Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗

 Прологъ

  Санкт-Петербургъ, 1890-й годъ

  Сразу после венчания состоялся бал, устроенный стараниями многочисленной родни Якова Платоновича и его петербургских друзей и знакомцев. Елизавета Платоновна, то и дело утирающая слёзы умиления при взгляде на сияющего от счастия брата Якова, хищно поблёскивала глазами в сторону оставшегося неженатым брата Платона. Платон Платонович от сих взоров нервно сглатывал и старался от сестрицы не в меру предприимчивой держаться в стороне. Как говорится, от греха подальше. Сковывать себя цепями Гименея Платон не спешил, хоть и искренне радовался за очередного обжененного брата.

  После танцев и ужина гости, как чаще всего и бывает, разбились по группкам, с интересом обсуждая кто внешнюю политику, кто судебные тонкости, паче того новые методы дознания и изобличения преступников, кто последнюю французскую моду и ожидаемые в этом сезоне балы.

  - Мария Тимофеевна, Вам всенепременно стоит съездить к Ольге Карловне Кукушкиной, она признанная мастерица-шляпница у нас в городе, - Юленька, согласно ранее утверждённому, как смеялся Яков, стратегическому плану, развлекала беседой матушку невесты, дабы дама не чувствовала себя неуютно и не так трепетно следила за Анной Викторовной. Право слово, некоторые правила приличия уже давным-давно изжили себя, ну что, спрашивается, за грех, коли молодой муж чуть крепче в танце приобнимет супругу?!

  Конечно, ухаживания за чужой женой поощрять нельзя, это даже обсуждать смешно, но со своей-то собственной, богоданной и венчанной, статуем каменным держаться не стоит. А Мария Тимофеевна настаивала на том, чтобы этикет соблюдался неукоснительно, а это, право слово, скука, господа и дамы, смертная. Вот Лизхен и придумала, как так всё устроить, чтобы и тёща довольна была, и молодые могли себе позволить быть не только сахарными фигурками на торжестве. Юленька взяла на себя миссию по развлечению матушки Анны Викторовны, благо успела побывать в Затонске и свести с Марией Тимофеевной знакомство. Не очень долгое, правда, но это дело поправимое.

  - Вот как? - Мария Тимофеевна, как и многие женщины, трепетно любящая наряды, заинтересованно приподняла брови.

  Юленька взмахнула ручками:

  - Именно. Вот, взгляните, какую прелесть Ольга Карловна для Аннушки смастерила!

  Мария Тимофеевна с нескрываемой гордостью посмотрела на дочь, в белоснежном, расшитом мелким речным жемчугом и украшенном кружевами платье выглядевшую настоящей снежной принцессой. Голову Анны венчала изумительной красоты шляпка, более похожая на венок, с коего вниз спускалась тонкая полупрозрачная фата. Мария Тимофеевна вздохнула, вспомнив, как дочь неохотно согласилась на фамильную, прослужившую нескольким поколениям невест, фату, предлагая заменить её более короткой и практичной вуалеткой.

  - Об этом не может быть и речи, дорогая моя, - Мария Тимофеевна непреклонно покачала головой, - фата - символ невинности невесты, её чистоты и непорочности.

  Аннушка как-то странно вспыхнула, а её подруги обменялись быстрыми, полными лукавства взглядами. И опять, в который уже раз после того памятного до малейших деталей возвращения Анны из гостиницы обратно домой, Мария Тимофеевна прикусила губу, удерживаясь от расспросов. До возвращения Якова Платоновича женщина не хотела бередить раны в душе дочери, а потом всё завертелось в предсвадебной лихорадке и потеряло значение.

  "Близка она с ним была, - подумала Мария Тимофеевна, наблюдая, как Аннушка, сама того не осознавая, льнёт к своему мужу, какие взгляды бросает на него и ловит в ответ, - я-то на Витюшу после венчания даже посмотреть не смела, так всё торжество и провела, кончики туфель разглядывая. Слава богу, что Яков Платонович не бонвиваном каким оказался, не бросил Аннушку, вскружив ей голову, воспользовавшись её наивностью и разбив сердце".

  Юленька безошибочно определила, что мысли материнские в сторону от моды далёкую побежали, и подошла с другой стороны, благо новости столичные к ней сами стекались, и специально собирать не надо было.

  - У Тихомировых сегодня тоже венчание, - доверительным шёпотом произнесла графиня Берестова, наклоняясь поближе. - Помните, мы у них на прошлой неделе на балу были?

  Мария Тимофеевна с улыбкой кивнула. Тот бал она помнила очень хорошо, Витюша закружил её в вальсе, а потом мороженым угощал, совсем как раньше, ещё до замужества. Эх, молодость, молодость, как же скоротечна твоя пора.

  - Неужели Аглаша замуж выходит? - удивилась Лизхен, подходя поближе и протягивая дамам фруктовый десерт. - И за кого же?

  Юленька пренебрежительно дёрнула плечиком:

  - За старика Боброва, купца.

  - За этого... - Лизхен осеклась, посмотрев на Марию Тимофеевну, и спешно поправилась, - нечестивца похотливого?!

  Мария Тимофеевна вопросительно приподняла брови:

  - И чем плох жених?

  - Да он скупой, - выпалила Юленька, от волнения чуть громче приличного, - прошлую жену голодом заморил!

  - Или забил до смерти, - вставила Лизхен, - мне Ирочка говорила, а той Машенька по секрету нашептала, а той в свою очередь Верочка передала...

  - Филиал "Затонского телеграфа", - Пётр Иванович Миронов подошёл к смущённо примолкшим дамам с рюмочкой коньяку, в его руке выглядевшей так естественно, словно он с ней и родился, - и что же, милые дамы, на повестке дня?

  - Нашу знакомую, Аглаю Тихомирову, сегодня замуж выдают, - выпалила Юленька и безжалостно припечатала, - продали!

  Пётр Иванович сделал глоток, вздохнул и пустился в увлекательный, не лишённый пикантности разговор об участи женщин. Мария Тимофеевна и Юленька активно подхватили тему, одинаково занимательную для обеих. Графиня Берестова требовала большей свободы для дам, а госпожа Миронова, наоборот, ратовала за сохранение традиций и подчинение дочерям воле родительской. Для неё сия тема была весьма актуальной и даже немного болезненной.

  Лизхен, долгожданная и намоленная дочь, никогда и ни в чём не знавшая у родителей отказа и за надёжными спинами пяти братьев привыкшая даже грома небесного не бояться, в беседе участия не принимала. Конечно, княгиня Лисовская знала, что далеко не все барышни могли похвастаться такой свободой, как она, но одно дело знать, что какие-то родители продают дочь за старого развратника, и совсем другое, когда сей несчастной оказывается твоя хорошая знакомая! Елизавета Платоновна вздохнула, покачала головой и решительно направилась к братьям, что-то оживлённо обсуждающим с Анной Викторовной, счастливой молодой женой, стоящей рядом со своим супругом.