Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости - Маринина Александра Борисовна (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Дама решительно прошагала к отделу импортных продуктов, достала из сумки упакованную в вакуум пачку сосисок и шмякнула ее на прилавок. «Вы меня помните?» – грозно спросила она у продавщицы. «Конечно, – ответила та. – Вы купили у меня сосиски и бутылку кока-колы». «Отлично, – сказала дама, – зовите директора». «А в чем дело? – пыталась прояснить ситуацию продавщица. – Эти сосиски годны еще три месяца. Видите – написано: Е, Хэ, Рэ – это значит срок годности. Еще три месяца». «Зовите директора!» – настаивала дама, не опускаясь до объяснений на низовом уровне.
Вовочка тем временем потянул за угол соседского пакета, и пакет надорвался по шву. Мужчина обернулся, увидел нанесенный ему ущерб и возмущенно пробасил: «Девушка, следите за своим ребенком. Вы видите, что он наделал?! Где я возьму другой пакет? В чем я понесу продукты?!» Я извинилась, схватила Вовочку за обе руки, Вовочка начал орать и брыкаться. Я стала прикидывать, так ли мне нужны макароны бантиками. По всему получалось, что нужны. Вечером ожидались гости, и мне хотелось удивить и накормить их, не затрачивая на это массу времени. Тем более что в заплечном рюкзаке уже лежала бутылка молдавского «Каберне», купленная в соседнем с магазином киоске, отлично сочетающаяся с трехцветными макаронами и мягким сливочным вкусом «Российского» сыра из моего холодильника.
Я попыталась отвлечь Вовочку, подкинув ему очередной пример с отрицательными числами. Но Вову примеры уже не интересовали, он отчаянно рвался на свободу. На его крик очередь отозвалась призывами ко мне усмирить своего хулигана и отрицательными оценками моих способностей как воспитателя подрастающего поколения. Продавщица тем временем сходила в подсобку и вернулась с дамой, в которой безо всяких бейджей, которых тогда еще не носили, угадывалась величественность Директора Гастронома на Ленинском проспекте. «В чем дело?» – строго обратилась директриса к бриллиантовой покупательнице.
«Это я вас хочу спросить – в чем дело, – парировала та. – Как у вас хватает наглости продавать людям собачьи сосиски?!» Директриса взяла пачку в руки, повертела со всех сторон и, не найдя на упаковке ни одного слова на русском, положила обратно. «С чего вы взяли, что сосиски собачьи? У меня по накладной они проходят как сосиски свиные». «Потому что я знаю английский язык, – высокомерно процедила дама. – Здесь ясно написано: “Хот догз” – горячие собаки!» Директриса, сохраняя каменное выражение лица, опять взяла пачку и стала ее вертеть. «Вот сволочи! – возмутился мужчина передо мной. – Совсем обнаглели эти торгаши. Скоро крысиным ядом кормить нас станут».
И тут наступил момент моего торжества. Я закрыла вопящему Вове рот ладонью, выступила вперед и произвела короткий экскурс в историю американских сосисок немецкого происхождения и иллюстратора Даргана, который не был уверен в правильном написании немецкого слова «дакшюнт» – такса, и переименовал сосиски «дакшюнт» в «горячих собак». Бриллиантовая дама молча забрала свои долгоиграющие сосиски, срок годности которых истекал только через три месяца, и бесславно покинула магазин, а мужчина в «Ранглерах» предложил присутствующим пропустить меня к прилавку без очереди, потому что «бедный мальчик уже устал и больше стоять не может».
Знание иностранных языков еще не раз выручало меня в российских магазинах в 90-х, пока не были приняты законы, обязывающие снабжать все импортные товары этикетками на русском языке.
Олег Жданов
Москва
писатель, литературный обозреватель «Комсомольской правды». До 90-х – студент, журналист; в 90-е – журналист; после 90-х журналист, писатель.
