Время таяния снегов - Рытхэу Юрий Сергеевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Стелются черные тучи,
Молнии в небе снуют.
В облаке пыли летучей
Трубы тревогу поют…
Песня так не подходила к обстановке, что Ринтын улыбнулся про себя.
Сапожник низко склонился над своим инструментом, и Ринтын не мог видеть его лица. Но он уже знал, какое оно – немного продолговатое, мягкое: голос сапожника удивительно напоминал голос Анатолия Федоровича – начальника Гуврэльской полярной станции, а люди с одинаковым голосом, как приметил Ринтын, часто похожи друг на друга. И вдруг ему пришла в голову мысль, что помощь придет именно от этого человека.
Сапожник поднял голову, и Ринтын обрадованно улыбнулся: он в точности был таким, каким представлялся ему. Сапожник, заметив Ринтына, сначала нахмурился, потом усмехнулся.
Ринтын продолжал сидеть на скамейке. Ему не хотелось уходить с этого места, к тому же от голода он испытывал неприятную слабость.
Заказчиков у сапожника не убавлялось. Люди подходили, занимали очередь, разувались и терпеливо ждали. Мастер изредка кидал взгляды на Ринтына и стучал-стучал своим молотком.
Солнце пекло в затылок, нестерпимо хотелось пить.
– Больше в очередь не становиться! – громко объявил сапожник.– Закрываюсь на обед!
Он запер свою будку и подошел к Ринтыну.
– Ну и что? – спросил он так, будто продолжал ненадолго прерванную беседу.
Ринтын сразу же все рассказал.
– Где бы мне быстро и хорошо заработать денег? – спросил он.– Вы мне не посоветуете?
Сапожник вынул пачку папирос, предложил Ринтыну и закурил сам.
– Я знаю только один способ быстро достать деньги…
Ринтын в надежде даже привстал.
– Украсть,– коротко и жестко закончил свою мысль сапожник. После паузы продолжал: – Все остальные способы, насколько я разбираюсь в жизни, требуют труда и терпения.
Заметив, что Ринтын приуныл, сапожник спросил:
– Обедал?
Ринтын отрицательно мотнул головой.
– Пошли со мной!
У Ринтына просто не было сил даже для приличия сделать попытку отказаться. Он поспешно встал и пошел следом за сапожником, который довольно ходко шагал впереди.
– Работать тут тебе нечего,– говорил по дороге сапожник.– Отправим тебя в Ленинград так, бесплатно.
Сапожник жил возле железнодорожного полотна в небольшом домике, выкрашенном в веселую зеленую краску.
– Жена у меня стрелочница,– объяснил сапожник, открывая калитку.
В небольшой комнате было пестро и весело от обилия вышитых подушечек, салфеточек. Сапожник сказал:
– А теперь пора и познакомиться, как водится среди добрых людей. Меня зовут Михаил Михайлович, а вот женушку кличут по-хохлацки Оксаной. Будем знакомы.
Михаил Михайлович вкратце рассказал жене, в какую беду попал Ринтын, и добавил:
– Так ты попроси своего начальника, пусть посодействует студенту.
Оксана ласково и жалостливо посмотрела на парня и сказала:
– Сделаем.
Никогда так вкусно не приходилось есть Ринтыну! Оксана подкладывала кусок за куском и дважды наполняла борщом большую тарелку.
– Бедный, не сытно-то студенту! – посочувствовала она.
Михаил Михайлович давно уже закончил трапезу, сидел рядом и помогал жене потчевать Ринтына.
– Набирайся, студент,– проговорил он.– Твой поезд будет только завтра утром. Не торопись.
Наконец Ринтын отвалился от стола.
– Спасибо,– растроганно сказал он.– Я не знаю, как вас и благодарить.
– Чего уж там! – махнул рукой Михаил Михайлович.– Как говорится у нас: чем богаты, тем и рады. Ну, нам на работу, а ты тут отдыхай.
Оксана сняла с пышной кровати большую подушку в яркой наволочке и положила в изголовье дивана.
– Да что вы! – совсем смутился Ринтын.– Я отдыхать не буду. Если разрешите,– обратился он к Михаилу Михайловичу,– пойду с вами.
– Добре,– ответил сапожник,– чего, в самом деле, такого здорового парня укладывать днем, как младенца.
Они пошли той же дорогой, какой Ринтын шел утром. Многие знали Михаила Михайловича, здоровались с ним и с любопытством оглядывали его спутника.
– Я ведь тоже ленинградец,– рассказывал Михаил Михайлович.– На Охте жил, на улице Стахановцев. После войны врачи посоветовали сменить климат – осколки у меня в легких. Столько железа, если случится пройти мимо сильного магнита – притянет.
Михаил Михайлович открыл будку, возле которой уже образовалась очередь.
После долгих споров Михаил Михайлович согласился, чтобы Ринтын помогал ему.
– Ладно,– хлопнул сапожник его по колену,– будешь готовить фронт работы.
Это значило, что Ринтыну следовало очистить от грязи подошву, отрезать негодную часть, вырезать заготовку для заплаты.
Глядя, как Ринтын ловко управляется с кожей, Михаил Михайлович с удивлением спросил:
– Сапожничал?
– Немного,– ответил Ринтын.– Когда жил в интернате, подшивал валенки, а в педучилище приходилось иногда чинить и кожаную обувь.
– Человек, который умеет что-то делать руками, в жизни не пропадет,– убежденно произнес Михаил Михайлович.
Люди с интересом заглядывали в будку. Некоторые спрашивали сапожника:
– Что, помощничка себе нашел, Миша?
– Нашел,– коротко отвечал Михаил Михайлович сквозь стиснутые зубы, в которых держал маленькие гвоздики.
Понемногу рынок пустел. Одна за другой уезжали телеги, громыхая на неровностях дороги. Хозяева уводили непроданную скотину. Вечерний ветер шевелил обрывки бумаги, разносил запах сырой земли.
Очередь возле будки сапожника растаяла. Изредка кто-нибудь торопливо совал в дверь с ноги сапог или ботинок.
– В чайную спешат,– заметил Михаил и подмигнул Ринтыну.– Может быть, и мы с тобой пропустим по маленькой?
В просторном низком зале стоял неразборчивый гул голосов. Возле большой пивной бочки толпились мужики. Усталая женщина в белом переднике качала насос и подставляла под желтую струю кружки.
Ринтын и Михаил Михайлович присели за свободный столик. Выпили, закусили.
– На Севере пьют? – спросил Михаил Михайлович.
– Пьют,– ответил Ринтын.
– Где нынче не пьют,– вздохнул Михаил Михайлович.– А на ногах что носят?
– Торбаза,– ответил Ринтын.– Зимой – меховые, летом – легкие, из тонкой тюленьей кожи.
