Душа - Триоле Эльза (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Доктор, присев на корточки, рассматривал внутренность турка.
– Любопытно, – приговаривал он, – очень любопытно. Торс несколько больше натуральной величины. И все же трудно себе представить, чтобы человек, находясь в таком неестественном положении, мог не только играть в шахматы, но еще и выигрывать. Он непременно задохнулся бы внутри. Очень, очень любопытно.
В дверь вдруг забарабанили.
– Что там еще? – раздраженно крикнул Луиджи.
– Хозяин! Господин Петраччи! Беда!
Луиджи бросился к двери, за ним доктор, а за доктором Кристо. Держась за косяк, рабочий, задыхаясь, проговорил:
– Андре… попал рукой в ножницы… У него голова закружилась… начисто отрезало!
Все трое бросились бежать, и Кристо за ними. Луиджи обернулся и крикнул: «А ну, вернись!», крикнул таким голосом, что Кристо сразу остановился. И вернулся обратно.
XVIII. Изобретатели
В доме чувствовалась беда. У старого Андре закружилась голова, и он упал прямо на ножницы. Руку ему отрезало ровно-ровно, как режут в булочной хлеб. Нарочно не выдумаешь. К счастью, у Луиджи находился доктор Вакье, и Андре тотчас отвезли к нему в клинику. Кристо, очевидно, не совсем понял, что произошло, и, однако, сказал Луиджи: «Поторопись с протезом, ведь Андре ждет». Забавный мальчуган!
Каждый день, возвращаясь из мастерских в свой чуланчик, Марсель заставал там Кристо. Чтобы скоротать ожидание, мальчик занимался починкой часов, которые сначала сам разобрал, а потом собрал – часы даже стали ходить, – но, как только Марсель появлялся на пороге, тут же начинался разговор о протезе. Дело в том, что Марсель не соглашался с Луиджи насчет кибернетического протеза; а Кристо не желал расставаться с мечтой Луиджи. Прежде чем зайти к себе в чуланчик, Марсель мыл руки, приглаживал гребнем волосы; работа в мастерской уже позади, теперь можно заняться другими делами, мастерить разные безделушки для собственного удовольствия и чтобы подработать. И когда он, отдыхая, курил сигарету, Кристо возобновлял атаки:
– Когда Луиджи был маленьким, он прочел у Жюль Верна: все, что человек может себе вообразить, он может и сделать… Значит, и кибернетическую руку.
– Сколько ни бейся, рот на макушке не приделаешь. Бесполезно.
– Значит, по-твоему, бесполезно, чтобы у Андре была рука и чтобы она двигалась, как настоящая, даже когда он о ней думать не будет?
– Вредно. Мускулы его культи атрофируются.
– А Луиджи говорит, что это неправда, они будут действовать, как обычно.
– А ты говорил Луиджи, что я не согласен?
– Конечно, говорил.
– Так почему он со мной прямо не поспорит? Электрический импульс, подаваемый мозгом, имеет, возможно, всего один милливольт. Сколько же потребуется реле, чтобы привести в действие мотор, заключенный в протезе?
– Не понимаю.
– Ладно, сейчас объясню. Предположим, ты звонишь по телефону из Женевы, слышимость будет плохая – чтобы ты хорошо слышал, нужны усилители. Чтобы усилить и трансформировать импульс мозга, тоже понадобятся усилители. А они получатся громоздкие, тяжелые и дорогие. Том временем мускулы будут бездействовать. Выйдет ерунда. Сама-то идея превосходная, ничего не скажешь, а результат – никакой.
Кристо уныло плелся в магазин и ждал Луиджи. Если, по его мнению, наступал благоприятный момент для разговора, он начинал:
– Марсель считает, что кибернетическая рука – идея замечательная, а получится все равно ерунда. Из-за реле…
– Вот как?
Луиджи, казалось, не желал вступать в спор, но под конец сдавался.
