Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книги без сокращений TXT) 📗
— Ты приглашаешь меня как гостя? — уточнил нищий.
— Там будет видно, — сердито дернул щекой мурза.
— Не перечь хозяину! — Над головой Яровитова взметнулась плеть Мусы, но Макар ловко отбил руку татарина посохом, заставив того побледнеть от боли и унижения.
— Не троньте его! — прикрикнул на нукеров Иляс. И криво усмехнулся. — Пророк велел помогать неимущим… Пусть странник в обмен на сытную пищу и кров над головой усладит наш слух рассказами о том, что ему довелось увидеть.
— Да вознаградит тебя Аллах! — сдержанно поклонился ему гонец. — Я отправлюсь в твой дом.
— Посади его впереди себя, Ахмет! — распорядился мурза. — Мне не терпится послушать бывалого человека.
Через несколько минут они подскакали к имению. Тяжелые створки ворот немедленно распахнулись, лошади влетели на широкий двор. Алтын-карга соскочил с коня и кивнул Макару:
— Пошли в дом, там поговорим.
Двое дюжих татар подхватили Яровитова под руки и потащили следом за хозяином. Гонец не сопротивлялся. Мурза поднялся по лестнице на второй этаж и распахнул дверь в комнату для гостей:
— Сюда!
Слуги втолкнули Макара, сноровисто обыскали и, отобрав спрятанный под драным халатом кинжал, подали его хозяину.
Иляс выдернул из ножен клинок и попробовал его остроту на ногте большого пальца. Глаза его потемнели, он повернулся к нищему и хотел что-то сказать, но тут слуга, потрошивший котомку побирушки, изумленно воскликнул:
— О Аллах!
Мурза резко обернулся: дрожащими руками слуга протягивал ему помятую красную шапку, отороченную мехом степной лисы.
— Все вон! — быстро схватив шапку, заорал Иляс.
Подталкивая друг друга, слуги кинулись к дверям. Они прекрасно знали, как страшен бывает хозяин в гневе. Так пусть его гнев падет на голову безродного нищего.
Одним прыжком мурза оказался рядом с Макаром и приставил к его горлу острие кинжала:
— Кто тебя послал? Где Рифат?
— Если ты убьешь меня, я ничего не смогу сказать. — Яровитов спокойно отвел его руку,
— Говори! — Алтын-карга отступил на шаг.
— Я — посланец, и моя жизнь связана с жизнью твоего сына.
— Ты написал, что имеешь сведения о Рифате. — Мурза поиграл желваками. — Где он? Кто послал тебя?
— Рифат в Москве, — тихо ответил гонец.
— Лжешь, — презрительно скривил губы Алтын-карга — Но я заставлю тебя пожалеть об этом!
— Зачем мне лгать? — удивился Яровитов. — У тебя шапка сына, разве это не доказательство?
— Шапка? — издевательски переспросил мурза. — Ее могли подобрать на берегу! Кто тебя послал? Азис? Смердячие псы, вы хотите объявить меня предателем? Придумали сказку про Москву, зная, что у меня русская жена? Как бы ты мог добраться сюда из Москвы? Я заставлю тебя жрать собственное дерьмо, а потом наматывать свои кишки на палку! И никакой Азис тебя не спасет. Вы просчитались!
Он медленно наступал на гонца, тесня его к стене и грозя острым, как бритва, кинжалом. Вскоре отступать стало некуда. Честно говоря, Макар не ожидал, что Иляс может принять его за шпиона начальника ханской стражи. Как ни странно, обнаруженная слугой в котомке странника шапка Рифата сыграла совершенно иную роль, чем рассчитывал Бухвостов: она не только не вызвала доверия мурзы, но лишь усилила его подозрительность. Если не удастся доказать, что он не имеет никакого отношения к Азис-мурзе, Яровитов может прощаться с жизнью: Алтын-карга не привык попусту бросаться угрозами. Макар знал про древнюю пытку, когда человеку надрезали живот и зацепляли кишки за палку, а потом прижигали, заставляя бежать. Несчастный сам вытягивал из брюшины свои кишки и умирал в жутких мучениях. Такая участь Яровитова не прельщала.
— Ты узнаешь руку сына? — спросил гонец.
— Что ты еще придумал? — зло прищурился мурза.
— Ты поверишь его письму?
— Письму? — Теперь пришла очередь удивляться Алтын-карге.
— Да, письму Он написал тебе и сам предложил взять его шапку, чтобы отец поверил. Чем тебе поклясться, что я не подослан Азисом?
