Могикане Парижа - Дюма Александр (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
– Виноват, дядя, – перебил Петрюс, – но если вы считаете возможным, что граф Рапп – сын маркизы де ла Турнелль, а маркиза ведь сестра маршала Ламот Гудана, следовательно, граф Рапп – племянник маршала.
– Именно, друг мой, этим злые языки и объясняют его быстрое возвышение, постоянную благосклонность к нему маршала и даже его политическое влияние в палате. Но если мы станем придавать значение всем слухам…
– Продолжайте, дядя, прошу вас.
– При Эйлау молодой офицер сделал еще шаг вперед на избранном поприще: произведенный в капитаны в конце февраля 1807 года, он был назначен адъютантом маршала Ламот Гудана. В этом звании он присутствовал при свидании в Эрфурте 27 сентября 1808 года… Когда ты поинтересуешься своей отечественной историей, ты придешь спросить меня, какова была цель признания этого мира двумя могущественнейшими властителями Европы? И, несмотря на то, что я был только токарем, хоть и потомком константинопольских императоров, я видел, как страх Англии после битвы при Булони, так и опасения последствий этого свидания: возможность сохранить Индию казалось ей сомнительной. Но, по счастью, теперь нам нет надобности разбираться в этих великих вопросах, когда нас волнуют личные мелкие интересы, как говорят во Французском театре… Император Наполеон представил «своему другу», императору Александру, своих генералов, делая различия по фамилии, чину и храбрости. Наравне с другими был представлен и генерал бригады де Ламот Гудан. Имя его было известно, храбрость баснословна, но при этом он был беден.
«Ваше величество, – сказал однажды император Наполеон императору Александру, – нет ли у вас богатой наследницы? У меня есть храбрый офицер-жених».
«Ваше величество, – отвечал император России, – именно в данное время я имею на моем попечении круглую сироту, княжну с миллионным приданым».
«Молодая она?»
«Ей девятнадцать лет».
«Вот что мне подходит, как нельзя более! Итак, позвольте просить у вашего величества руки вашей сироты для моего протеже».
X. О добродетелях графа Раппа
Промочив горло, генерал начал снова:
– Император нисколько не преувеличивал, говоря, что воспитанница его – красавица. Дочь черкесского князя, возмутившегося против своего государя и убитого во время бунта, молодая девушка, забрав все свои фамильные сокровища, переселилась в обширные владения императора России, принявшего ее под свое покровительство. Стоимость этих сокровищ, состоявших наполовину из драгоценных камней, наполовину из серебряных и золотых монет, доходила до пяти миллионов.
По возвращении из Эрфурта генерал Ламот Гудан купил отель, носящий теперь это имя, и великолепно обставил его. Приезд Рины был просто событием для придворного мира. Прекрасная черкешенка являлась как бы трофеем этой великолепной кампании 1807 года! Но обстановка нашей жизни пришлась не особенно по вкусу беспечной, избалованной дочери Востока: целый день проводила она, лежа на мягких, широких диванах, и поддерживала свое существование, как фея из «Тысячи и одной ночи», вареньем из розовых лепестков.
Эта восточная замкнутость имела последствием то, что, как тогда, так и позже, очень немногим удавалось видеть принцессу Чувадоевскую. Те, которые были удостоены этой чести, рассказывали после посещения, что это неземное существо с чудными глазами, прекрасными черными лоснящимися волосами, матовой белой, как молоко, кожей. Генералу Ламот Гудану завидовали.
Брак с прекрасной принцессой и обладание пятью миллионами, принесенными ею в приданое, были для него чем-то более прочным и надежным, чем трон Вестфалии для Жерома, трон Испании – для Иосифа, трон неаполитанского королевства – для Мюрата или трон Голландии – для Людовика.
Но что всего более обрекало прекрасную Рину, или, как ее стали звать вследствие ее княжеского происхождения, Регину, на полное одиночество или заставляло ограничиваться самым небольшим кругом – это знание только своего черкесского, русского и немецкого языков. По счастью, генерал знал немецкий язык настолько, чтобы понимать свою жену и быть ею понятым. Что касается графа Раппа, то он, воспитанный в Венгрии и проживший там до девятнадцати лет, знал этот язык, как свой родной.
