Мой друг, покойник (Новеллы, Роман ) - Рэй Жан (читаем книги бесплатно .txt) 📗
— Ни слова, что бы вы ни увидели, — шепнул Баскет и зажег свет.
Сьюзен Саммерли стояла рядом, занеся топор для удара.
Сьюзен? Триггс до крови закусил губу, чтобы не нарушить приказа. В желтом свете он увидел не личико восковой Дульцинеи, а застывшую маску с закрытыми глазами и искривленным ртом.
— Ничего не предпринимайте, — едва слышно шепнул Баскет, — она не ударит… Она не может этого сделать. Дадим ей возможность спокойно удалиться!
Страшная фигура действительно отступила к окну и исчезла за шторами. И тогда Сигма Триггс увидел манекен, который стоял на своем месте с невинной улыбкой на устах.
— Вы узнали ее? — спросил Баскет.
— Лавиния Чемсен! — простонал Триггс.
— Вот почему Кобвел умер от страха, — заявил Баскет. — И если бы я не знал от старого доктора Купера, что у вас сердце крепче, чем у несчастного владельца «Большой галереи», я бы не подверг вас такому испытанию.
— Но мне это ни о чем не говорит. Напротив!
— Ба! Вы не такой уж профан и понимаете, что мисс Чемсен страдает лунатизмом и очень восприимчива к гипнозу.
Затворите окно, Триггс, и закройте задвижку. Зажгите свечи и поболтаем в свое удовольствие. Я открою вам престранный механизм драмы, который привел к смерти Грегори Кобвела. Механизм, который вызвал еще одну смерть, а та приведет нас к разгадке последних тайн Ингершама.
— Итак, следите за ходом моего повествования. Безобидный Грегори Кобвел развлекался в тот памятный день тем, что пускал солнечные зайчики…
Лучик попадает в окошечко некоего закутка ратуши, которое до сего времени не привлекало внимания антиквара. Он увидел там нечто необычное и захотел рассмотреть все повнимательней. Поэтому взял мощный бинокль и увидел…
— Увидел нечто, приговорившее его к смерти!
— Он увидел станок, стол, руку гравера и пачку фальшивых банкнот. Грегори Кобвел обнаружил мастерскую фальшивомонетчика. Кобвел — человек честный; преступная рука принадлежит другу, который часто навещает его дом, разделяет его вкус к коллекционированию и к которому он испытывает нежность.
— Лавиния Чемсен!
— Но и в ратуше известно, что их видели. Кобвел был обречен. Он колеблется, размышляет, вслух спорит с Сьюзен Саммерли, думая, что его слышит только Сьюзен Саммерли. Однако преступная рука уже отворила окно, кто-то подслушал его и узнал о намерении отправиться с наступлением ночи к лондонскому детективу, знаменитому С.Т. Триггсу. Наступает ночь, Кобвел собирается действовать. Но появляется Лавиния Чемсен, одетая в темную мантию, с топором в руке, и вызывает у Кобвела приступ ужаса. Его убил страх…
— Иначе, его убил бы топор Лавинии Чемсен! — с ужасом воскликнул Триггс.
Баскет помолчал и медленно продолжил.
— Нет. Нет, она бы его не убила, она не смогла бы этого сделать. Лавиния Чемсен не преступница! Скажем так, страх наилучшим образом послужил целям преступления… И я спросил себя, не предусмотрел ли все это чей-то дьявольский ум!
— Сигма Тау!
— Слушаю, шеф, — ответил Триггс.
— Конечно, Лавиния Чемсен принимала участие в преступных работах, проходивших в закутках древней ратуши. В глазах закона она сообщница преступления, но я склонен приуменьшить ее вину. На бедняжку оказывалось губительное воздействие, и это снимает с нее львиную долю ответственности. Теперь вспомните о двух маленьких ожогах кислотой…
— На руках Дува, — простонал Триггс. — О, я понял! Этот великий художник был одновременно великим злоумышленником. Он гравировал фальшивые банкноты! Добряк Дув и есть преступник, таинственный негодяй, который сеет ужас своими безумными историями!
— Однако его убили!
— Конечно… Соучастник избавился от него.
