Молодые львы - Шоу Ирвин (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

Из вестибюля метро Ной увидел на другой стороне улицы Хоуп. Она стояла перед цветочным магазином. Позади нее пожилой торговец не спеша выставлял на витрину горшки с геранью и большие голубые вазы с гладиолусами. Хоуп была в голубом платье с белыми цветочками, нежно развевавшемся на утреннем ветерке. Солнечные лучи, отражавшиеся от стекла витрины, не позволяли разглядеть ее лицо. Он хотел было перейти к ней на ту сторону улицы, но назначенный на призывном пункте старший группы встревоженно закричал: «Пожалуйста, ребята, не расходитесь». И Ной подумал: «Что я могу сказать ей, и что она может сказать мне?» Он помахал ей, и она ответила ему, Подняв обнаженную загорелую руку. Ной заметил, что она не плачет.

«Как вам это нравится! – подумал он. – Она даже не плачет». И он стал спускаться в метро рядом с парнем по имени Темпеста и тридцатипятилетним испанцем, которого звали Нунсио Агвиляр.

14

Перед тем как Майкл проснулся, ему приснилось, что женщина с рыжими волосами, которую он не сумел поцеловать четыре года назад, улыбаясь, склонилась над ним и поцеловала его. Он открыл глаза, вспоминая приятный сон и рыжую женщину.

Утреннее солнце золотистой пылью пробивалось сквозь закрытые жалюзи венецианских окон. Майкл потянулся.

Снаружи до него доносился гул вышедшего на улицы и в переулки семимиллионного населения города. Майкл встал, прошел по мягкому ковру к окну и поднял жалюзи.

Было начало лета. Солнце обильно заливало мягким, маслянистым светом сады, выцветшие кирпичные стены старых зданий, пыльный плющ, полинявшие полосатые тенты небольших террас, заставленных тростниковой мебелью и цветами в горшках. Маленькая полная женщина в широкой оранжевой шляпе и старых широких брюках, комично облегавших ее округлый зад, стояла на террасе у горшка с геранью прямо напротив Майкла. Она медленно нагнулась и срезала цветок. Ее шляпа печально закачалась, когда она стала разглядывать засохший цветок, держа его в руке. Затем она повернулась – это была цветущая средних лет женщина – и, игриво покачивая бедрами, прошла по террасе и через завешенное шторами французское окно вошла в дом.

Майкл улыбнулся: его радовал яркий свет солнца, радовало, что женщина с рыжими волосами наконец поцеловала его и что в солнечном садике напротив живет маленькая толстая женщина с потешным задом, сокрушающаяся над увядшей геранью.

Приняв холодный душ, он надел пижаму, прошел босиком по ковру через гостиную к парадной двери, открыл ее и вынул из ящика «Таймс». В газете, напоминавшей своим изысканным языком речи пожилых преуспевающих адвокатов акционерных обществ, на первой странице сообщалось о том, что русские несут большие потери, но держатся, что на французском побережье от английских бомб вспыхнули новые пожары, что Египет шатается, что кто-то открыл новый способ изготовления резины за семь минут, что в Атлантическом океане затонули три судна, что мэр выступил за сокращение потребления мяса, что женатые мужчины, видимо, будут призваны в армию, что на Тихоокеанском театре наступило некоторое затишье.

Майкл закрыл дверь, опустился на кушетку и, оставив сообщения о кровопролитных боях на Волге, об утонувших в Атлантике людях, об ослепленных песком войсках, сражающихся в Египте, о производстве резины, о пожарах во Франции и об ограничениях на жареное мясо, перешел к спортивным известиям. Несмотря на усталость и множество ошибок, «Доджеры» [36] пережили еще один день войны, избежав подстерегающей со всех сторон смерти и, невзирая на некоторую свалку в центре площадки и бешеную атаку в восьмом периоде, проявив редкое упорство, одержали победу в Питсбурге.

Зазвонил телефон. Майкл прошел в спальню и снял трубку.

– В холодильнике стакан апельсинового соку, – прозвучал голос Пегги из трубки, – я хотела тебе напомнить.

– Благодарю, – ответил Майкл. – Я заметил пыль на книжных полках с правой стороны, хотя мисс Фримэнтл…

– Пустяки, – ответила Пегги.

– Мудрые слова, – сказал Майкл, наслаждаясь голосом Пегги, таким близким и приятным. – Много приходится работать?

