Время Лохов (СИ) - Безрук Юрий (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
“Может, предложить Татьяне?” - ухмыльнулся за моим плечом бес.
Бутылка шампанского оставалась еще с тех пор, когда у меня в гостях была Ирина. Я был не особый его любитель (не гусар явно), предпочитал в основном коньяк да водочку, но иногда не брезговал. Но Татьяне-то не предложишь, что покрепче, не солидно как-то. Жаль, к шампанскому не было фруктов, но был шоколад (снова шоколад и шампанское?). От шоколада никогда никакая девушка еще не отказывалась… И тут же я мигом одернул себя: “Ты что выдумываешь, дон жуан хренов! Не можешь себя в руках удержать? Где твои мозги? Совсем разум потерял?”
Я резко захлопнул дверцу холодильника, налил себе в чашку сока, залпом выпил, вернулся обратно в гостиную. Татьяна по-прежнему сидела на полу, все перебирала, вынимала из конвертов одну пластинку за другой, внимательно перечитывала аннотации, откладывала в сторону те, которые показались ей интересными.
Несмотря на борение чувств, я все же не мог не залюбоваться ею, - ничего нет притягательнее непосредственности нимфетки.
- Ну что, выбрала? Приглянулось что-нибудь? - спросил я, войдя.
- Можно, вот эту?
- Моцарта? “Реквием”? Ну, ты экстремал! А с Вивальди что - заканчиваем?
- Нет, мы еще не дослушали вторую сторону.
- Хорошо, забирайся на диван, сейчас поставлю.
Я перевернул пластинку с Вивальди, снова запустил проигрыватель, и когда диск закрутился, включил подачу. Звукосниматель плавно опустился на пластинку, и с небольшим шуршанием из колонок полилась новая мелодия.
Когда звучали весенние композиции, в моей душе будто наступала весна, под звуками летнего цикла яснее и определеннее рисовалось будущее. “У тебя есть будущее”, - словно говорил своей мелодией Вивальди, и я ему верил, верил этой божественной магии звуков, она словно была созвучна моему нынешнему душевному состоянию. Я чувствовал ее радостную дрожь, дрожь, разгоняющую кровь, насыщающую меня новой, свежей энергией. Энергией и уверенностью в завтрашнем дне.
От музыки и комфорта я словно сделался аморфным. Мое прошлое стало каким-то далеким и туманным, чужим, а я настоящий всегда был частицей этой музыки, звуком, нотой в бесконечных сферах гармонии…
Сколько времени прошло, пока мы с Татьяной слушали пластинки, не известно, но внезапно она (совсем как Ирина) спохватилась: она же обещала бабушке прийти пораньше, помочь снять шторы и тюль в стирку - проза жизни!
- Спасибо за музыку, - сказала Татьяна, прощаясь у двери.
- Спасибо тебе. Если бы не ваш проигрыватель…
Татьяна стремительно закрыла мне рот поцелуем. Не чмокнула в губы, как ребенок, а поцеловала по-взрослому. Я онемел, и когда Татьяна отстранилась на миг и засуетилась, удержал ее:
- Постой, постой, тебе лучше так, - открыл я ее слегка торчащие ушки. Татьяна смутилась, но потом посмотрела мне прямо в глаза, уже не делая попытки вырваться. Я погладил ее ушко, потом снова притянул к себе. Мы опять слились в поцелуе, но ненадолго: Татьяна быстро оторвалась от меня, раскрасневшаяся, рванула на себя входную дверь и выскочила из квартиры.
“Что это было?” - не мог я понять. Какая-то мелодия сфер, непредсказуемая вспышка, игра бытия, лукавая улыбка Вечности.
“Что это было?” - снова спросил я себя, а в ответ получил только громкий хлопок нашей общей с соседями двери - Татьяна умчалась к бабушке.
“Безумец!” - корил я себя, собирая с пола пластинки. “Идиот!” - ругал на чем свет стоит, но чувствовал, что эта девчонка своей молодостью, наивностью, чистотой словно оживила меня, вдохнула в меня новые силы.
До самого вечера я ходил как заведенный, бродил, как оборотень в ожидании полнолуния, и когда Анна Павловна вернулась с работы и предложила отметить мой приезд, я не отказал ей. Не отказал ни в чем.
26
Ночью, однако, после ухода Анны Павловны, явился мне кошмарный сон. Я увидел себя в зале уродцев. У меня был достаточно широкий обзор вокруг. Справа в спирте замерли сросшиеся тела сиамских близнецов, слева - сплющенный анэнцефал, напротив - целая галерея различных образин.
