, Ермолов решил сам возглавить посольство, чтобы не допустить никаких уступок. Он и в дальнейшем не шел ни на какие поземельные утраты. Денис Давыдов рассказывал, что, получив однажды высочайший запрос об отдаче Турции части восточного берега Черного моря, Ермолов следующим образом закончил письмо Александру I: «Если воля Вашего Величества неотвратима, то прошу прислать мне преемника для приведения ее в исполнение». Русский царь нехотя внял голосу патриота и государственного мужа и отменил уже сделанное распоряжение. «Властитель слабый и лукавый», как назвал Александра I Пушкин, император не просто ценил и уважал Ермолова, но еще и побаивался его – его резкости и неумытой правды, – полного своего антипода, человека воли, энергии, дела…
Перед отъездом в Персию Ермолов добился необходимых ему назначений. Нужнейшего для него по военной части полковника Вельяминова, который служил с ним в гвардейской артиллерийской бригаде, он назначил начальником корпусного штаба. Дежурным штаб-офицером взял старого сослуживца подполковника Наумова, по части гражданской – коллежского советника Рыхлевского. Командиром 20-й дивизии, расположенной в Грузии, Ермолов выпросил генерал-майора Кутузова.
Это был тот самый Александр Петрович Кутузов, который получил три ранения в наполеоновских войнах – под Аустерлицем, Фридландом и Люценом – и который в Бородинском сражении со своим Измайловским полком выдержал страшный натиск кавалерийских корпусов Нансути и Латур-Мобура. Отправляясь в Персию, Ермолов предполагал соединить в его руках военное и гражданское управление всем Закавказьем.
Теперь можно было готовиться к трудному и опасному путешествию.
Обозрев южные границы России и оставив необходимые распоряжения, Ермолов 17 апреля 1817 года во главе многолюдного посольства выехал в Персию. С ним отправились советники, секретари, адъютанты, доктора, живописцы, церковники, толмачи, музыканты, мастеровые, прислуга, казачий конвой. Первую длительную остановку чрезвычайный посол сделал в Эчмиадзине, святыне армянского народа и местопребывании католикоса Ефрема.
4
За пять верст от престольного армянского монастыря Ермолов был встречен пятью епископами, которые, сойдя с лошадей, благословили его. Более чем за версту выехал сам патриарх. Русского главнокомандующего приветствовали колокольным звоном и духовным пением. Здесь, несмотря на настояния персидских чиновников, предлагавших без роздыха ехать прямо в Эривань, Ермолов остался на праздник Вознесения.
Эчмиадзин, что в переводе означает «сошел единородный», был построен, по преданию, в 303 году. Внушительный по размерам храм был отделан плитами из порфира, потемневшими от времени. Посреди храма – престол с четырьмя колоннами из таврского алебастра. Слушая прекрасную проповедь католикоса, Алексей Петрович с прискорбием примечал, в каком унизительном положении находится этот почтенный старик. В то время как сам чрезвычайный посол не только не сел в предложенное кресло, но даже отказался встать на специально разостланный для него ковер, шахские чиновники, чтобы унизить армянского патриарха, во время богослужения потребовали себе стулья и громко переговаривались. Когда католикос упоминал имя русского императора, то вслед за этим должен был громко прокричать и имя шаха, иначе его подвергли бы наказанию. Эчмиадзинский монастырь постоянно грабили, совершали в церкви бесчинства, а сам католикос ежеминутно мог лишиться жизни.
Армянский народ изнывал под игом Фетх-Али-шаха. Едва Ермолов углубился в Эриванскую область, как был засыпан жалобами местных жителей на притеснения персов и изъявлением желания присоединиться к России. Но он не имел права на неосторожные обещания и рискованные поступки: вокруг примечено было большое число шпионов, которые доносили о каждом шаге русского посла.
В столице Эриванской области Тебризе жил третий сын и наследник шаха – Аббас-Мирза. Ярый противник России, он фактически управлял страной и вооружался для новой войны. В формировании армии ему деятельно помогала Англия.
Еще в 1809 году англичане вытеснили из Тебриза наполеоновского генерала Гарданна и его офицеров, первых учителей Аббаса в военном деле. Аббас-Мирза организовал регулярную пехоту – сарбазов. При нем находились майор британской службы Монтис и капитан Харт, ставший начальником всей пехоты.
– Они здесь то, чем были капитаны-греки у сатрапов Малой Азии… – говорил медик посольства Мазарович Ермолову.
Выходец из Венеции и врач по профессии, Мазарович состоял с 1807 года на русской дипломатической службе и нравился чрезвычайному послу своим острым умом, отличными способностями и глубоким знанием края.
– Вся сия наемная сволочь, – отвечал Ермолов, пуская трусцой своего коня бок о бок с лошадью Мазаровича, – выдает себя за единственных спасителей Персии. А персияне по глупости не видят, что делается это не для ограждения их, но чтобы иметь верное средство продать выгодною ценой самое гадкое сукно и бракованное оружие…
А от близкой уже Эривани с криком и гиканьем летела курдская конница. Брат местного сердара Гуссейн-ага торжественно встречал русское посольство. Ермолов пустил свою лошадь вскачь и объехал выстроившихся курдов, воинственный кочевой народ, отличных всадников, приветствовавших генерала с веселым видом и радостными восклицаниями. Осмотрев войска, Ермолов с посольством расположился на холме, и началась игра, изображающая сражение с пальбой холостыми зарядами. Более тысячи курдов, вооруженных копьями и пистолетами, на славных лошадях рыскали взад-вперед часа полтора. Они разгорячились, всякий желал показать свое искусство, поднялась пыль, крики и ужасная стрельба.
У ворот Эривани Ермолова ожидал сердар Гуссейн-Кули-хан с полутора тысячами регулярной пехоты при шести орудиях.
Глядя, как неумело, но старательно маршируют пехотинцы, чрезвычайный посол с усмешкой бросил Мазаровичу:
– Потеряв азиатскую ловкость и проворство, сарбазы не получили и европейской выправки. Грязное и дурно одетое войско не умеет даже действовать английскими ружьями!
