Друзья и враги Анатолия Русакова - Тушкан Георгий Павлович (книги без сокращений .txt) 📗
Глава XIII
ТВОРЦЫ ЛОШАДИНЫХ СИЛ
Утром, в шесть, Анатолий позвонил Коле, чтобы застать его до ухода на завод. Подошла Колина мать.
— Простите, что я так рано…
— Ничего… Коля болен, лежит уже пятый день, какая-то особенная ангина. Дозакалялся…
— А мне можно зайти?
— Заходите, если не боитесь заразиться.
Анатолий торопливо вышел на улицу и вдруг остановился, завороженный прелестью раннего утра. Машины еще стояли в гаражах, пешеходы еще не тронулись в путь. В распахнутых окнах неподвижно висели занавески. Не было слышно ни звуков радио, ни голосов прохожих, только воробьи, почти единственные в этот час хозяева улицы, чирикали громко и задорно. С карнизов глухо доносилось воркованье голубей.
Анатолий жадно вдыхал прохладный воздух, наполненный в этот час свежестью.
«Вот так всегда, — подумал Анатолий, — рано вставать не хочется, а выйдешь на заре из дома — сонный, свет не мил, а поглядишь вокруг и будто второй раз проснешься».
Улицу пронизал луч солнца, зеленые кроны деревьев наполнились розоватым светом, зайчики замелькали на окнах вторых этажей. Издалека донесся мерный шорох метлы. Из-за угла вышла каштановая собака, крадущейся поступью пошла к голубям, пьющим из лужи. За нею следовал ее владелец. В небе послышался нарастающий гул самолета. Анатолий засмеялся и потянулся. Как славно дышалось в это утро!
Маленький маршал лежал в постели и, увидев Анатолия, направлявшегося к нему с протянутой рукой, строго предупредил хриплым шепотом:
— Не подходи. Сядь у двери.
— Я не боюсь!
— Сядь у двери, — приказал Коля. — Это не каприз! У меня фолликулярная ангина.
Оказывается, он успел уже прочитать все об ангине в «Медицинской энциклопедии». Ведет дневник самонаблюдения, передаст его врачу, может быть, науке пригодится…
— Какая у тебя температура?
— Тридцать восемь и две десятых.
— Ну, ты и при сорока останешься таким же!
— Острота не из умных. Поговорим о тебе. — Коля приподнялся на подушке. — Почему не звонил?
— Здрасте! Все дни ждал твоего звонка. Ты ведь обещал выяснить.
— Я выяснил и позвонил. Разве соседка не сообщила?
— Первый раз слышу. А ты бы еще раз позвонил.
— Ты же видишь, хвораю. Кроме того, я решил, что, если ты не звонишь, значит, уже устроился.
— Нигде я не устроился… Что же ты выяснил на заводе?
— Объявилась вакансия в инструментальном цехе. Место обещали тебе. А ты пропал…
— Вот спасибо, дружище! Значит, согласились? — Анатолий вскочил со стула и двинулся к Коле.
— Назад! Не подходи! Не явился на завод — и радуется! Да может быть, эта вакансия уже занята. Что же ты делал все эти дни?
Небритый, с лихорадочно блестевшими глазами Коля откинулся на подушки и строго смотрел на друга.
Анатолий рассказал об экзаменах в вечерней школе и ОРУДе, об охоте с Юрой и его предложении, о раскаявшемся Хозяине, о встрече с Ниной и ее предложении, о своих планах.
— Нормально! — Это слово в устах Коли означало высшую похвалу. — Вот теперь я верю, что ты взял верный курс. Только — никакой артели! Главное, чтобы у человека была строгая программа жизни. Ненавижу мотыльков обоего пола, которые летят, куда ветер понесет, лишь бы легче было.
Маленький маршал опустил голову на подушку и закрыл глаза. Анатолию даже показалось, что он в забытьи. Он подождал и тихо спросил:
— Так как же мне быть?
