Вечное Лето, Том III: Спасение (СИ) - Macrieve Catherine (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
– Мари, – неуверенно зовёт Диего, – это же… Это мои, да?
– Ага, – шепчу я, хотя сама-то ответа на этот вопрос не знаю. Впрочем, моя уверенность сейчас точно не важна. – Возьми их, Диего, это… Каким-то образом это помогает.
Он подчиняется, и, когда его ладони касаются коллекционных фигурок, меня ослепляет вспышка.
Я оказываюсь в незнакомой аудитории, где собралась по меньшей мере сотня студентов. Диего – повзрослевший, даже, можно сказать, заматеревший – с густой щетиной, в очках в роговой оправе – сидит за преподавательским столом.
– Когда вы смотрите фильм, или читаете книгу, или прикасаетесь к любому другому виду искусства – необходимо абстрагироваться от своих ожиданий, – говорит он. – Важно постараться понять, какую цель преследовал автор, и трезво оценить, сумел ли он этой цели достичь. Да, я слушаю? – он кивает студенту, поднявшему руку.
– Но, мистер Сото, – неуверенно лепечет совсем молоденький паренёк, по виду – вчерашний школьник, – «Тёплую зиму», например, совершенно невозможно смотреть, хотя книга и была бестселлером, как такое в принципе возможно?
– Иногда фильм проваливается на этапе задумки, – усмехнувшись, Диего качает головой, – не всегда из хорошей книги получается достойная экранизация – но и из этого можно извлечь хороший урок, – он резко замолкает, отвлечённый неожиданной вибрацией телефона, лежащего на углу его стола. – Что ж, друзья мои, я рад был видеть вас на вводной лекции. Увидимся на следующей неделе!
Ручейком студенты стекаются в сторону выхода – некоторые из них останавливаются, чтобы сфотографировать профессора.
– Боже, я всё ещё не верю, – раздаётся чьё-то бормотание, – что они уговорили Диего Сото преподавать здесь…
– Я тоже, – соглашается другой голос, – он же буквально перекроил теорию экранизации!
Диего тем временем переворачивает жужжащий телефон экраном вверх. Когда он видит имя звонящего, его брови взлетают вверх. Прежде, чем ответить, он выжидает, пока последний студент покинет аудиторию. Когда дверь в помещение закрывается, Диего отвечает на звонок, включая громкую связь.
– Папа?
– Диего? Меня хорошо слышно? – раздаётся голос на другом конце провода.
– Да, э-э… Отлично. Давно не… Впрочем… Что-то случилось?
– Сынок, – мужчина прокашливается, – я просто хотел… Ты знаешь… Мы с мамой видели твою книгу.
– А, я понял, – Диего протягивает руки вдоль стола и кладёт голову на поверхность, обречённо глядя на телефон. – И ты звонишь мне, чтобы сказать, что совершенно не одобряешь то, что я написал.
– Что? – из динамика раздаётся неуверенный смешок.
– Папа, я на работе, – раздражённо бросает Диего, – у меня нет времени на твои…
– Нет, Диего, пожалуйста! – в голосе мистера Сото отчётливо слышится паника. – Послушай меня всего одну минуту! Мы… Мы не знали, что ты пишешь книгу. Нэнси показала мне газету, в которой было твоё имя…
– Список бестселлеров в Нью-Йорк-Таймс? – со смесью иронии и гордости уточняет Диего.
– Точно! И потом я смотрел утреннее шоу, и там тоже говорили о тебе…
– Ну что же, для меня это всё тоже было большим сюрпризом, – признаётся Диего. – Так ты, э-э, не читал, я полагаю?
Из трубки отчётливо слышится шелест страниц.
– А, вот! Нашёл. Мне нравится этот отрывок. «Люди часто спрашивают, почему нет новых историй. Как телевидение и кинематограф могут просто переделывать под себя уже давно избитые сюжеты? И я говорю им: оглянитесь. Оглянитесь по-настоящему, откройте свой разум. Если всё сделать правильно, вы поймёте: все самые захватывающие истории происходят вокруг вас…»
– «…И всё, что нужно сделать – дать им шанс, и тогда жизнь заиграет новыми красками», – по памяти заканчивает Диего хором с отцом. Его взгляд падает на пару коллекционных фигурок на его столе. Он пододвигает их ближе друг к другу, так, чтобы их руки соприкасались.
Голос мистера Сото в динамике дрожит, как если бы мужчина с трудом сдерживал слёзы.
– Диего, сынок, мне так жаль, что я не говорит тебе этого раньше, – выговаривает он, – но… Я правда очень, очень горжусь тобой.
