Возвращение на родину - Гарди Томас (полные книги .TXT) 📗
- Я тогда была сердита на нее. Она мне казалась такой упрямой! И когда я увидела, что ты ничего не значишь для нее, я поклялась, что и она будет значить для тебя не больше. В конце концов, она мне только племянница; я сказала ей - можешь выходить замуж, меня это не касается, и Клайма из-за этого я беспокоить не стану.
- Это не значило - беспокоить меня. Мама, вы поступили неправильно.
- Я боялась, что это помешает твоей работе, - вдруг ты из-за этого откажешься от места или еще как-нибудь повредишь своему будущему, поэтому я промолчала. Конечно, если бы они тогда обвенчались как полагается, я бы тебе сейчас же написала.
- Вот мы тут сидим, а в это самое время Тамзин, может быть, выходит замуж!
- Да. Разве что опять что-нибудь случится, как в первый раз. Это возможно, потому что жених тот же самый.
- Да, и, наверно, так и будет. Ну разве можно было ее отпускать? А если этот Уайлдив в самом деле дурной человек?
- Так он не придет, и она опять вернется домой.
- Мама, вам следовало поглубже во все это вникнуть.
- Ах, к чему так говорить, - нетерпеливо и с болью ответила его мать. Ты не знаешь, Клайм, как трудно нам пришлось. Ты не знаешь, как унизительно такое положение для женщины. Не знаешь, сколько бессонных ночей мы провели, какими, порой даже недобрыми, словами мы обменивались после этого несчастного пятого ноября. Не хотела бы я еще раз пережить подобные семь недель. Тамзип не выходила из дому, да и мне стыдно было смотреть людям в глаза. А теперь ты осуждаешь меня за то, что я позволила ей сделать единственное, чем можно было это исправить.
- Нет, - медленно проговорил он. - В общем я вас не осуждаю. Но поймите, какая это для меня неожиданность. Только что я ровно ничего не знал, и вдруг мне говорят, что Тамзин вот уже сейчас выходит замуж. Ну что ж, вероятно, это лучшее, что можно было сделать. А знаете, мама, - продолжал он через минуту, видимо что-то припомнив и оживляясь от этих воспоминаний, знаете, ведь я сам когда-то был влюблен в Тамзи. Право! Думал о ней как о своей возлюбленной. Чудной народ - мальчишки! И когда я теперь приехал и увидел ее, - она была такая ласковая, гораздо нежнее, чем всегда, - мне опять все это так живо вспомнилось. Особенно в тот вечер, когда у нас были I ости, а ей нездоровилось. Мы тогда все-таки устроили вечеринку, - пожалуй, это было жестоко по отношению к ней?
- -Да нет, это не важно. Я давно договорилась со всеми, что устрою вечерок, когда ты приедешь, и не стоило напускать больше мрака, чем необходимо. Запереться в доме и рассказать тебе о Тамзиных бедах - это была бы невеселая встреча.
Клайм сидел, задумавшись.
- Может, лучше было бы не устраивать вечеринки, - сказал он затем, еще и по другим причинам. Но об этом я вам после расскажу. А сейчас надо думать о Тамзин.
Оба помолчали.
- Вот что, - начал снова Ибрайт, и в голосе его были нотки, говорившие о том, что прежние чувства не вовсе в нем уснули, - я считаю, что нехорошо с нашей стороны, что мы отпустили ее одну и в такую минуту возле нее нет никого из нас, чтобы поддержать ее и о ней позаботиться. Она ничем себя не опозорила и ничего не сделала, чтобы это заслужить. Достаточно плохо, что свадьба такая спешная и убогая, а тут еще и мы совсем от нее отстранились. Честное слово, это безобразие. Я пойду туда.
- Теперь уж, наверно, кончено, - сказала со вздохом его мать. - Разве что они опоздали или он опять...
- Ну что ж, хоть на выходе из церкви их встречу. И знаете, мама, мне все-таки очень не нравится, что вы держали меня в неведении. Я, право, готов пожелать, чтобы он и на этот раз не пришел.
- И вконец погубил ее репутацию?
- Э, вздор какой. От этого Тамзин не погибнет.
Он взял шляпу и поспешно вышел из дому. Миссис Ибрайт продолжала сидеть у стола с горестным видом и в глубокой задумчивости. Но она недолго оставалась одна. Всего через несколько минут Клайм вернулся; за ним шел Диггори Венн.
- Оказывается, я все-таки опоздал, - сказал Клайм.
