Призраки(Русская фантастическая проза второй половины XIX века) - Данилевский Григорий Петрович (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Разумеется, что нечистик немедленно узнается демоноподобником; во всяком образе ошибаться, и то в первое мгновение, могут разве престарелые особи. Но если бы и заурядный человек внимательнее присмотрелся к воплощен нику, то и он весьма скоро распознал бы нечистика; к сожалению, такой бес неожиданным появлением, а в особенности подпущенным «чмуром» отвлекает внимание от присущих ему особенностей — и заблуждение раскрывается несколько позже, когда бес достигнул намеченной цели. Из многочисленных сказаний об этом стоит припомнить, как, например, проданная на базаре овца встретилась с возвращающимся домой хозяином, жалобно заблеяла и была обласкана, но тут же она адски захохотала и скрылась. Или как борзая собака, приласканная недальновидным встречником, укусила и лягнула последнего, причем вместо лап он увидел копыта. Или как нечто сродное повторилось с найденными на дороге козленком, черною курицею или клубком ниток: козленок запел петухом, курица заржала по-лошадиному, а клубок выпал из кармана — и все они с несродными звуками, диким хохотом бросились прочь от находчика.
Хотя нечистикам и выгоднее воплощаться одушевленными предметами, чем неодушевленными, однако в первом случае они подвергаются опасности, а именно: к воплощеннику легко может подкрасться волк и безнаказанно сожрать его — погубить навсегда. Но есть животные, которыми никогда не воплощаются нечистики: это — коровы, петухи, дикие и домашние голуби и певчие птички, за исключением иволги. Из растительных предметов они не воплощаются в вербы и в такие травы данной местности, которые подлежали освящению.
Когда нечистик воплотился в одушевленный предмет, то и скорость перемещения его будет приближаться к наивысшей скорости движения этого существа. Так, он бежит с быстротою волка, лисицы, зайца, летит плавным полетом журавля, нырками вороны, или плетется тихоходным движением лягушки, улитки, гусеницы. В свою очередь скорость передвижения пушинки, соринки, листка, водяного пузыря, плывущей щепочки, в кои преобразился нечистик, зависит от стихийного воздействия на эти предметы, но не от воли воплощенника, который может вызвать разве высшую степень стихийного воздействия. Вообще же нечистики прибегают к принятию материального вида не совсем охотно, по необходимости, и в большинстве обращаются в летающие предметы: всякое воплощение вызывает мгновенное, правда, но мучительное для бесовского существа напряжение сил, приравниваемое к животной линьке, родильному процессу; если же нечистик принужден выдержать безостановочно несколько воплощений сряду, то он начинает уже чувствовать изнеможение, мгновенно пропадающее после превращений. Тогда как бы для отдыха нечистик приседает на движущийся предмет: последний сразу же приобретает удвоенную скорость, причем живой предмет надрывает силы, неодушевленный обязательно попадает в непотребное место — оба так или иначе гибнут.
Как ни способствует человеческой гибели присест нечистика на некоторые предметы, но если они прямо или косвенно, быть может, и в отдаленное время знаменовались крестом, окроплялись освященною водою, нечистик не присядет на такой предмет. Казалось бы, что базарный хлеб, мясо и другие предметы потребления, полученные из рук некрещенников, как и сомнительных христиан — вполне удобные проводники нечистиков внутрь человека. Но ведь известно, что зерно, например, давшее муку для такого хлеба, в свое время освящалось, знаменовалось крестом при засеве, молотьбе, отпуске на продажу; то же своевременно выдерживало и животное, мясо которого приобретено от некрещенника: при рождении оно посыпалось освященною солью, знаменовалось крестом, окроплялось освященною водою, обжигалось громничною свечою, хлесталось вербою, благословлялось при отпуске на продажу. Всевозможные плоды, садовые и огородные, есть произведения предметов, при посадке или посеве которых опять же положено было крестное знамение.
Принимая человекоподобный образ, нечистик носит одежду немецкого покроя — тесную курточку, узкие панталоны, башмаки с высокими каблуками и обязательно — шляпу. Последняя может укрывать облик нечистика. Когда то нужно, он облачается в заурядную крестьянскую или мещанскую одежду, но, за исключением воплощения в женщину, нечистик никогда не одевается в женские одежды, как не любит сатанить и самой женщины: можно утверждать, что из любой супружеской четы бес предпочтет изведение мужа, вслед за которым жена придет сама собою к предначертанной гибели.
