Голый завтрак - Берроуз Уильям Сьюард (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
Я добираюсь до Свободии, которая чиста и скучна Боже мой. Бенвэй руководит И.Ц., Исправительным Центром. Я заглядываю к нему, и "А что стало с тем-то и тем-то?" заводит его надолго: "Сиди Идрисс Смизерс по кличке "Стукач" напел Отправителям насчет сыворотки долголетия. Старого педака могила исправит." "Лестер Строганофф Смуунн – "Эль Хассейн"
– заделался Латахом, пытаясь усовершенствовать О.А.П. – Обработку Автоматического Послушания. Мученик отрасли…" (Латах – состояние, бытующее в Юго-Восточной Азии. Во всем остальном Латахи обычно сохраняют здравый рассудок, но стоит привлечь их внимание щелчком пальцев или резким окриком, как они импульсивно начинают подражать любому движению. Форма маниакального невольного гипноза. Иногда они наносят себе увечья, пытаясь имитировать движения нескольких человек одновременно.)
"Останови меня, если ты уже слышал вот этот атомный секрет…." Лицо Бенвэя сохраняет свои очертания в этой вспышке настоятельнос-
ти, в любой момент оно может подвергнуться невыразимому расколу или метаморфозе. Оно мигает, словно картинка, входящая и выходящая из фокуса.
"Пошли," говорит Бенвэй, "и я проведу тебя по И.Ц."
Мы идем по длинному белому вестибюлю. Голос Бенвэя вплывает ко мне в сознание из какого-то неопределенного источника… голос без тела, иногда он громок и ясен, иногда едва слышим, как музыка где-то на улице, продуваемой ветрами.
"Изолированные группы, вроде аборигенов Архипелага Бисмарка. Среди них явная гомосексуальность не распространена. Проклятый матриархат. Все матриархаты анти-гомосексуальны, конформны и прозаичны. Как только окажешься в таком матриархате – очень осторожно начинай перемещаться к ближайшей границе, только не бегом. Если побежишь, какой-нибудь несостоявшийся скрытый гомик-фараон наверняка тебя пристрелит. Значит, кому-то хочется создать плацдарм гомогенности в такой неразберихе потенциалов, как Западная Европа и США? Вот еще один ебаный матриархат, что б там ни вякала Маргарет Мид… Там у нас источник беспокойства. Дуэль на с коллегой в операционной. А моя ассистентка-бабуинесса прыгнула на пациента и разорвала его в клочья. Бабуины всегда нападают на самую слабую сторону в ссоре. И правильно. Мы ни на минуту не должны забывать своего достославного человекоподобного наследия. Противником выступал Док Браубек. Абортмахер на пенсии и пухлый шифер (вообще-то он был ветеринаром) , призванный на службу ввиду нехватки людских ресурсов. Так вот, Док все утро проваландался в больничной кухне, ставя пистоны в жопы медсестрам, заправляясь угольным газом и Климом – а перед самой операцией вкатывает себе двойную дозу муската, нервы успокоить."
(В Англии и, особенно, в Эдинбурге граждане пропускают каменноугольный газ через Клим – кошмарную разновидность порошкового молока, похожую по вкусу на тухлый мел – и тащатся от результатов. Они закладывают все имущество, чтобы оплатить счета за газ, а когда все-таки приходит человек и перекрывает газ за неуплату, их вопли слышно на много миль вокруг. Когда гражданин болеет от его нехватки, то говорит "Я спекся" или "Эта старая печь мне на спину лезет".
Мускат. Цитирую из статьи автора о наркотических препаратах в Британском Журнале Наркомании: "Заключенные и моряки иногда прибегают к мускату. Примерно одна столовая ложка его запивается водой. Результат отдаленно напоминает действие марихуаны с побочными эффектами в виде головной боли и рвоты. В семействе мускатных есть несколько наркотиков, употребляемых индейцами Южной Америки. Обычно они вводятся вдыханием через нос сухого порошка, приготовленного из растения. Знахари принимают эти пагубные вещества и впадают в конвульсивные состояния. Их подергиваниям и бормотаниями придается пророческое значение.")
