Россия распятая - Глазунов Илья (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗

В Сибири, как известно, центром научной мысли является Академгородок Новосибирска. Кому, как не им, осуществлять и продолжать дело таких ученых, каким был Василий Флоринский? Советская наука чтит труды ныне покойного археолога академика Окладникова, специалиста по наскальным рисункам… каменного века. Не могу взять в толк, как мог он написать неуклюжую и конъюнктурную статью о творчестве Рериха, под именем которого, к сожалению, множатся антихристианские силы, распространяются бредни о Шамбале и теософские сатанинские доктрины Блаватской и Елены Рерих. Мне несколько раз довелось слышать выступления Окладникова, корифея научной мысли Сибири. Говорил он скучно и вяло, окрыляясь лишь во время благодарности партии и правительству за внимание к нашей науке. Я долго изучал, когда он сидел в президиуме Колонного зала, его рослую фигуру странно неподвижное и словно мертвое лицо… Для понимания атмосферы в советской научной среде характерен весь Академгородок Новосибирска, который, когда это еще было «запрещено», славился интересом к художникам-комиссарам авангарда 20-х годов – и восхищался буддийскими работами позднего Рериха и его сына Святослава, который в предыдущей жизни был якобы Тицианом. Перерождение, Шамбала и Махатмы – какая это ересь!

Несколько лет назад вышла роскошно изданная книга, посвященная раскопкам кургана в районе Иссык-Куля. Это было большое открытие. Найденный там костюм из золота, принадлежавший представителю, как сказал бы Флоринский, «курганного» племени, буквально потряс меня. Но особое волнение вызвал браслет из кургана с надписью буквами неизвестного алфавита. – Но почему же, подумал я, ученые не опубликовали крупным планом текст на браслете? Лихорадочно снова пробегаю текст, надеюсь найти комментарий к этому великому научному открытию. Читаю: «Участница экспедиции Рабинович высказала предположение (! – И.Г.), что буквы на браслете, очевидно, носят следы влияния финикийского алфавита». Каков пассаж!

Брошенное вскользь замечание участницы экспедиции госпожи Рабинович я могу сравнить лишь с категоричностью госпожи Жуковской, которая в свое время «раз и навсегда» заклеймила текст Влесовой книги, назвав его поздней подделкой. Не так ли поначалу многие ученые Европы реагировали на научный подвиг своих коллег, которые впервые опубликовали текст Авесты! Теперь смешно и недостойно говорить, что тексты Авесты и Ригведы – подделка. Но сегодня в России, как и в бывшем СССР, провозглашается научная анафема тем, кто стремится изучать Влесову книгу. Я помню в Киеве разговор с ведущим специалистом древнеславянского языка, лингвистом Высоцким. У него подлинность алфавита Влесовой книги не вызывает никакого сомнения. Исторические факты, я считаю, надо изучать, не пачкая себя досужими разговорами о подделке «дощечек» неким Сулакадзевым, офицером-коллекционером, пристававшим в свое время к Пушкину с просьбой купить у него что-нибудь из древностей.

Моя глава о Сибири была бы не полной, если бы я в конце ее не напомнил читателю, что только с 111 и IV века н.э. южная Сибирь стала населяться татаро-монгольскими племенами, не имеющими никакого отношения к древним арийским курганам и городищам, верность которым сохранили славяне до времен, уже известных истории.

В степях Хакасии, куда я попал из тайги и с берегов могучих рек Красноярского края, там и сим неожиданно вдруг появлялись уходящие в небо заснеженные вершины горных хребтов, отчего голубое небо казалось особенно бездонным, а волнуемые ветром ковры степей своей бескрайностью возбуждали подсознательное желание идти все дальше и дальше, удивляясь безграничности и красоте мира. Здесь ощущаешь биение сердца Азии, вековечную загадку бытия. В моем русском «я» как бы просыпалась тревожная историческая память.