— Перед вашим взором сверкает топор мисс Лавинии, Триггс, и мешает разглядеть истину. Рисует и гравирует действительно Дув, но он не подозревает о преступном назначении своих работ. Ловкий человек заказывает граверу части общего рисунка, а затем объединяет их по своему усмотрению. Однако Дув не относился к наивным людям и, когда вы довольно зло подшутили над ним, обозвав фальшивомонетчиком, часть истины открылась ему. Он не мог никому довериться даже с помощью своих занимательных историй.
Как он поступает? Как все неисправимые рассказчики: излагает свою историю на бумаге. Произошло неизбежное — негодяй, который околдовал мисс Чемсен и, по-видимому, прибегал к гипнозу, чтобы превратить ее в свою рабу, ловко воспользовался большим талантом Дува, но застиг его в момент сочинения исповеди. Он убил его, а остальное довершаете вы, Сигма Тау!
— Он его убил… В конце концов, вы же не станете обвинять призрак в том, что он гипнотизирует девушек и совершает убийства, — с яростью возразил Триггс….
— Вы по-прежнему не желаете отказаться от своего призрака, старина. Скажите, зачем ломать комедию?
— Комедию? — задохнулся от негодования Триггс.
— Комедию, — твердо повторил Хэмфри Баскет. — Вы запираетесь в кабинете с мэром Ингершама. Кого вы ждете? Вернее, кого ждет мистер Чедберн? Молчите, Триггс, тогда скажу я: Чедберн ждет привидение. С последним полночным ударом мог явиться призрак ратуши. И тогда вы, С. Т. Триггс, бывший лояльный служащий столичной полиции, под присягой заявите, что видели его. Вы не осмелитесь перед инспекторами Скотленд-Ярда опровергать существование странного привидения. А если к тому же мэр заявит, что уверен в его виновности, вы не осмелитесь ему перечить! Не возмущайтесь, Триггс, вы не могли поступить иначе, тем более что в вашей жизни есть один призрак — призрак повешенного Смокера! Не стану утверждать, что бедняга Дув не поддерживал в вас подобные верования, приводя в пример сомнительные или сочиненные истории. У вас предрасположенность к вере в привидения, и Чедберн знал это. Вы ждете призрака, но тот не является, а вы превращаетесь в маленького Дува и рассказываете истории. И тогда некто, кто и так косо смотрел на прибытие бывшего полицейского в Ингершам, кто перебрал в мозгу все варианты относительно цели вашего приезда, кто считал вас то никчемным, то опасным детективом, принимает вас за талантливого полицейского, явившегося для расследования тайн, и решает с вами покончить. Не знаю, продолжал бы он после вашей смерти обвинять призрак или постарался скрыться. Вы увидели ужасное лицо, выплывающее из мрака, ощутили на своем затылке железную руку… И вспомнили… Вспомнили другую руку, которая чуть не свернула шею нам обоим. Вы вспомнили, Триггс. Более того, вы узнали преступную руку, руку Майка Слупа!!!
Триггс встал. Он выглядел спокойным, и его голос не дрожал:
— Инспектор Баскет, арестуйте меня!
Хэмфри Баскет улыбнулся:
— Как я могу арестовать честного и смелого человека, который находился в состоянии самообороны. Я не могу арестовать человека, спасшего мне жизнь. Я не могу арестовать человека, избавившего общество от Майка Слупа, закоренелого преступника, укрывшегося под личиной мистера Чедберна, мэра Ингершама. Более того, Сигма Тау, в Ингершаме, откуда окончательно изгнан страх, я никого не буду арестовывать. И начальство оправдает все мои действия.
— Сигма Тау!
— Слушаю вас, шеф.
— О чем вы думаете?
— О Лавинии Чемсен, шеф! Вы действительно верите, что Чедберн гипнотизировал ее? Я думал, такое встречается только в романах.
— К сожалению, такое встречается и в жизни! Чедберн, вернее Майк Слуп, был весьма сильной личностью. Думаю, он держал Лавинию Чемсен с помощью чувства — бедняжка любила его, а посему его власть над ней сильно увеличивалась. Но люди, действующие под гипнозом, преступлений не совершают. Поэтому, как я уже говорил, Лавиния не могла совершить убийства, но Майк Слуп знал, что Грегори Кобвела достаточно сильно напугать.
Баскет вскочил на ноги, словно надоело говорить об ужасах.
— Прекрасный день, Сигма Тау. Мне хочется совершить прогулку вдоль Грини, которая, наконец, вернулась в свое русло.
