Мертвые души. Том 3 - Авакян Юрий Арамович (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
— Я, как и прежде в вашем распоряжении, Павел Иванович, неужто вы могли в этом усомниться, — разве что не обиделся Самосвистов.
— Прекрасно, коли так! В таком случае просил бы я вас, незамедлительно воротить назад Варвара Николаевича для того, чтобы я мог заключить с ним купчую на приобретение у него «мёртвых душ». А затем мы с вами без промедления покинем сие гостеприимное селение с тем, чтобы уже к утру быть в Тьфуславле. Иначе можно считать, что всё погибло: и мои скромные усилия, и ваши сметанные в стоги миллионы, — сказал Павел Иванович.
— Бог ты мой, только и делов? Сию же минуту и ворочу его назад, — отвечал Самосвистов и не тратя времени даром проследовал вослед Варвару Николаевичу.
«Как же глупо! Как глупо пропасть, из—за такового пустяка угодивши почти что в безвыходное положение! Пропасть в тот самый час, когда почитай и решилось уж всё, когда осталось нанесть лишь пару визитов и пару же бумажек подписать! — думал Чичиков, меряя шагами гостиную и поджидая Самосвистова в компании с обещанным тем Вишнепокромовым.
Но одна минута сменила другую, затем и третью, прошло уж пять минут и более, а друзья всё не появлялись. Павлу Ивановичу, терзаемому беспокойством, стало казаться, что минула уж целая вечность, покуда наконец—то двери в гостиную залу распахнулись и в тёмном их проёме появился Модест Николаевич, державший под руку упиравшегося и глядевшего исподлобья Вишнепокромова.
— Ну и о ёем это вы, милостивый государь, хотели со мною перетолковать? — спросил Вишнепокромов, усаживаясь в кресло и глядя на Павла Ивановича с уничижительною насмешкою.
— Хотел сказать вам, Варвар Николаевич, что вовсе не намерен сориться с вами, — отвечал Чичиков, словно бы не замечая направленного на него насмешливого взгляда, — потому как видит Бог, мало есть в целом свете людей, коих любил бы я такою же искреннею, братскою любовью, каковою люблю вас. И все те обидные слова и обвинения, что были произнесены вами в мой адрес, вполне мною заслужены, и я не побоюсь в этом сознаться. Вот почему я и готов на всё, только лишь заслужить бы у вас прощение. И поверьте, мне ничто так не дорого, как ваше расположение, ради которого я готов многим, без колебания, пожертвовать в своей жизни.
— Вот видите, Варвар Николаевич, — сказал Самосвистов, выступающий парламентером, — я ведь не даром вам толковал, что Павел Иванович вовсе не таков, каковым вы его только что представляли. Он вполне искренен в своих словах и поступках, и верно впрямь руководствовался ни чем иным, как заботою о вас. Посему призываю вас с ним примириться, да ещё и извиниться за высказанные в его адрес нелицеприятные выражения.
— Ни чем таковым он не руководствовался! И я ни в чём перед ним извиняться не намерен! — сказал Вишнепокромов. — А ежели и наложил он сейчас в штаны, то оно и понятно! Ещё бы, ну какой у него нынче может быть выход, как только не замириться со мною? Ведь он, подлец, знает каковой я есть патриот и борец за истину. Меня почитай все чиновники боятся, и это вам кто хочешь подтвердит. Вот он и заюлил, потому как понимает, что дело его плохо, потому—то и подослал тебя, Модестушка, ко мне с комиссией.
— Нет, вы действительно можете думать обо мне всё, что угодно, почитая меня, как изволили вы давеча выразиться «подлецом» и «свиньею». Тут уж я поделать ничего не смогу, но и в этом случае, к чему нам с вами враждовать? Тем более что я готов незамедлительно же удовлетворить все ваши претензии в отношении покупки у вас «мёртвых душ». Извольте лишь назвать свою цену и покончим с этим, — сказал Чичиков.
— Э…э…э, милый ты мой, Павел Иванович! Тут не всё так просто, как тебе это может быть, кажется! «Мёртвые души» они сами собою, ты у меня их купишь, в этом сомнения нет. Но главное, что должен ты будешь сделать в самое короткое время, это отписать мне половину изо всего причитающегося тебе куша. Да и в будущем, когда сойдёшься ты с Леницыным, я должен быть в третьей доле, а иначе этапа тебе не миновать! Это я тебе обещаю – Вишнепокромов! Так что думай и ответ давай прямо сейчас, а не то вмиг пристрою тебя за приятелем твоим Тентетниковым, даром ты что ли для него старался, будучи у генерала Бетрищева на посылках, — усмехаясь, говорил Варвар Николаевич.