Бесовское воздействие на человека совершается разнообразными путями, при всяком скользком положении жертвы: мелькнет недостойная дума, налетит такое же желание — бес у жертвы (неизменно с левой стороны), вторит мысль и желание, развивает таковые, рисует заманчивое продолжение и конец их. Такое воздействие, с присоединением «чмура», известно под именем наваждения, которое, кстати, сильнее от полдня до полночи, почему и самое время это можно считать бесовским хозяйничаньем. По наследству, от рождения, некрещенники считаются неотъемлемыми жертвами нечистиков, причем самые добродетельные движения их ничуть не смущают «стражей зла», и только тогда привлекают бесовское внимание, когда клонятся к выходу из нехристей. Одолела преграды личная воля некрещенника, подоспела помощь извне и он ушел от врагов — изменнику мстит целый бесовский скоп, и редко случается, что он не доводит жертвы до гибели, а себе не доставит сугубого торжества.
Таким образом бесовская деятельность существенно направляется против преемственных христиан («кристян»). Уже утробное дитя — не без внимания «стражей зла»; это внимание усиливается с момента появления его на свет, растет до окрещения, несколько ослабевает во дни младенчества, снова растет параллельно росту детского кругозора, доходит до высшего напряжения в пору юности и слабеет с оформлением душевного склада — с образованием характера, если только последний сложился в неблагоприятную для бесовства сторону. Хотя бесовская догма и призывает к возможно большей погибели человеческих душ, однако бесы менее гоняются за скудоумниками, подростками, — за что и почет невелик, — а все усилия направляют на зрелого человека, на зрелый характер. Тут прежде всего делаются наваждения, а потом и подшучиванья бесов.
Наваждение на греховные помыслы и деяния происходит двояко: путем незримых наветов (нашептываний) и путем подставления чувственных предметов, для чего бесы пользуются подходящею почвою — физическим изнеможением, скудным, запутанным материальным положением, невзгодами общественного и семейного положения жертвы, страстями ее, между которыми наиболее удобною следует считать притяжение к рюмке. Находясь в состоянии наваждения, жертва видит и чинит буквально несообразности: разговаривает и бранится с мнимым знакомым, давним покойником, отсутствующим семьянином; ходит по полю и собирает ни к чему не пригодные камешки, хворостинки; подпирает дерево или стену, точно хочет посдержать накренившийся воз; подпрыгивает по-воробьиному, считая себя воробьем, или поет петухом, кудахчет курицею, гогочет и ржет по-лошадиному, ревет, хрюкает, лает и прочее, или скачет по болотине и квакает; в стужу раздевается донага; лезет на первый возвышенный предмет, как на банный полок, и там хлещется рукавицею, или, точно в летнюю воду, мечется в полынью, плавает по сугробу; садится на бревно, встречное полено и галопирует на них до изнеможения, а не то — отчетливо видит, как, обувшись в лапти, надев рукавицы и шапку, лягушка лезет ему в рот, как змея вползает и выползает из носа, глаз, ушей и тому подобное. Да и невозможно перечесть всех наваждений, клонящихся к одновременной погибели тела и души человека!..
С наваждениями весьма тесно граничат бесовские подшучиванья, по крайней мере цели последних состоят в том, чтобы погубить человека путем комических и странных положений, в которые то и дело ставит жертву нечистая сила. Так, иной человек вдруг очутится в богатом доме, среди веселого общества, ест и пьет что ни есть лучшее, покоится на мягкой мебели, видит усердный за собою уход, причем слуги наперерыв потчуют, раздевают, разувают и укладывают спать в мягкую постель; но лишь пропоет полночный петух — обаяние пропадает: дорогой гость видит себя на чердаке, на стогу сена, на охапке соломы, на навозной куче, в болотине, на трясине, на дорожной грязи… Или: нечистик скрадет, например, какую-нибудь вещь, мечет ее перед глазами пострадавшего, дразнит, угрожает порчею ее; но как только пострадавший произносит: «Верно, черт подшутил», — немедленно отдаст, то есть владелец находит потерю в таком месте, что и сам дивится, как она туда попала. Подобные подшучиванья чаще всего делаются с наиболее греховными предметами — табакеркою, трубкою, табачным кисетом и рюмкою во время попойки. Бывает и так, что охотник стреляет в ценную дичь; но потом уже узнает, что он стрелял в древесный нарост, в пень, в камень, и что в руках у него не ружье, а палка, даже — срамный предмет… Нередко случается, что человек поймает встречное животное, по-видимому, обессиленное голодом и нуждою, кормит, холит, ласкает его; но среди высших проявлений ухода животное вырывается и убегает прочь, причем норовит вызвать за собою погоню, увлекая в какое-нибудь опасное место, где с хохотом и пропадает. Во всех случаях, когда человек видит бесовские подшучиванья и желает освободиться от них, ему достаточно помянуть бесовское имя — и посрамленный черт перестает шутить.
