Смерть под маской красоты (сборник) - Кларк Мэри Джейн (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
– А, это хорошо. Как там погода?
– Могла быть и лучше.
Пора заканчивать разговор. Он уже видел д’Анджело, как тот идет с удочками к своему катеру.
– Пока, Хелен. Всего тебе.
Фред пытался убить время во Флориде – купил самый новый тридцатипятифутовый катер и плавал на нем, чтобы рыбачить; и сейчас его руки уверенно держали штурвал. Он отошел от причала следом за катером д’Анджело. Сезон только начался, других судов было мало, и, как он надеялся, д’Анджело уйдет от них подальше.
Часом позже Фред, выключив мотор, медленно проплыл мимо катера д’Анджело. Тот загорал на палубе, удочки стояли на подпорках.
– Не поможете с буксиром? – крикнул Фред. – Эта штуковина сдохла.
Это было даже проще убийства Джен Бакстер. На своем катере д’Анджело, отставной начальник службы безопасности, оказался образцовым добрым самаритянином. «Привет, парень, рад познакомиться; хочешь пива; нужно было подумать как следует, прежде чем брать катер у того урода; все его катера – просто гнилые корыта».
Когда д’Анджело наклонился к холодильнику за пивом, Фред вытащил из-под ветровки молоток и нанес удар. Д’Анджело упал, из его затылка хлынула кровь. Он был крупным мужчиной, и Фреду пришлось потрудиться, переваливая его через борт катера.
Он сел и выпил пива, потом нашел полотенце, вытер кровь и швырнул тряпку в воду. Затем перебрался на свой катер и уплыл, радуясь последовательности своих действий.
В те дни, когда Фред наблюдал за привычками Винни, он видел, что обычно тот рыбачит до часа дня, а потом едет домой, минутах в пятнадцати отсюда. Наверное, обедает с женой. Как это мило…
Часа в два жена, скорее всего, позвонит ему на катер, спросить, почему он задерживается. Никто не ответит. Тогда она позвонит в контору на причал. Нет, Винни не возвращался, его место пустует. Потом они сообщат береговой охране или попросят кого-нибудь сплавать за ним. А может, кто-нибудь на проплывающем мимо катере заинтересуется, почему этот катер так долго стоит на якоре, а на палубе никого нет. Или кто-нибудь из старых приятелей Винни окажется рядом и решит заглянуть проверить, как у него дела…
«Мне хорошо знакомо, как люди узнают, что кто-то пропал, – подумал Фред. – Мне хорошо знакомо ожидание».
Он вернул нанятый катер, сел в машину и поехал в мотель, принять душ и переодеться. Мотель находился в Гарден-Сити, достаточно далеко и от Мэнхассета, где жила Джен, и от Вавилона, где жил Винни, и от Сайоссета, где живет Стюарт Клинг. Так он точно не натолкнется на человека, который мог заметить, что Фред следил за Бакстер или д’Анджело.
Стюарт Клинг – следующий. Сейчас он лейтенант полиции округа Нассау. Стю больше не катается по шоссе в патрульной машине, не выписывает штрафные квитанции. Фред уже придумал отличный способ его достать. Симпатично и просто. Три раза в неделю Клинг по утрам посещал спортзал. И ходил он туда без оружия.
Фред вырвал из ежедневника страничку с надписью печатными буквами: «Квитанция в ад», и засунул ее в карман пиджака, который наденет утром.
Он бросит ее на тело Стю, когда застрелит его.
Когда Хелен Рэнд позвонил ее бывший муж, она уже собиралась ехать в больницу. Как всегда, разговор с ним оставил гнетущее впечатление. За пятнадцать лет, прошедших со времени убийства Дженни, Хелен удалось выстроить новую жизнь. В первые несколько лет ее выматывал интенсивный курс медсестер, потом работа в больнице Сент-Огастина, а по вечерам – учеба для получения магистерской степени.
Потом, десять лет назад, когда поняла, что больше не может жить с Фредом, она нашла работу в Атланте и подала на развод.
Поначалу он регулярно звонил ей, но не потому, что скучал. Ему требовалось убедиться, что она по-прежнему разделяет его страдания от потери Дженни. «Типично для него, – подумала Хелен, – позвонить и сказать, что он навещал могилу Дженни».