– До потери сознания. Когда я уходила, ты не обратил на меня никакого внимания, ты лежал на спине совершенно голый. Я поцеловала тебя и ушла.

– Какая же ты славная девочка! А что я делал?

После короткой паузы Пегги ответила серьезным и немного встревоженным голосом:

– Ты закрыл лицо руками и бормотал: «Я не буду, я не буду…»

Легкая улыбка, игравшая на лице Майкла, исчезла, он в задумчивости потер ухо.

– Во сне мы самым бесстыдным образом выдаем свои мысли.

– У тебя был такой испуганный голос, – проговорила Пегги, – что мне даже стало страшно.

– «Я не буду, я не буду», – в раздумье повторил Майкл. – Не знаю, к чему это относилось… Во всяком случае, сейчас я ничем не напуган. Утро чудесное, «Доджеры» выиграли, моя девушка приготовила мне апельсиновый сок…

– Что ты собираешься делать сегодня? – спросила Пегги.

– Ничего особенного: поброжу немного, посмотрю на небо, посмотрю на девушек, чего-нибудь выпью, оформлю завещание…

– Да замолчи! – серьезным голосом воскликнула Пегги.

– Извини.

– Ты рад, что я позвонила? – спросила Пегги уже нарочито кокетливым тоном.

– Видишь ли, я думаю, что иначе и быть не могло, – небрежно протянул Майкл.

– Ты знаешь свои способности.

– Пегги!

Она рассмеялась.

– Заслужила я сегодня обед?

– А как ты думаешь?

– Думаю, что заслужила. Надень свой серый костюм.

– Он же почти совсем протерся на локтях.

– Надень серый костюм, он мне нравится.

– Хорошо.

– А что мне надеть? – Впервые за все время разговора голос Пегги прозвучал неуверенно, с наивной озабоченностью.

Майкл засмеялся.

– Чего ты смеешься? – резко спросила Пегги.

– Скажи еще раз, повтори: «А что мне надеть?»

– Зачем?

– Потому что от этих слов мне становится смешно, я вспоминаю тебя, и у меня появляется жалость и нежность к тебе и ко всем женщинам на свете.

– Скажи пожалуйста! – обрадовалась Пегги. – Сегодня ты встал с правой ноги, не правда ли?

– Конечно.

– Так что мне надеть? Голубое ситцевое платье или бежевый костюм с кремовой блузкой, или…

– Голубое платье.

– Оно такое старое.

– Голубое платье.

– Хорошо, а волосы как – вверх или вниз?

– Вниз.

– Но…

– Вниз!

– Боже, – сказала Пегги, – я буду выглядеть так, словно меня вытащили из Харлема [37]. Ты не боишься, что кто-нибудь из твоих друзей увидит нас?

– Я рискну.

– И не пей слишком много…

– Послушай, Пегги…

– Ты начнешь обходить всех своих друзей и прощаться с ними.

– Пегги, клянусь жизнью…

– Тебя хотят использовать просто как пушечное мясо. Будь осторожен.

– Я буду осторожен.

– Рад, что я позвонила? – Пегги опять заговорила кокетливым тоном, словно девица, томно прикрывающаяся веером на студенческом балу.

– Рад.

– Это все, что я хотела знать. Выпей апельсиновый сок. – Она повесила трубку.

Майкл с улыбкой медленно опустил трубку. Он сидел и думал о Пегги.

Потом поднялся и через гостиную прошел на кухню; там он поставил кипятить воду, отмерил три полных с верхом ложки кофе, наслаждаясь необыкновенно приятным запахом, исходившим из банки, достал бекон и яйца, нарезал хлеб для гренков, отпивая между делом большими глотками холодный апельсиновый сок. Приготавливая завтрак, он мурлыкал какую-то песенку без слов. Ему нравилось самому готовить завтраки, быть одному в своем холостяцком доме, ходить в свободной пижаме, ступая босыми ногами по холодному полу. Он положил на большую сковороду пять ломтиков бекона и поставил ее на небольшой огонь.

В спальне зазвонил телефон.

– Фу, черт! – выругался Майкл. Он снял с огня сковороду с беконом и пошел через гостиную. Всякий раз, проходя через эту комнату, он не мог нарадоваться: что за приятная комната, с высоким потолком, двусветная, с широкими окнами; по всей комнате у стен книжные шкафы с книгами в разноцветных коленкоровых переплетах, образующих нежный и приятный спектр.