"У меня был бодун ягический, ей-Богу, и я не собирался терпеть всч это дерьмо от Браубека. Тут он полез со своими советами, мол, я должен разрез начинать не с переда, а с зада, причем бормочет какую-то хрень невнятную – чтоб я точно вырезал желчный пузырь, не то он все мясо на хуй испортит. Думал, что он – на ферме, курицу потрошит. Я велел ему идти и засунуть голову обратно в духовку, после чего у него хватило бесстыдства пихнуть меня под руку, которой я отделял бедренную артерию пациента. Кровь забила фонтаном – и прямо в глаза анестезиологу, который выскочил и воплями помчался по коридорам, ни черта не видя. Браубек попытался заехать мне в коленом в промежность, а мне удалось чикнуть ему по подколенным сухожилиям. Он пополз по полу, тыча меня скальпелем в ноги. Виолетта – это моя ассистентка-бабуинесса, единственная женщина, на которую мне было не наплевать, – совсем ополоумела. Я уже вскарабкался на стол и приготовился прыгнуть на Браубека и затоптать его обеими ногами, когда ворвались легавые.
"Ну вот, вся эта катавасия в операционной, "это невыразимое происшествие", как его назвал Супер, стало, можно сказать, последней каплей. Готовая поживиться нами, волчья стая сомкнулась вокруг. Распятие – больше никак это не назовешь. Конечно, я и сам тоже "думхайтов" понаделал то тут, то там. А кто нет? Был случай, когда мы с анестезиологом выжрали весь эфир, и на нас пациент наехал, а меня обвинили в том, что я забалтываю кокаин средством для чистки унитазов. На самом деле, этим Виолетта занималась. Но не мог же я даму подставить….
"Поэтому в конце концов вышибли нас из отрасли. И дело не в том, что Виолетта не была bona fide коновалом, да и Браубек, в общем-то, им тоже не был, но даже мой диплом поставили под сомнение. Виолетта же знала о медицине больше, чем вся Клиника Майо. У нее была потрясающая интуиция и высокое чувство долга.
"Вот так я и оказался двинутым под зад коленом и без диплома. Сменить профессию? Нет. Врачевание у меня в крови. Я умудрялся поддерживать навыки, делая за бесценок аборты в сортирах метро. Я даже опустился до того. что арканил беременных теток прямо на улицах. Это уж совсем неэтично было. Потом встретил обалденного парня, Плаценту Хуана, Магната Последа. Разжился на выкидышах во время войны. (Выкидыши – это недоношенные телята, рождающиеся прицепом с детским местом и бактериями, обычно в антисанитарных и вообще непригодных условиях. Такой теленок не может продаваться в пищу, пока не достигнет минимального возраста хотя бы в шесть недель. До этого времени он называется выкидышем. Торговля выкидышами влечет за собой суровое уголовное наказание.) Так вот, Хуанито контролировал целый флот грузовых судов, зарегистрированный им под абиссинским флагом, чтоб избежать докучливых ограничений. Он дает мне место судового врача на пароходе Филиарис, более гнусной посудины по морям никогда не ходило. Одной рукой оперирую, другой отбиваюсь от крыс, кидающихся на пациента, а с потолка клопы со скорпионами как из ведра сыплются.
"Так значит, при таком раскладе кому-то понадобилась гомогенность. Можно, но стоить будет дорого. У меня-то уже весь этот проект в печенках сидит…. Вот и пришли…. Обузный Тупик."
Бенвэй проводит рукой по воздуху, следуя изгибам какого-то орнамента, и дверь распахивается. Мы проходим внутрь, и она захлопывается. Длинная палата, сверкающая нержавеющей сталью, белокафельными полами, стеклоблоковыми стенами. Вдоль одной стены – кровати. Никто не курит, никто не читает, никто не разговаривает.
"Пойдем, поближе посмотришь," говорит Бенвэй. "Ты никого не смутишь."
Я подхожу и становлюсь возле человека, сидящего на постели. Заглядываю в его глаза. Никого там нет, на меня в ответ никто не смотрит.
"Н.Н.Т.," говорит Бенвэй. "Необратимая Невральная Травма. Сверхосвобожден, можно сказать… обуза для отрасли."
Я провожу рукой перед глазами человека.
"Да," говорит Бенвэй, "рефлексы у них еще остались. Смотри." Он достает из кармана плитку шоколада, снимает обертку и подносит человеку под самый нос. Человек принюхивается. У него начинают шевелиться челюсти. Руками он делает хватательные движения. Изо рта начинает течь слюна, свисая с подбородка длинными сосульками. В животе у него бурчит. Все его тело извивается в перистальтике. Бенвэй на шаг отходит, поднимает шоколадку повыше. Человек падает на колени, задирает голову и лает. Бенвэй швыряет ему шоколадку. Человек кидается на нее, промахивается, возится на полу, пытаясь ее отыскать, чавкая и хлюпая. Он заползает под кровать, находит шоколадку и запихивает ее себе в рот обеими руками.
