Душа - Триоле Эльза (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Особенно Кристо злился на расшитого блестками клоуна-акробата, ростом почти с него самого. Клоун не собирался вертеться в другую сторону, он, как обычно, приподнявшись на своих негнущихся руках, перекувыркивался через перекладину. Потом начинал все снова, глядя прямо перед собой, с самодовольной улыбкой на бело-розовой физиономии, а его черные брови походили на две перевернутые скобки.
– Эх ты! Ничего-то от тебя не добьешься…
Кристо даже мутило от отвращения; столь же страстно он ненавидел маленькую славную оловянную крестьяночку, которая держала под правой рукой собачку, а под левой – кошку. Она стояла у циферблата стенных часов и, когда секундная стрелка передвигалась на следующее деление, собака и кошка одновременно высовывали красный язык. С чувством некоторого снисхождения Кристо относился к птичке в клетке, которая прыгала на жердочке, вертела головой и очень мило щебетала. А также и к «Кокетке», большой кукле в платье из серой тафты с кружевцами у запястий и шеи, с упавшим из прически на плечо локоном… В одной руке она держала пудреницу, другой вынимала из пудреницы пуховку, проводила ею по лицу, поворачивая головку справа налево, хлопая длинными черными ресницами. Откровенно говоря, «Кокетка» вообще очень нравилась Кристо, более того, была его тайным идеалом женской красоты. Она пудрилась и пудрилась… Иллюзионист во фраке, подымавший на воздух лежащую женщину, стоял рядом с турком. Манипуляции его были столь сложны, столько времени требовалось ему, чтобы произвести серию взаимосвязанных жестов, что Кристо всегда надеялся, что, может, он хоть раз повторит их в иной последовательности, хоть что-нибудь да изменит… Но ничто не менялось. Кристо мечтательно покачивался в качалке. Пускай нынче ночью они стараются его раздразнить, нынче ночью они нужны ему лишь как сообщники. В подвальном помещении трепетала жизнь, а вокруг, казалось, все было недвижно, все молчало. Стены были толстые, темнота какая-то особенно густая.
Кристо поднялся с качалки и встал против турка. С того самого дня, когда Луиджи демонстрировал автомат доктору Вакье, турок так и стоял поодаль от стены, тюрбан косо сидел на откинутой назад голове, и, потому что голова была откинута, особенно хорошо был виден белок единственного уцелевшего глаза, темный провал другого и ноздри облупившегося продавленного носа… Черные усы уходили под подбородок… Пропыленные складки бурнуса, накинутого на плечи, падали до земли… Руки, казалось, хотели заключить в объятия весь мир. Кристо шагнул к турку и открыл дверцу, ведущую в меньшее отделение ящика, позади ложного механизма. Он решил сам во всем удостовериться, залезть в ящик и посмотреть, мог ли там спрятаться человек и каким образом… При одной мысли, что сейчас он проникнет в самую сердцевину тайны, проделает все те движения, благодаря которым был хитроумно осуществлен этот величайший из всех подлогов Старого и Нового Света, Кристо приходил в несказанное волнение. Он уже вообразил себя Вронским, обе ноги у него будто тоже ампутированы, и он сел на пол спиной к открытой дверце. Потом, упершись руками в подставку, которая находилась на высоте двадцати сантиметров над полом, он приподнялся и скользнул внутрь: сначала задом, а потом, подтянув коленки к подбородку, повернулся и попал в меньшее отделение ящика. По левую его руку осталась открытая дверца, а по правую находился механизм, скрывающий от зрителя сидящего внутри человека. Кристо попытался вытянуть ноги, и это ему удалось без помех. Но если бы двустворчатая дверь оставалась открытой, публика могла увидеть ноги… Правда, у Вронского ног не было, ну, а все последующие игроки?! Хотя внизу находился ящичек для шахматных фигур, попробуй просунь туда ноги… Кристо размышлял, стараясь не шевелиться, чтобы не поцарапаться о поломанные металлические части. Лицо у него было все в пыли, в паутине… Должно быть, вывалял всю пижаму! Ладно, терять больше нечего, дело сделано, чуть грязнее пли чище – какая разница… Когда по его голой ноге пробежал паук – штанина пижамы задралась до половины икры, – он резко дернулся и ударился головой о перегородку. Потом, передвигаясь на ягодицах, Кристо проник в большое отделение: именно отсюда ему надо было протиснуться в тело турка. Плечом, головой, рукой он старался обнаружить лаз и ничего не обнаружил.