– Слушай-ка… Вопрос сводится к следующему: что заставляет двигаться настоящую руку? Механическая энергия, заключенная в мускулах. А откуда берется эта механическая энергия? Из энергии химической, даваемой кровообращением, и в мускулах эта химическая энергия превращается в энергию механическую. А откуда берется химическая энергия? Из пищи, поглощаемой человеком. Чудесно. В искусственной руке нет ни мускулов, ни кровообращения. Словом, ничего нет. Поэтому нужно, чтобы механическая энергия, благодаря которой движется искусственная рука, получала бы эту энергию каким-либо иным путем. Мускулы заменяют моторчиком или несколькими моторчиками. Пищу заменяют гальваническим элементом. А теперь, если тебе угодно, назовем реле усилителями. Так оно проще. Вот здесь-то и заключается первая ошибка Марселя: он утверждает, что усилитель громоздок, тяжел и дорого стоит. Не спорю, он действительно стоит дорого, по крайней мере сейчас, в самом начале опытов, но вовсе он не громоздкий и не тяжелый. Можно сделать его величиной в кубический миллиметр. Слышишь, в один кубический миллиметр!… Итак, нерв, передатчик мозгового импульса, будет подключен к усилителю, и импульс, выходя из него, сможет включать или выключать маленький моторчик. Для того чтобы искусственная рука двигалась, как настоящая, нужно добавить усилители, а отсутствующие мускулы заменить моторчиком. Потребуется, очевидно, на каждое движение по моторчику. В этом случае искусственная рука будет повиноваться мозгу, как настоящая.
– И без двигателя?
– Как без двигателя? Раз потребуется механическая энергия, надо, чтобы она откуда-нибудь бралась. В один прекрасный день, вероятно, можно будет снабдить искусственную руку атомным микромотором, тогда отпадет надобность в его питании.
– Мне хочется, чтобы ты сделал протез без двигателя. Из какого-нибудь чувствительного материала, чтобы он сам сжимался и разжимался от любой мысли.
– Ну, это уже из области фантазии. Мы еще не научились читать мысли, отличать одну мысль от другой с помощью энцефалограммы, а тебе уж подавай импульсы, чтобы совершать то-то или то-то действие? Брось!
– Ладно, – говорил Марсель, которому Кристо передал слова Луиджи, – мне результаты его опытов не известны. А на свои опыты у меня денег не хватает. Впрочем, мне это и ни к чему. Я свои штуки обдумываю в голове, когда еду в метро или в автобусе: живу-то я далеко.
– А как ты тогда узнаешь, будет оно двигаться или нет?
– Когда я представлю себе все полностью, я делаю. И расчеты всегда оказываются правильными.
– Да-а, но ведь пожарный – это не кибернетический протез…
Даже невозмутимый Марсель досадливо поморщился при этих словах.
– В прошлом году я запатентовал машину для домашнего хозяйства, которая состоит из сорока деталей.
– Смотрите, какой мошенник, ведь скрыл от меня, – улыбнулся Луиджи, когда Кристо передал ему историю с патентом Марселя. – Я за него очень рад. Когда у человека есть мозг, он всегда сумеет им воспользоваться. Марсель построил свою машину, как глухой Бетховен писал свои симфонии, то есть на чистом воображении. Даже не имея возможности проверить, соответствует ли это его замыслу. Но если Марсель думает, что у меня есть средства на проведение опытов… Да ведь я душу дьяволу продал, а доходов особых не получил! Я, конечно, шучу…
На сердце Кристо было неспокойно. Два таких великих человека, как Луиджи и Марсель, несогласны между собой. А пока что у Андре нет руки. Кристо думал только об Андре, только о руке Андре, он не желал мириться с мыслью, что это непоправимо, что это окончательно. Ему хотелось верить Луиджи, но в ушах звучал приговор Марселя. «Ерунда, – говорил Марсель, – ерунда!» А у Андре руки все нет…
Натали работалось плохо… Часто она сидела с отсутствующим лицом, словно потерянная, опершись на рисовальную доску… Потом снова бралась за работу, будто хотела сказать: «Я просто немножко устала, имею же я право уставать, как и все люди…» Гости скорее раздражало ее, чем развлекали. Однако при виде явившегося к ним Фи-Фи Натали удовлетворенно улыбнулась: он где-то пропадал с самой весны. Фи-Фи неподвижно сидел в кресле и тоже улыбался Натали, морща верхнюю губу, еще более желто-восковой, чем обычно, но заметно округлившийся за время их разлуки.
– Как здесь тихо… Прямо как в могиле…
Где-то за темным садом пробили часы.
– Сегодня северный ветер. Сейчас действительно спокойно, в это время сюда никто не заходит.