- Ну, вышла она замуж? - спросила миссис Ибрайт, обращая к охрянику лицо, в котором сейчас читалась странная смесь противоборствующих желаний.
Венн поклонился.
- Да, мэм.
- Как странно это звучит, - отозвался Клайм.
- И он не подвел ее на этот раз? - сказала миссис Ибрайт.
- Нет. И теперь больше нет пятна на ее имени. Я видел, что вас нет в церкви, так поторопился прийти вам сказать.
- А как вы там очутились? Откуда узнали? - спросила миссис Ибрайт.
- А я как раз был в тех местах и видел, как они вошли в церковь, сказал охряник. - Он встретил ее у дверей, точно, минута в минуту. Я даже не ожидал от него. - Он не добавил, что очутился в тех местах далеко не случайно, так как, после возобновления Уайлдивом своих прав на Томазин, Диггори с дотошностью, составлявшей отличительную черту его характера, решил досмотреть этот эпизод до конца.
- А кто еще там был? - спросила миссис Ибрайт.
- Да почти никого. Я стал в сторонке, и она меня не заметила. - Охряник говорил глухим голосом и смотрел куда-то в сад.
- А кто был за посаженую мать?
- Мисс Вэй.
- Вот удивительно! Мисс Вэй! Это, вероятно, за честь надо считать.
- Кто такая мисс Вэй? - спросил Клайм.
- Дочь капитана Вэя с Мистоверского холма.
- Очень гордая девица из Бедмута, - сказала миссис Ибрайт. - Я таких не слишком-то жалую. Тут про нее говорят, что она колдунья, - ну это, попятное дело, вздор.
Охряник промолчал и о своем знакомстве с этой интересной особой, и о том, что она оказалась в церкви только потому, что он не поленился сходить за ней, согласно обещанию, которое дал ей еще раньте, - когда узнал о готовящемся браке. Он только сказал, продолжая свой рассказ:
- Я сидел на кладбищенской стене и увидел, как они подошли - один с одной стороны, другая с другой. А мисс Вэй гуляла там и разглядывала надгробья. Когда они вошли в церковь, я тоже пошел к дверям, - захотелось посмотреть, я ведь так хорошо ее знал. Башмаки я снял, чтобы не стучали, и поднялся на хоры. Оттуда я увидел, что пастор и причетник оба уже на месте.
- А почему мисс Вэй вообще в это затесалась, если она только гуляла по кладбищу?
- Да потому, что другого никого не было. Она как раз передо мной зашла в церковь, только не на хоры. Пастор, прежде чем начать, огляделся кругом, и, так как она одна была в церкви, он поманил ее, и она подошла к алтарной ограде. А потом, когда надо было расписываться в книге, она подняла вуаль и подписалась, и Тамзин, кажется, благодарила ее за любезность. - Охряник говорил медленно и даже как-то рассеянно, ибо в его воспоминании всплыло в эту минуту, как изменился в лице Уайлдив, когда Юстасия подняла надежно скрывавший ее черты густой вуаль и спокойно посмотрела ему прямо в глаза. И тогда, - печально закончил Диггори, - я ушел, потому что ее история как Тамзин Ибрайт была кончена.
- Я хотела пойти, - покаянно проговорила миссис Ибрайт. - Но она сказала - не надо.
- Да это не важно, - сказал охряник. - Дело наконец сделано, как было задумано с самого начала, и дай ей бог счастья. А теперь позвольте с вами распрощаться.
Он надел свой картуз и вышел.
С этой минуты и на много месяцев вперед никто уж больше не видел охряника ни на Эгдонской пустоши, ни где-либо по соседству. Он исчез, словно растаял. В лощинке, где средь зарослей ежевики стоял его фургон, на другое же утро было пусто, и даже следа его пребывания не оставалось, кроме нескольких соломинок да легкой красноты на траве, которую смыло первым же ливнем.
В рассказе Диггори о венчанье, в общем вполне правильном, отсутствовала одна мелкая, но многозначительная подробность, которая ускользнула от него потому, что он находился слишком далеко от алтаря. Пока Томазин дрожащей рукой подписывала в книге свое имя, Уайлдив бросил на Юстасию взгляд, ясно говоривший: "Вот когда я наказал тебя, - помучайся!" Она ответила очень тихо - и он даже не подозревал, насколько искренне: "Вы ошибаетесь; я получаю истинное удовольствие от того, что вижу ее вашей женой".