Повитые легендами далекие таинственные земли Монголии породили одного из самых безжалостных и кровавых завоевателей, знаменитого Темучжина, ставшего известным всему миру как Чингисхан. Великая имперская идея мирового господства монголов была внушена ему знаменитым шаманом Кокочу. Он всегда приходил к владыке и говорил: «Бог повелел, чтобы ты был государем мира!»

Чингисхан не знал жалости даже к своим близким, подымаясь по трупам на престол всемирного владыки. (Не случайно Бухарин называл Сталина Чингисханом!) Он объединил монгольские, татарские и тюркские племена, которые со временем стали называть себя монголами, за исключением сильных в своей племенной идее татар, ассимилировавших под своим именем многие тюркские племена. Но великое государство, созданное Чингисханом, именовалось Да Менгу го – Государство великих монголов. Это было в конце XII и в начале XIII века. Историки до сих пор спорят, почему у Чингисхана были серо-зеленые глаза и рыжая борода. Он отличался исполинским ростом, образованностью и изумительным, я бы сказал, знанием людей. Страшное сочетание ума, стальной воли и безграничной жестокости! Четко организованная им государственная машина существовала только за счет грабежа завоеванных и истребленных народов.

…Сидя на земле с альбомом в руках, я рисовал море диковинных трав, стараясь передать в своих этюдах бездонную синеву небес и далекие бирюзовые отроги горных вершин.

Чингисхан особенно чтил небо. Он до конца дней исповедовал шаманизм с его культом духов и приемов черной магии. Приведу программные слова завоевателя мира: «Счастливее всех на земле тот, кто гонит разбитых им неприятелей и грабит их добро, любуется слезами людей, им близких, и целует их жен и дочерей». Современные историки считают, что войска Чингисхана насчитывали не меньше миллиона воинов, словно сросшихся с лошадьми.

Несколько слов – о простых, но очень действенных приемах укрепления государственности безжалостных монгольских ханов. Чингисхан, борясь за владычество над всеми монгольскими племенами, однажды схватил непокорных ему князей, как бы сейчас сказали, сколачивающих оппозицию против него, и сварил их в семидесяти котлах. Любопытно, что влюбленный в «великую степь», Л. Н. Гумилев трактует этот акт чуть ли не как свидетельство пассионарности руководителя столь любимого им этноса, немало сделавшего для «обогащения духовности» славянских варваров. Стараясь оправдать жестокости великих монголов, он обмолвился однажды, что это просто была жестокая эпоха и, между прочим, провел параллель между Чингисханом и походами крестоносцев, стремившихся освободить гроб Господень в Иерусалиме. И далее – просто поразительные слова: «Ожесточение монголов объяснимо как психологическая реакция» И, наконец, вывод «историка», не требующий комментария: «Винить победителя, перенесшего поле сражения на территорию противника, бессмысленно и аморально» (Чего не сделаешь ради любимого героя! – И.Г.) [81]. Гумилев ради своей «концепции» закрывает глаза даже на всеобщую резню при взятии городов. Известен факт, когда племенные писцы после резни в Мерве тринадцать дней подсчитывали убитых. А кто дал право забывать уничтоженные, стертые с лица земли русские города?!

Чингисхан, окрыленный утверждением шамана, предсказавшего, что он будет повелителем мира, сформулировал четко: «Для врагов государства нет лучше места, чем могила». Свидетель тех лет констатирует: «Во времена же войны они убивают всех, кого берут в плен, разве только пожелают сохранить кого-нибудь в качестве рабов». Соприкасаясь с великими мировыми религиями, христианством, буддизмом, мусульманством, он всегда оставался шаманистом. Таким же был Батый…

Страшный человек, порождение сатаны! И не кощунственно ли изображать свирепого убийцу чуть ли не безобидным носителем культуры, благодетелем для темных русских варваров? Стыдно, господа. Печально, что таких, с позволения сказать, историков многие до сих пор считают патриотами России. Боже, избавь нас от подобного «патриотизма»!

Сибирь напоила меня густыми запахами своих трав, очаровала бескрайней тайгой, могучими реками, голубыми грядами гор на далеком горизонте. Благословенные, влекущие края!