— Ничего, старик, образуется, — отвечал Коля. — Поезжай на завод, разыщи в отделе кадров товарища Мотыгину. Я договорился с ней о твоей работе в инструментальном. Оттуда легче будет взять тебя в группу мастера на конвейере, где я работаю, если окажешься способным, конечно. А если вакансия в инструментальном занята, сам виноват. Я выздоровлю — поищем новое. Но ты поезжай теперь же. Оформление — дело многодневное. Надо пройти медицинское освидетельствование, ознакомиться с правилами техники безопасности и прочее. Да и квалификацию твою, пятиразрядника, проверят. Не горюй, если поначалу зачислят учеником. Не боги горшки обжигают, но и не разнорабочие, а мастера. Не подведешь, на старое не потянет?
Эх, ответил бы ему Анатолий, да пожалел болящего!
— Будет исполнено, товарищ начальник! — весело пообещал он.
Сидя в автобусе, по дороге на завод Анатолий ругал себя не менее строго, чем Коля. Неделю назад надо было ехать! О нем, конечно, уже забыли.
О масштабах завода можно было получить представление, не выходя из автобуса: по пути от метро «Автозаводская» было несколько автобусных остановок и все — «Автозавод». Анатолий спросил соседа-рабочего, как ему попасть в отдел кадров.
— У нас десятки цехов, в некоторых больше чем по три тысячи рабочих. Там свои отделы кадров. В какой цех получил переговорную записку?
— Переговорную записку? — Анатолий впервые слышал о ней.
Пришлось начать с общезаводского отдела кадров. Оказывается, товарищ Мотыгина работает в отделе кадров инструментального цеха. Позвонили ей. Да, была вакансия, ждали Русакова, но он не явился, и сейчас все места заняты. Анатолий отправился в комитет комсомола. Там он показал свой комсомольский билет, объяснил, кто он и чего хочет. Секретарь комитета, рослый улыбающийся парень, с интересом выслушал историю Анатолия, как-то сразу посерьезнел, снял трубку, набрал номер инструментального цеха и кратко рассказал об Анатолии. Выслушав ответ, он сразу же начал спорить. Ведь обещали человеку! Ну и что, если опоздал? Случай-то ведь особый!
Секретарь сердито бросил трубку на рычажки.
— А ты сходи с Русаковым к Сергею Васильевичу, — посоветовала девушка, слышавшая разговор.
Через пять минут Анатолий стоял перед пожилым мускулистым человеком.
В глазах Сергея Васильевича, окруженных морщинами, светилась веселость.
— У тебя какая специальность? — спросил он.
Анатолий объяснил.
— Гм… гм… Не знаю, что делать, штат укомплекто-ван…— Сергей Васильевич с сожалением развел руками.
— Сергей Васильевич, — укоризненно сказал секретарь комитета, — ведь вы соловьем разливаетесь в Политехническом музее, когда рассказываете выпускникам школьникам о романтике заводского цеха, об автомобилях, о рабочем изобретательстве. А тут парень сам горит желанием!
— Горит, горит… Полно у нас, даже разнорабочим устроить трудно. На нашем заводе свет клином не сошелся. Пройдись по Москве, на многих фабричных и заводских воротах увидишь объявление: «Требуются…» Требуются станочники, слесари, шоферы, электрики…
— Сергей Васильевич, ведь у парня особая история, ему хочется именно в наш коллектив, понять нужно… Да и перестраховщиков полно, не везде его примут, — сказал секретарь.
— Ах, да… Эта дурацкая амнистия. Повыпускали сволочь всякую, без разбора, отпетую уголовщину. Берия, черт бы его побрал… А такие ребята, как этот, отдувайся… Гм… Гм… А ты знаешь, Русаков, почему этот хитрец привел тебя ко мне? Мол, Сергей Васильевич из беспризорных, сам в детстве горя хлебнул, он не откажет, он поймет! Да, после детского дома я действительно начал здесь учеником слесаря, А теперь вот инженерствую, изобретательству, институт окончил без отрыва от производства… Да… Все же меня интересует, что тебя тянет к нам: то ли из Москвы уезжать не хочется, то ли жилплощадь побыстрее заполучить думаешь?
Анатолий покраснел, надел кепку и, насупившись, сказал:
— С квартирой у меня все в порядке, нормально, лучшего не надо…— Потом он коротко рассказал о том, что любит автомобиль, о шофере дядьке Грицько из колонии, о том, что мечтает учиться в автодорожном институте, а здесь, на заводе, — и техникум и вечерний институт. — Ну ладно, извините за беспокойство. Я пошел…