Футболка
Так сложилось, что материальные мечты не посещали меня первые двадцать лет моей жизни. Нет, ну, конечно, иногда мне хотелось «Пепси», мятной жвачки, «Лакомку» за 28 копеек, новый набор солдатиков-индейцев или билет в кино на фильм с Гойко Митичем, но все это можно сказать – не считается. Невероятным образом мимо меня прошли желания джинсов, джинсовых курток, кроссовок «Adidas» и «Botos», мопедов «Рига», «Верховина» и «Карпаты», мотоциклов «Ява» и «Cezet». Плавно перейдя от детских книг к взрослым и от игрушек к портвейну, я мечтал о счастье, любви и о справедливости. Вот именно тогда в мою дверь постучались 90-е годы ХХ века и по неизвестной мне социально-магической причине я вдруг начал мечтать материально.
Однажды вечером, проходя мимо клуба на одной из центральных улиц города, я осознал, что очень хочу черную футболку с какой-нибудь ненашей надписью. Сегодня я думаю, что «утюги» и фарцовщики были очень милосердными людьми, ибо в конце 80-х – начале 90-х годов советские люди так мало понимали в надписях на футболках, что продавать можно было просто наборы готических букв, но они так не делали. Спустя неделю меня настиг тот день, когда я, смущаясь и пытаясь изобразить на лице равнодушие, уже шел по вещевому рынку в поисках черной футболки с надписью. Первыми на осколках СССР появились футболки с сердечками и признанием в любви какому-нибудь, как правило, американскому городу. Следом шли футболки со страшными рисунками и надписями в формате heavy-metal и hard-rock. Но разве мог я, настоящий гуманитарий и невесть что возомнивший о себе журналист-молокосос, носить эту банальность в жанре Канала «2×2», который тогда еще не показывал мультфильмы, а был настоящим музыкальным телеканалом. Мне нужна была цитата из текста какой-нибудь концептуальной группы. Лучше всего из «Pink Floyd», конечно, но «Doors» тоже подойдет. До сих пор помню, как мы встретились взглядами. Нет-нет, не с продавцом. Им было опасно смотреть в глаза, в те годы они лучше Кашпировского и Чумака и даже всех вокзальных цыган вместе взятых могли проникнуть к тебе в душу, и ты бы купил «на все, что есть» и шел бы домой пешком, понимая, что впереди у тебя абсолютно голодный месяц в обновках. Я увидел ЕЕ. Черную как смоль и умопомрачительно стильную. Тонкая ткань футболки, которую можно было носить и под рубашкой, как нас через сериалы научили «америкосы», казалось, поглощала свет. На груди, именно там, где должно было биться только мое горячее сердце, звучала начертанная фраза глубочайшего философского содержания и подходившая для всех возрастов и религий: All you need is love…
Господи и все святое Политбюро, как она была прекрасна! Стиснув зубы, чтобы не закричать от счастья, я отвернулся от нее и предательски дрогнувшим голосом как бы невзначай произнес:
– Ну, а эта сколько?
– Двадцать пять рэ, – как гром прозвучало в ответ, и я понял, что глаза поднимать нельзя, ибо там бы я встретился с холодной усмешкой лузгающего семечки дьявола и знатока человеческих душ.
Мне не нужны были деньги, все, что мне было нужно – это любовь, и именно ее за очень дорого мне сейчас и предлагали. Я сглотнул ужас и кивнул.
Контролеров и тем более валидаторов тогда в общественном транспорте не было, и я «зайцем» по причине полного отсутствия денег добрался до дома. Мама с ужасом посмотрела на мой выбор и предложила тут же постирать обновку потому, что доверять кооператорам и всем тем, кто пытается нажиться на горе трудового народа, нельзя, нельзя и еще раз нельзя. Я был ошарашен, понимая, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. Мама что-то еще спрашивала про размер, чек, возможность обменять, если не подойдет, но я знал, что главное совсем в другом. Главное, что футболка теперь у меня есть и как бы было круто, если бы я ей подошел.
Нельзя оставлять человека в беде
Марат Валеев
Красноярск
Журналист, с 1972 по 2011 год работал в областной, районных газетах Павлодарской области Казахстана, окружной газете в Эвенкии. Сейчас пенсионер.
Кровные узы
Был декабрь 1997 года. Я лежал в отделении сосудистой хирургии с обострением. В палате со мной также мучились болями, терзающими их ноги из-за недостатка кислорода, плохо поступающего в ткани с кровью по суженным или вообще «забитым» артериям, еще двое мужиков.