— Что ж, я готов не на словах, а на деле подтвердить справедливость моих слов и ничего не вижу невозможного в том, чтобы удовлетворить все ваши требования. И «мёртвые души» я готов у вас купить, и в третью долю взять, но вот в отношении неполученного ещё мною куша, право не знаю, как и поступить. Потому как это всё одно, что делить шкуру неубитого медведя. Вот почему не вижу тут пока—что никаких путей, — сказал Чичиков.
— Пути очень даже ясные, — отвечал Вишнепокромов, — пиши мне долговую расписку на половинную сумму и дело с концом.
— Что ж, написать недолго, а как дельце—то не выгорит? Не получу я, стало быть денег, а расписка — вот она! Так что выходит мне всё одно: либо Сибирь, либо долговая яма! Вот и погибну я, можно сказать, не за понюх табаку. Посему, предлагаю вам, Варвар Николаевич следующее. Как только окажутся у меня в руках пашпортные книжки, что будет означать проведение всех моих крестьян по суду, словно живых, я подобную расписку вам в тот же час и напишу, ежели к тому времени ничего не переменится. Свидетелем же сему обещанию призываю Модеста Николаевича, в чём ему и вам даю свое дворянское слово, — предложил Чичиков.
— Твое дворянское слово, душа моя, нынче немногого стоит, однако должен признать, что резон в сказанном тобою обстоятельстве есть. Вот почему, да ещё и в память о нашей прошлой дружбе, я готов тут пойти тебе навстречу. Что же касается до «мёртвых душ», то купчую мы с тобою заключим нынче же, в присутствии Модеста Николаевича. Цена же за ревизскую душу будет обычная, как заведено – в одну тысячу. Да и то, как видишь беру с тебя по Божески, потому, что цена нынче достаёт порою и до двух тысяч. Ну, уж ладно, не буду уж совсем тебя грабить, пользуясь бедственным твоим положением, потому как есть я благородный человек! — сказал Вишнепокромов, победоносно глядя на Павла Ивановича.
— Несите списки, — только и отвечал Чичиков, — я готов.
И впрямь, списки числом в двадцать пять мертвецов были Варваром Николаевичем тут же принесены и купчая в какие—то четверть часа была меж ними заключена. Павел Иванович, не откладывая на завтра, расплатился с Вишнепокромовым, отсчитавши тому, полновесные двадцать пять тысяч, извлечённые из заветной шкатулки, испросивши, однако, у него расписочку в получении им полной суммы по заключенной меж ними купчей. К сей расписке, попросил он Модеста Николаевича приложить и его подпись, оную оплату подтверждающую, на чём они и покончили, к большому удовольствию Варвара Николаевича, что, рассовавши пачки по карманам, поспешил, вероятно туда, где у него сохраняемы, были деньги.
Наши же герои, оставшись одни, договорились встретиться через несколько времени, потребного на то, чтобы втайне от счастливого нежданным прибытком хозяина заложить свои экипажи и хоронясь под покровом тёмной ночи покинуть Чёрное, держа путь свой в достославный город Тьфуславль, с которым у Павла Ивановича вновь связаны, были погибнувшие было надежды.
ГЛАВА 9
Так уж устроен свет, господа, что в нём всё не то чем кажется с первого взгляду, и тому есть немало примеров, как в живом, так и в ботаническом царствах, не говоря уж о людском обществе, где почитай всё либо мираж, либо обман, либо притворство. И тот поспешный отъезд, который произведён был нашим героем из Чёрного, что мог показаться многим из наших даже и весьма проницательных читателей паническим бегством, на самом деле вовсе и не был таковым, потому как Павел Иванович отнюдь не намерен был мириться ни с вероломством бывшего уж закадычного друга, в одну минуту сделавшегося ему заклятым врагом, ни с потерею тех двадцати пяти тысяч, что легли пылиться где—то в сундуках у Варвара Николаевича.
Вот потому—то скачущий нынче ночными просёлками Чичиков был полон решимости не только вернуть назад утраченные было им суммы, но ещё и приумножить их за счёт того же Вишнепокромова, на беду свою плохо представлявшего над кем вознамерился шутить он подобные небезопасные шутки. Одно сейчас владело всеми помыслами Павла Ивановича – выправить в самое короткое время все потребные ему для дела бумаги, упредивши таковым образом появление в городе Варвара Николаевича, который был вовсе не тот, кто мог бы долго держать рот на замке, не давая воли болтливому своему языку.