— Русские скорее передадут условия выкупа через купцов, чем пришлют в орду своего человека, — недоверчиво покачал головой Иляс. — А твой хозяин, начальник ханской стражи, видно, считает меня дураком, если подослал татарина, который утверждает, будто он пробрался в Крым из самой Москвы.
— Я не татарин, — признался Макар. Он поднес ко рту ладонь, выплюнул на нее залитый воском туго скатанный бумажный шарик и протянул мурзе. — Возьми, письмо здесь.
Алтын-карга схватил шарик и отошел к горевшему на столе масляному светильнику — комната была на теневой стороне, и в ней царил прохладный полумрак. Разогрел воск над пламенем, нетерпеливо развернул послание и впился взглядом в неровные строки арабской вязи. Лицо его закаменело. Яровитов с тревогой наблюдал за ним.
— Похоже, ты не лжешь. — Мурза отбросил кинжал и тяжело вздохнул. — Для меня большая радость знать, что Рифат жив и здоров, но подумай сам, как я должен относиться к тем, кто украл моего сына?
— Давай говорить, как два купца, — предложил Макар. — Не забывай, орда каждый год угоняет на невольничьи рынки наших сыновей и дочерей.
Иляс недовольно нахмурился, но промолчал. Его подозрения все еще не развеялись: в записке, которую он отобрал у жены, побирушка предлагал встретиться завтра. Может быть, не стоило так торопиться и пускаться за ним в погоню? Но сразу кровь ударила в голову, и он не мог ни о чем здраво рассуждать — возможность немедленно узнать об исчезнувшем сыне бросила его на коня и погнала за ворота.
Начальник ханской стражи коварен и не побрезгует ничем, лишь бы очернить строптивого мурзу перед владыкой Крыма. Он мог припрятать найденную на морском берегу шапку Рифата и подослать нищего под видом посланца из Москвы. Но как ему удалось подделать письмо? Опять же Азис-мурза скорее сослался бы на Азов и урус-шайтанов, чем на далекую загадочную Москву. Или здесь тонкий расчет на то, что столица урусов слишком далеко и невозможно ничего выяснить? Страшно поверить посланцу, не менее страшно не поверить ему! Поверишь — подставишь свою голову, а не поверишь — можешь своими руками убить сына. Что выбрать?
Но какой безумной смелостью нужно обладать, чтобы приехать сюда, в Крым, из Москвы! Да что приехать — пробраться во вражеский стан! Если перед ним действительно русский гонец, его холодная отвага достойна уважения.
— Чем еще ты можешь доказать, что приехал из Москвы? — глухо спросил Иляс.
— Прикажи принести кувшин теплой воды и таз, — ответил Яровитов.
Мурза распорядился, и через несколько минут принесли кувшин и таз. Макар снял чалму и смыл с лица и рук грязь, дорожную пыль и наложенный грим. Изумленный хозяин дворца увидел перед собой не изможденного невзгодами и согнутого годами нищего, а молодого румяного мужчину с русой бородой. Его озорные светлые глаза вопросительно уставились на Алтын-каргу:
— Теперь ты поверишь?
Мурза утвердительно кивнул. О Аллах, в какую же даль увезли его наследника! Теперь их разделяют огромные расстояния, моря и реки, горы и степи, а между вражескими мирами, в которых оказались отец и сын, лежит страшное Дикое поле.
— Нам предстоит долгий разговор, — нарушил молчание гонец.
— Все получилось не очень удачно, — сокрушенно вздохнул мурза. — Я опасаюсь, что среди моих слуг могут быть предатели, подкупленные начальником ханской стражи. Прочитав записку, мне следовало дождаться утра, но я поддался голосу сердца и взбудоражил весь дом. Если о твоем появлении узнает Азис, мы никогда больше не поговорим.
— Что ты предлагаешь?
— До темноты оставайся здесь, а потом я дам тебе другую одежду, коня и оружие. У меня есть маленький домик в горах. Через три дня мы там встретимся вновь и поговорим о наших делах.
— А как ты объяснишь исчезновение нищего?
— Скажу, что сбежал, — небрежно отмахнулся Иляс.
— Но слуги заметят отсутствие коня, — покачал головой Макар. — Если ты скажешь, что я его украл, тебе придется поставить в известность об этом начальника ханской стражи, чтобы не навлечь на себя лишних подозрений. Лучше я уйду пешим. А ты расскажи мне, как добраться до приюта в горах. Через три дня я буду ждать тебя. И пока ничего не говори жене.