Год назад Фред рассказал ей, что ходит к психиатру и принимает препараты от депрессии. Но было и что-то еще. Примерно шесть месяцев назад он позвонил и принялся говорить о суде и проклинать людей, которые давали на нем показания. Убийцей Дженни был двадцатишестилетний оболтус. Он слонялся по моллу и пытался уговорить какую-нибудь девушку забраться вместе с ним в фургон ремонтной компании, в которой он работал на полставки.
Одна из них пожаловалась охраннику, который в этот момент заканчивал смену. Охранник не стал задерживать парня, а просто затолкал его в фургон и приказал убираться из молла. В ходе перекрестного допроса охранник признался, что ему не хотелось связываться с задержанием. Он торопился на встречу своей команды по боулингу.
Другая свидетельница, симпатичная женщина, плакала, когда давала свои показания. Она видела, как Дженни съехала с шоссе из-за спущенной шины.
– Я свернула на обочину посмотреть, не смогу ли я помочь, – объясняла она, – но тут перед ее машиной остановился ремонтный фургон. Я решила, что она позвонила ремонтникам, и не стала останавливаться.
Если б охранник молла сделал свою работу, если б та женщина остановилась убедиться, что с Дженни все нормально, если б коп, который видел, как Дженни лезет в фургон, проверил, все ли в порядке, а не гонялся за нарушителями, если б Лайза поехала в тот день в торговый центр вместе с Дженни… Если… если… если…
И самым большим «если» было то, о чем они никогда не упоминали.
Всякий раз, когда она говорила с Фредом, Хелен чувствовала, как в ее сердце вновь вскипают боль и гнев, от которых она так старалась избавиться. «Прекрати, прекрати», – приказала она себе.
«Но, может, я должна позвонить его психиатру? – подумала она, надевая куртку. – Фред пару раз упоминал его имя. Как там… Рейли? Ренвуд? Рейнс?»
Она жила в многоквартирном доме в десяти кварталах от больницы, в центре Атланты, и, если не шел дождь, ходила в оба конца пешком.
Сегодня было пасмурно, но в воздухе уже пахло весной, и на улице Хелен почувствовала себя лучше. В ближайший день рождения ей исполнялось шестьдесят, но она знала, что выглядит лет на пять моложе. Пегие, коротко подстриженные волосы вились от природы и красиво обрамляли ее лицо. Когда-то она стриглась намного длиннее. Ее бывшие одноклассницы из Академии Святой Марии всегда говорили, что восемнадцатилетняя Дженни – ее точная копия.
Дженни. Восемнадцать, и никогда не исполнится девятнадцать.
Дженни. Восемнадцать, навечно.
Дженни. Восемнадцать, и принята в Джорджтаун, колледж, в который они с Лайзой собирались ходить и который мечтали завоевать.
«Когда она умерла, мне казалось, что я больше не смогу вставать по утрам», – думала Хелен. В ее голове все еще плескалась боль, спровоцированная звонком Фреда. В то время чудовищная неспособность мужа принять или смириться вынудила Хелен быть сильной ради него. До тех пор, пока она не перестала мириться с его… «Назови это, – подумала она, – его… бесчестностью».
Женщина неосознанно пошла быстрее, будто надеясь обогнать свои мысли. Она решительно заставила себя думать о своей нынешней жизни. Атланта, новые друзья, интенсивная терапия педиатрического отделения, где Хелен – часть команды, которая пытается удержать мерцание жизни в умирающих детях. И, с прошлого года, после всех этих лет, Джин. Шестидесятитрехлетний вдовец, главный врач отделения ортопедической хирургии. Они регулярно встречались.
Рейли. Ренвуд. Рейнс. Как же звали этого психиатра? Что-то подсказывало ей срочно с ним связаться. Хелен знала, как поступить. Должен быть список психиатров, практикующих в больнице Сент-Огастина или поблизости от нее. Она попросит Джина узнать, не может ли кто-то из врачей психиатрического отделения посмотреть для нее этот список. Если им удастся найти нужного, Хелен позвонит ему и объяснит, что она бывшая жена Фреда Рэнда и беспокоится, что ее муж может быть на грани срыва.
Если она поговорит с доктором Фреда, тот позвонит ее бывшему на мобильный телефон. По крайней мере, стоит попробовать.
А может, ей нужно просто остаться в стороне? Фред всегда рано или поздно успокаивается, а она даже не знает, где он живет. Скорее всего, он и не станет брать свой мобильный. Он почти никогда его не берет.
