Молодые львы - Шоу Ирвин (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

Майкл взял трубку:

– Алло.

– Голливуд, Калифорния, вызывает мистера Уайтэкра.

– Уайтэкр слушает.

С другого конца континента раздался голос Лауры, низкий и неестественный.

– Это Майкл? Майкл, дорогой…

Майкл чуть слышно вздохнул:

– Здравствуй, Лаура.

– В Калифорнии сейчас семь часов утра, – сказала Лаура с легким упреком, – я поднялась так рано, чтобы поговорить с тобой.

– Благодарю.

– Я знаю все, – возбужденно заговорила Лаура. – Это ужасно! Почему тебя берут рядовым?..

Майкл усмехнулся.

– Это не так уж ужасно. Много людей служат на таком же положении.

– Здесь уже почти все по крайней мере майоры.

– Знаю, – сказал Майкл, – может быть, именно поэтому есть смысл остаться рядовым.

– Да перестань ты, черт возьми, оригинальничать, – вспылила Лаура, – тебе ни за что не вынести этой службы. Я знаю, какой у тебя желудок.

– Моему желудку, – серьезно ответил Майкл, – придется пойти в армию вместе со мной.

– Послезавтра ты будешь сожалеть об этом.

– Возможно, – согласился Майкл.

– Через два дня ты попадешь на гауптвахту, – громко сказала Лаура. – Сержант скажет что-нибудь такое, что тебе не понравится, и ты ударишь его. Я знаю тебя.

– Послушай, – спокойно произнес Майкл, – никто не собирается бить сержантов – и я тоже.

– За всю свою жизнь ты ни от кого не получал приказаний, Майкл. Я знаю тебя. Это одна из причин, почему с тобой невозможно было жить. Во всяком случае, я прожила с тобой три года и знаю лучше, чем кто…

– Правильно, дорогая Лаура, – терпеливо сказал Майкл.

– Пусть мы разведены и всякое такое, – торопливо продолжала Лаура, – но во всем мире нет никого, кого бы я любила больше тебя, ты знаешь это.

– Знаю, – произнес Майкл. Он верил ей.

– И я не хочу, чтобы тебя убили. – Она заплакала.

– Меня не убьют.

– И мне противно думать о том, что кто-то будет тобой командовать. Это несправедливо.

Майкл покачал головой, лишний раз убеждаясь, какая глубокая пропасть отделяет реальный мир от мира в представлении женщины.

– Не беспокойся обо мне, Лаура, дорогая, – сказал он. – Очень мило, что ты позвонила мне.

– Я кое-что решила, – твердо сказала Лаура, – я не хочу больше брать твоих денег.

Майкл вздохнул.

– Ты получила работу?

– Нет, но сегодня днем я встречаюсь с Макдональдом в «Метро-Голдвин-Мейер» [38] и…

– Ну что ж, когда будешь работать, тогда и перестанешь брать деньги. – Майкл поспешил сменить тему и, не давая Лауре ответить, спросил ее: – Я читал в газете, что ты собираешься замуж, это правда?

– Нет. Может быть, после войны. Он поступает во флот и собирается работать в Вашингтоне.

– Везет, – пробормотал Майкл.

– Одного помощника директора из «Рипаблик» [39] взяли в авиацию первым лейтенантом. Всю войну он просидит в Санта-Аните. Служба информации. А ты собираешься стать рядовым…

– Прошу тебя, Лаура, дорогая, – сказал Майкл, – этот разговор будет стоить тебе пятьсот долларов.

– Ты странный, глупый человек, и всегда был таким.

– Да, дорогая.

– Ты напишешь мне оттуда, куда тебя пошлют?

– Да.

– Я приеду повидаться с тобой.

– Это было бы замечательно. – Майкл представил себе, как около Форт-Силла, в Оклахоме, его ожидает бывшая жена – красавица в норковой шубке, с замечательным лицом и прекрасной фигурой, а проходящие мимо солдаты приветствуют ее свистом.

– Я совсем из-за, тебя запуталась, – тихо и искренне плакала Лаура, – у меня всегда было такое чувство, и, видно, от него не избавиться.