– Я знаю, па, – легко соглашается Диего, – поверь, я знаю.
Ещё одна короткая вспышка, и мы с Диего смотрим друг на друга посреди мёртвого леса. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но никаких членораздельных звуков у него не получается. Я крепко обнимаю его, пытаясь передать этим объятием всё, что чувствую к нему – всю эту невероятную сестринскую любовь, всю благодарность, всю гордость за него – и всё своё сочувствие.
– Тише, – шепчу я, когда его плечи под моими ладонями вздрагивают, – тише, всё будет хорошо.
– Я, – вдруг всхлипнув, произносит Диего, – я книгу напишу?
– Бестселлер, – поправляю я его, чуть отстраняясь и слабо улыбаясь. Диего вытирает выступившие слёзы и переводит взгляд на коллекционные фигурки.
– Где бы Вэйрин ни был, – медленно говорит он, – уверен, он может позаботиться о себе. Я… Прости, Мари, я не должен был так психовать. Мне следует доверять Вэйрину, – он осекается и исправляется, – верить в него. Из-за меня мы теряем время.
– Вэйрин вернётся, – улыбаюсь я, – я совершенно точно знаю.
– Да, ты права, – соглашается он. – Спасибо.
Мы возвращаемся к остальным. Друзья настороженно смотрят на Диего.
– Эй, Коротышка, – осторожно зовёт Джейк, – ты в порядке?
Диего уверенно кивает.
– Знаешь, Джейк, «знаток поп-культуры» мне нравился больше, – замечает он непринуждённо. – Я всё ещё беспокоюсь о Вэйрине, но знаю: он сказал бы мне идти дальше. Так что… Пойдём?
– Мы найдём его, как только сможем, хорошо? – мягко говорит Куинни. Диего снова кивает, а я кручу в руках кристаллы, пытаясь найти нужное направление. Где-то вдали виднеется пульсирующее голубоватое сияние в разломанном стволе дерева.
– Туда, – киваю я, и Эстелла первая срывается с места, почти бегом преодолевая расстояние до пункта назначения. Она достаёт из дупла очередной кристалл и отдаёт мне, когда я подхожу ближе. Когда все три осколка оказываются в моих руках, их сияние становится невыносимо ослепительным на несколько мгновений…
И гаснет.
– Мари, ты что, сломала их? – восклицает Крэйг.
– Кажется, игра в «холодно-теплее-горячо» была бы слишком простым решением задачи, – сникает Шон.
– Что нам сказал тот ваанти? – рассуждает Зара, расхаживая туда-сюда. – «Увидите в своё время». Может, это что-то значило…
Я кручу кристаллы в руках, складываю их в вместе и, повинуясь наитию, поднимаю их на уровень глаз. И, когда я это делаю, увиденное сквозь слабый, преломляющийся в гранях осколков свет едва не заставляет меня выронить свою ношу. Нас окружают… временные воронки. Точно такие же, как были после грозы – только их видно исключительно через кристаллы.
– П-посмотрите, – заикаясь, я поворачиваюсь к друзьям.
– Это… Клёво, – протягивает Радж, вглядываясь в сверкающие грани.
– Да, но мы всё ещё застряли здесь, – раздражённо бросает Эстелла. – Исследовать все эти порталы? Да на это уйдёт не одна неделя!
Зара же отбирает у меня кристаллы, словно поражённая какой-то догадкой, и вертит их в руках. Её пальцы двигаются так быстро, словно она собирает кубик Рубика на время, и в какой-то момент, кажется, головоломка ей одним известным образом складывается – теперь кристаллы собраны в некое подобие подзорной трубы.
– Вот! Я вижу! – она поднимает руки на уровень глаз и кивает нам. Я заглядываю в грани причудливым образом соединённых кристаллов и вижу, что среди всех временных разломов появилась тропа, ведущая куда-то вперёд. Зара идёт первой, медленно, словно опасаясь потерять направление. Боясь спугнуть удачу, мы идём за ней. Долго. Молча. Осторожно. Спустя час или около того на лес опускается ночь, и, когда я уже начинаю подумывать о целесообразности привала, деревья вдруг расступаются, открывая поляну с огромным деревом, в ветвях которого расположился город.
Это совсем не похоже на Элистель. Гигантское дерево кажется таким же высохшим, как окружающий лес, а постройки напоминают скорее странного вида небоскрёб, сооружённый где-нибудь, предположим, в неблагополучном райончике. Неоном светятся цветастые вывески, одна из них – «1908» – неприятно напоминает о Рурке.