Мне показалось, что когда мы были здесь с Грицаем и Гелилой, я не очень внимательно их рассмотрел. Теперь мне никто не мешал. Я спокойно разглядывал уродливых эмбрионов и ничто не ускользало от моего пристального взгляда. Я не любовался уродцами, как помешанный анатом, но мне и не было противно, чего греха таить. Я был здесь один на один с собой, а себе-то зачем врать? Мне было не противно, но и не по себе: что-то угнетающее исходило от этих монстров, давящее, хоть глаза многих из них были или закрыты, или еще не прорезались, а недоразвитые лица повернуты не в мою сторону. Все они, казалось, спят, успокоились, - почему тогда мне, глядящему на них, было тревожно? От омерзения? Но омерзения тоже не было. От брезгливости? Вряд ли. Что за беспокойство теснило мою грудь?
Тут я увидел, что на входе появились Грицай с Гелилой (я оказался здесь раньше?). Они неторопливо прошлись вдоль экспонатов, которые были напротив меня, подолгу замирая у каждого, дотошно осматривая их, обсуждая.
“Им больше делать нечего, как любоваться уродцами?” - меня взбесило их праздное любопытство. Что за извращенцы! Ну ладно Грицай, но Гелила! От нее такого я никак не ожидал.
Появилась Павловна. (Она откуда здесь?) Пошла по моей стороне, также, не спеша, рассматривая уродцев и мало-помалу приближаясь ко мне.
Вошла Елена, старшая дочь Павловны. Вот сюрприз! Они сговорились, что ли? Но ни Павловна, ни Елена с Грицаем и Гелилой не знакомы. Только бы теперь Грицай с Гелилой не оказались возле меня вместе с соседками.
Елена следовала за матерью. Мне куда бежать? - всполошился я. Зал небольшой, они, скорее всего, давно заметили меня, но приближаться не спешат. Лучше бы подошли раньше Грицая с Гелилой. Может, так и получится, ведь они ко мне ближе, только, наверное, из приличия не бросились поздороваться и поприветствовать меня.
Еще подарочек - Татьяна. Тоже с ними? Издеваются, что ли?! Словно созвонились, словно знали заранее, что сегодня я буду здесь с Грицаем и Гелилой!
Татьяна пристроилась к Елене, взяла ее за руку.
- Да что ты, как маленькая! - выдернула свою руку Елена.
Татьяна бросилась к матери, ухватила за руку ее:
- Мам, пошли скорей отсюда, - что за фигня!
- Ладно, ладно, пойдем, - не возразила Павловна, и они направились к выходу. Но, проходя мимо, Татьяна неожиданно остановилась и вперилась в меня взглядом.
- Мам, - сказала и растерялась.
Павловна тоже замерла.
- Ой! - вырвалось и у нее.
- Чего вы тут разойкались? - подошла к ним Елена и вслед за Павловной и Татьяной перевела взгляд на меня. - Ничего себе! - вырвалось у нее, и она побледнела.
Я не понял, что их так удивило. Что там за моей спиной было такого необычного, что даже меня они не хотели замечать? Я попытался повернуться, чтобы лучше рассмотреть заинтересовавший их экспонат, но повернуться не смог: что-то сковывало меня, не давало развернуться плечам, да и рук поднять я был не в состоянии - локти во что-то упирались. Я запаниковал, завертел головой в разные стороны, задвигал плечами, но кроме подступающего ужаса ничего больше не почувствовал. А соседи не спускали с меня (или не с меня?) глаз. Они были удивлены, они пребывали в шоке. К ним присоединились Грицай и Гелила (Грицай обнимал Гелилу за талию. “Убери от нее руки, урод!”).
- Ну и страхопудие! - вырвалось у Грицая. - Надо ж таким уродиться!
- Да он и не родился вовсе, не видишь разве? Он умер еще в утробе, - бросила без всякого акцента Гелила и широко улыбнулась.
О ком они говорят? Я ничего не понимал. Но дальше - сюрприз за сюрпризом: на входе выросли Сигаевы. К счастью, не остановились, прошли мимо: Люся с раздувшимся животом в упор не хотела видеть тошнотворную экспозицию. (Мишка совсем из ума выжил? Нашел, куда привести беременную жену!)
Мать с отцом! Что они тут забыли? Зачем они здесь? - чуть ли не в отчаянии завопил я, но никто меня не услышал. И, слава Богу, мама тут же дернула отца за рукав:
