Жизнь и приключения Николаса Никльби - Диккенс Чарльз (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

— Думаю, что это место мне подходит меньше, чем то, — сказала клиентка, пошептавшись со своей подругой. — Будьте любезны, молодой человек, дайте мне тот адрес. Если не подойдет, я приду еще.

По ее просьбе Том написал адрес, и элегантная клиентка, удовлетворив толстую леди небольшой мздой, удалилась вместе с подругой.

Николас уже раскрыл рот, чтобы попросить молодого человека обратиться к букве «С» и сообщить, какие места секретаря свободны, когда в контору вошла посетительница, которой он немедленно уступил свою очередь и чья наружность и удивила и заинтересовала его.

Это была молодая леди никак не старше восемнадцати лет, стройная и худенькая, но прелестно сложенная, которая, робко подойдя к конторке, осведомилась очень тихим голосом о месте гувернантки или компаньонки у какой-нибудь леди. Задавая этот вопрос, она на секунду приподняла вуаль и открыла лицо удивительной красоты, хотя и омраченное облаком печали, что было особенно заметно у такого юного существа. Получив рекомендательную карточку к какой-то особе, обозначенной в книге, она уплатила установленную сумму и выскользнула из комнаты.

Одета она была опрятно, но очень просто — так просто, что ее платье, пожалуй, показалось бы жалким и поношенным, будь оно надето на ком-нибудь другом, наделенном меньшим обаянием. Ее спутница — ибо с ней была спутница, краснолицая, круглоглаэая, неопрятная девушка, — судя по загрубевшим голым рукам, выглядывавшим из-под запачканной по краям шали, и по следам сажи и графита, испещрявшим ее физиономию, явно принадлежала к категории прислуг «за одну», сидевших на скамье; с ними она обменялась всевозможными усмешками и подмигиваньем, свидетельствующим о франкмасонстве их профессии [39].

Эта девушка последовала за своей хозяйкой, и не успел Николас опомниться от изумления и восторга, как молодая леди скрылась. Вполне возможно, как бы там ни думали иные трезвые люди, что Николас вышел бы вслед за ними, если бы его не удержал разговор, завязавшийся между толстой леди и ее конторщиком.

— Когда она придет еще раз, Том? — спросила толстая леди.

— Завтра утром, — отвегил Том, принимаясь чинить перо.

— Куда вы ее направили? — спросила толстая леди.

— К миссис Кларк, — ответил Том.

— Приятная ожидает ее жизнь, если она пойдет туда, — заметила толстая леди, беря понюшку из оловянной табакерки.

Вместо ответа Том подпер языком щеку и концом пера указал в сторону Николаса, каковое напоминание вызвало у толстой леди вопрос:

— Ну-с, чем можем мы служить вам, сэр? Николас коротко ответил, что хотел бы узнать, не найдется ли место секретаря или переписчика у джентльмена.

— Не найдется ли такое место? — подхватила хоэяйка. — Дюжина таких найдется. Не правда ли, Том?

— Еще бы! — ответил молодой джентльмен и с этими словами подмигнул в сторону Николасв не без фамильярности, которую несомненно почитал лестным комплиментом, но которая вызвала у неблагодарного Николасв чувство отвращения.

По наведении справок в книге обнаружилось, что дюжина секретарских мест свелась к одному. Мистер Грегсбери, великий член парламента, проживающий в Манчестер-Билдингс, Вестминстер, нуждался в молодом человеке, который бы содержал в порядке его бумаги и корреспонденцию, а Николас был именно таким молодым человеком, в каком нуждался мистер Грегсбери.

— Я не знаю, каковы условия, так как он сказал, что сам уладит этот вопрос с заинтересованным лицом, но они должны быть очень хороши, потому что он член парламента, — заметила толстая леди.

Несмотря на свою неопытность, Николас не очень поверил в силу этого довода или в справедливость такого заключения, но, не трудясь его оспаривать, взял адрес и решил посетить мистера Грегсбери безотлагательно.

— Не знаю, какой это номер, — сказал Том, — но Манчестер-Билдингс невелик и в худшем случае у вас не много времени отнимет, если вы будете стучать во все двери по обеим сторонам улицы, пока не отыщете его… Послушайте, а ведь прехорошенькая была здесь девушка!

— Какая девушка? — сурово спросил Николас.

— Вот как! Ну, конечно — какая девушка! — зашептал Том, прикрывая один глаз и задирая вверх подбородок. — Да вы что, не видели ее? Послушайте, вам бы не хотелось быть на моем месте, когда она придет завтра утром?

Николас посмотрел на безобразного клерка так, как будто не прочь был отхлестать его толстой книгой по щекам в награду за его восхищение молодой леди; однако он воздержался и с надменным видом вышел из конторы, в негодовании своем бросив вызов древним законам рыцарства, которые полагали пристойным и уместным для всех добрых рыцарей выслушивать хвалу леди, коим рыцари эти были преданы, и даже предписывали им скитаться по свету и разбивать головы всем трезвым и благонамеренным людям, не желавшим восхвалять превыше всего в мире тех дам, которых им никогда не случалось видеть и слышать — словно это могло служить оправданием!

Перестав размышлять о своих неудачах и стараясь угадать, какие неудачи постигли красивую девушку, которую он видел, Николас, несколько раз свернув не в ту сторону, несколько раз справившись о дороге и почти столько же раз получив неверные указания, направил свои стопы к месту, которое ему было указано.

В пределах древнего города Вестминстера [40] и на расстоянии одной восьмой мили от древнего его святилища находился узкий и грязный район — святилище менее важных членов парламента в наши дни. Он состоит только из одной улицы с мрачными жилыми домами, из окон которых в каникулярную пору хмуро выглядывают длинные меланхолические ряды объявлений, так же ясно возвещающие: «Сдается внаем», «Сдается внаем», — как возвещали это физиономии домовладельцев, сидевших на скамьях правительства и оппозиции во время сессии, ныне отошедшей к праотцам. В более оживленные периоды года объявления исчезают, и дома кишат законодателями. Законодатели — в первом этаже, во втором, в третьем, в четвертом, в мансардах; маленькие помещения пропитаны запахом депутаций и делегатов. В сырую погоду здесь трудно дышать от испарений, исходящих от влажных парламентских актов и затхлых петиций. Почтальоны чувствуют дурноту, вступая в это зараженное место, а жалкие фигуры, охотясь за надписями о даровой доставке письма, беспокойно снуют туда и сюда, словно потревоженные призраки усопших авторов писем, не имеющих права на их даровую пересылку [41].

Это и есть Манчестер-Билдингс, и здесь в любой час ночи можно услышать скрип ключа в соответствующей замочной скважине и время от времени, когда порыв ветра, проносясь над водой, омывающей подножие Манчестер-Билдингс, гонит звуки ко входу в улицу, — слабый, но пронзительный голос какого-нибудь молодого члена парламента, репетирующего завтрашнюю речь. Весь день напролет скрежещут шарманки, звенят и гремят музыкальные шкатулки, ибо Манчестер-Билдингс (эта верша для ловли угрей, из которой нет выхода, кроме одного неудобного отверстия) — четырехугольная бутылка с коротким и узким горлышком; в этом отношении он отображает судьбу иных своих наиболее предприимчивых обитателей, которые, протиснувшись в парламент ценою великих усилий и судорог, обнаруживают, что для них парламент — тоже не проезжая дорога, и что, подобно Маичестер-Билдингс, он дальше никуда не выводит, и что они поневоле должны выйти оттуда пятясь, не став ни более мудрыми, ни более богатыми и ничуть не более знаменитыми, чем были, когда вошли в него.

В Манчестер-Билдингс и свернул Николас, держа в руке адрес великого мистера Грегсбери. Так как поток людей вливался в запущенный дом неподалеку от входа, он подождал, пока они не вошли, а затем, подойдя к слуге, осмелился спросить, не знает ли он, где живет мистер Грегсбери.

Слуга был очень бледным оборванным мальчиком, имевшим такой вид, как будто он с младенчества спал в подвале, что, по всей вероятности, соответствовало действительности.