Ты сам поймешь, милый Петрюс, что этот язык, которым совершенно свободно владели и граф, и принцесса, дал им возможность постоянно обмениваться мыслями, способствуя таким образом некоторому сближению молодых людей. Ты находишь неприятным господина Раппа, потому что он намеревается вступить в брак с Региной, а я его нахожу безобразным, низким, потому что его, помимо моей воли, желают сделать наследником моей фамилии, чему я, конечно, воспротивился, не желая признавать сыном такого мерзавца. Но злые языки утверждали, что супруга маршала де Ламот Гудана не разделяла нашего взгляда. Повод к этому предположению подал сам маршал Ламот Гудан, забывший расстояние между главнокомандующим и его адъютантом и поместивший графа Раппа в своем собственном отеле, потому будто бы, что он не может обходиться без этого преданного человека.
По окончании кампании 1808 года граф Рапп был поселен в цветочном павильоне. Ты, конечно, имеешь понятие об этом павильоне? По всей вероятности, именно он служит местом для ваших сеансов?
– А граф Рапп до сих пор продолжает жить там?
– О, нет! Состояние графа увеличилось, а принцесса состарилась; теперь у графа Раппа свой собственный отель. Но в то время, когда он был только капитаном и адъютантом, у него еще отеля не было, и он жил в отеле Ламот Гудана на улице Плюме. Но в то время, милый друг, мы, по сути, не жили: мы гнездились временно, как птицы на ветках. Дух республики умер вместе с Кольбером и другими, царили гении войны, и самый великий из них был Наполеон.
В начале ноября 1808 года Наполеон отправился вместе со своим штабом и свитой в Испанию. Это было как раз накануне того дня, когда генерал привез свою супругу в свой новый отель и поселился в нем сам. Ты поймешь положение черкешенки: на второй же день остаться совершенно одной. Она могла обмениваться мыслями только с мужем и графом Раппом, знавшим немецкий язык, и со своей камеристкой, говорившей отлично по-русски. Следовательно, ее общество ограничивалось только маршалом Ламот Гуданом, графом Раппом и камеристкой. Несмотря на желание графа участвовать в кампании, генерал оставил его при своей жене. Должен же был кто-нибудь помочь акклиматизироваться бедной принцессе!
Кампания продолжалась очень недолго. Прибыв четвертого ноября в Испанию, Наполеон уже в первых числах января возвратился в Париж. Генерал отлично понимал, что потерял граф, не участвуя в военных действиях против Испании, и чтобы утешить его, способствовал назначению его командиром батальона. Все, конечно, очень удивлялись, как граф Рапп получил это повышение, находясь так далеко от театра военных действий; еще более поражала эта милость потому, что молодому офицеру еще не было и двадцати четырех лет. Но злые языки и тут сумели найти причину: адъютант служит только своему генералу, пренебрегая обязанностями по отношению к государю и отечеству – он достоин вполне имени помощника во всех делах маршала. В особенности помощь его была ощутима, прибавляли те же злые языки, во время двух месяцев, проведенных маршалом в Испании.
Деятельный молодой человек не терял времени даром: остановившись проездом в Париже, генерал Ламот Гудан нашел жену свою вполне акклиматизировавшейся, отель отделанным на славу и поставленным на широкую ногу, что как нельзя более соответствовало его новому положению. Я говорю «проездом», потому что генерал только заехал в Париж. В конце февраля он уже был в Баварии, куда нас отчаянно призывал наш друг Максимиллиан. На этот раз генерал де Ламот Гудан захватил с собой и своего адъютанта, так что при принцессе осталась одна ее верная наперсница.
Не стоит и говорить, что в продолжение всей кампании 1809 года, начиная с победы при Аренсберге и кончая взятием Ваграма, как генерал, так и его адъютант являли чудеса храбрости. Только в конце последнего дня битвы генерал Ламот Гудан получил очень опасную рану осколком гранаты в бедро. Ему хотели ампутировать ногу, но он твердо объявил, что, если ему суждено умереть, он умрет не калекой, и эта решительность спасла его ногу от опасности быть отрезанной. Император, желая наградить генерала за его заслуги и видя невозможность дать ему лично почетное поручение, потому что он еще не покидал постели, отправил его адъютанта, графа Раппа, свезти в Париж весть о победе при Ваграме.