– Я тебя понимаю. – Майкл вспомнил, как Лаура укладывала волосы перед зеркалом, как танцевала, какой она была в праздники. На мгновение его тронули далекие слезы, и он с сожалением подумал о потерянных годах, годах без войны, годах без разлук…

– Что ты беспокоишься? – тихо сказал он. – Меня, наверно, направят куда-нибудь в штаб.

– Ты не допустишь этого, – всхлипывала она, – я знаю тебя, ты не пойдешь на это.

– Армия не спрашивает у нас разрешения. Она делает то, что хочет, а мы делаем то, что нам приказывают. Армия – это не «Братья Уорнер» [40], дорогая.

– Обещай мне… обещай мне… – Ее голос то появлялся, то исчезал, потом раздался щелчок, и связь прервалась. Майкл посмотрел на трубку и опустил ее.

Он встал, прошел на кухню и закончил приготовление завтрака; затем отнес в гостиную яичницу с беконом, черный, густой кофе, гренки и поставил все на широкий стол перед большим окном, ярко освещенным солнцем.

Он включил приемник – исполнялся фортепьянный концерт Брамса, из динамика лились то мягкие и грустные, то бурные звуки.

Он ел медленно, густо намазывая на гренки варенье, наслаждаясь вкусом яиц, масла и крепкого кофе, гордый своими кулинарными способностями, и с удовольствием слушал грустную, нежную музыку.

Затем он открыл «Таймс» на театральной странице, которая была полна толков о бесчисленных пьесах и актерах. С каждым днем театральная страница «Таймс» наводила на него все большее уныние. Несбывшиеся мечты, потерянные деньги, горькие упреки в адрес людей его профессии – читая все это, он испытывал беспокойство и чувствовал себя в каком-то глупом положении.

Он отложил газету и, допив кофе, закурил первую в этот день сигарету. Он выключил приемник, и последние звуки мелодии Респиги замерли в утреннем воздухе. Залитый солнцем дом погрузился в приятную тишину. Майкл сидел за столом, покуривая и мечтательно глядя на сады, на улицу, на работавших внизу людей.

Потом он встал, побрился, принял ванну и надел старые фланелевые брюки и мягкую голубую рубашку. Она слегка поблекла от частой стирки, но зато приобрела приятный оттенок. Почти вся его одежда была уже упакована, но в стенном шкафу еще висели две куртки. Он постоял перед шкафом, думая, какую куртку надеть, потом достал серую. Это была старая поношенная куртка, мягко и свободно облегавшая плечи.

Внизу около тротуара стояла его машина, сверкая свежевымытой краской и хромированными частями. Он включил мотор и нажал кнопку для спуска тента. Майкла, как всегда, забавляло плавное и величественное движение складывающегося тента.

Он медленно поехал по Пятой авеню. Всякий раз, когда в рабочий день он ехал на машине по городу, он испытывал немного злорадное наслаждение, которое почувствовал в первый раз, когда проезжал в полдень по этой же улице на своей первой новой марки машине с опущенным тентом и посматривал на мужчин и женщин, спешивших с работы на завтрак, как богатый и свободный аристократ.

Майкл ехал по широкой улице, между рядами богато и со вкусом, хотя и несколько фривольно, украшенных витрин, сверкавших в лучах солнца.

Он оставил машину у дверей дома, где жил Кэхун, и отдал ключи швейцару. Они договорились, что Кэхун будет пользоваться машиной и ухаживать за ней до возвращения Майкла. Возможно, было бы разумнее продать машину, но у Майкла было какое-то суеверное убеждение, что раз эта маленькая яркая машина была свидетельницей его лучших довоенных дней, длительных весенних поездок по стране и беззаботных праздников, то, если хочешь вернуться с войны, надо хранить ее, как талисман.

С сожалением расставшись с машиной, он медленно пошел по городу. День вдруг показался ему пустым, и, не зная чем его заполнить, он зашел в аптеку и позвонил Пегги.

– В конце концов, – сказал он, услышав ее голос, – нет такого закона, по которому я не имею права видеть тебя дважды в один и тот же день.

Пегги радостно засмеялась.

– Я проголодаюсь к часу дня, – сказала она.

– Я угощу тебя завтраком, если хочешь.

– Да, хочу, – ответила она и с расстановкой добавила: – Я рада, что ты позвонил, я должна сказать тебе что-то очень серьезное.

– Хорошо, – согласился Майкл, – я настроен сегодня довольно серьезно. Итак, в час.