То ли потому, что он так развозился, то ли потому, что неосторожно тряхнул ящик, только дверь, через которую он проник внутрь, вдруг захлопнулась, он услышал короткий стук, как будто защелкнулась дверца мышеловки, и сразу же настала непроглядная тьма. Отведя обе руки назад, Кристо вслепую водил ими по стенке, нажимал на нее. Безрезультатно. Тогда он попытался, пятясь задом, выбраться обратно в меньшее отделение, но застрял… Гробница поглотила первый его крик, приглушила, не выпустила наружу. Кристо отчаянно завопил: голос его разбивался о перегородки. Он застыл, онемев от ужаса. Осмелевшие пауки бегали уже по всему его телу. А в подвале кружились автоматы с тоненьким «дзинь» или с хриплыми «др… др», доносившимися сюда в ящик через равные промежутки. Кристо вслушивался. Кровь, как бешеная, стучала в груди, в ушах, в горле… Он снова начал ощупывать перегородки, некогда обтянутые тканью, которая уже давно порвалась, отклеилась, свисала клочьями: ничто не поддавалось – ни двустворчатая дверь по правую его руку, ни потолок, где должно было быть отверстие, раз через него, как говорили, Вронский проскальзывал в тело турка… Возможно, это все-таки не настоящий «Игрок в шахматы»? Кристо мужественно пытался плечами, головой, обнаружить это отверстие: если ему удастся пролезть в турка, он преспокойно выберется через дверцу, находящуюся на уровне бедра автомата. Кто-то больно ужалил его в руку. В порыве безнадежного отчаяния он уперся ногами в перегородку и толкнул ее изо всех сил: безрезультатно! Прочный, ох, до чего же прочный этот турок! Тут он начал метаться как безумный, толкался вправо и влево, снова попытался кричать, чуть не задохся… Доски гроба смыкались все теснее… Кристо теперь уже не шевелился. Он выбился из сил. В подвале один за другим останавливались автоматы… Двигались лишь те, которые работали от электрической сети. Теперь там стояла тишина, почти такая же непроницаемая, как переборки ящика. И еще Кристо отделяло от спальни Натали и Луиджи три закрытые двери. Стены в подвале толстые. Кристо не шевелился… Грудь сдавило, в голове гудело. Темнота перед его глазами окрасилась в кровавый цвет. Он предпринял последнюю попытку выбраться, пятясь задом, в меньшее отделение, через которое проник в ящик. Он так судорожно дергался, что вдруг ему это удалось! Сжавшись как эмбрион, весь расцарапавшись о ржавые поломанные колесики и рычаги, он повернулся с таким расчетом, чтобы за спиной у него очутилась захлопнувшаяся дверца и из последних оставшихся сил нажал на нее… Раздался треск, и Кристо выпал из дверцы, которая вдруг открылась. Он застонал и потерял сознание.
Луиджи, который обычно вставал раньше всех и сразу же спускался в подвальное помещение, где мастерил протез с батарейкой для Андре, ужасно удивился, обнаружив, что все двери закрыты и что подвал не только ярко освещен, но и кишит электрической жизнью автоматов. Мальчуган, должно быть, включил их, а сам заснул. Луиджи позвал: «Кристо!» Молчание. Он подошел к дивану: никого. «Кристо!» Луиджи выключил автоматы, и они застыли… «Кристо!» Он тревожно огляделся и отправился на поиски.
Кристо он обнаружил позади «Игрока в шахматы», нижняя половина его тела застряла в ящике, а верхняя лежала на полу, вокруг головы расползлась лужица крови, пижама была разорвана в клочья. Луиджи рухнул на колени рядом с Кристо, снова окликнул его, ощупал со всех сторон: мальчик дышал, он был жив, но весь горел! Луиджи вскочил на ноги, чуть было не опрокинув этого болвана-клоуна, которого Кристо молил перевернуться в обратную сторону, – клоун издал стон и перевернулся в обратную сторону, – бросился к телефону вызвать врача… Какого? Вакье жил на другом конце Парижа… Найти доктора в пять часов утра! Наконец он все-таки отыскал одного врача из их квартала, которого раза два вызывал к Натали.
