Избранное - Григорьев Николай Федорович (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
душу возложенной на него обязанности". Это строки из корреспонденции
Назарьева, опубликованной в столичной печати.
x x x
- Господин Ульянов, ну зачем так официально?..
Губернатор даже руками развел. Торопливо встал с кресла и, обойдя
свой обширный письменный стол, мелкими проворными шажками двинулся
навстречу инспектору. Взял его руку в обе свои, мягко пожурил:
- Я пригласил вас... хотелось запросто побеседовать. А вы в
полном параде!
Хозяин посмотрел на себя. Был он в простецком архалуке с
застежкой на крючках, на ногах - мягкие, домашние, уютно стоптанные
полусапожки. Только брюки с генеральским шитьем свидетельствовали о
сановитости мило улыбавшегося старика.
Ульянов стоял навытяжку, весь внутренне напрягшись. Визиты по
начальству были для него мукой. Ты уже не свободно мыслящий человек, а
чиновник такого-то класса, облаченный в темно-синий мундир с такими-то
знаками ведомства народного просвещения. Мало того, ты раб своего чина
и своего мундира. Вступает в действие этикет. Параграфы этикета вертят
тобой, как болванчиком, и усердно толкают в шею, требуя чуть ли не на
каждом шагу поклонов...
Сели в кресла. Друг перед другом.
Губернатор улыбается, и Ульянову в ожидании разговора ничего не
остается, как улыбаться.
Старик вздохнул и выразил сожаление, что не сумел присутствовать
на докладе господина инспектора народных училищ.
- Впрочем, наслышан, наслышан... В городе только и разговоров...
- Губернатор откинулся в кресле, и взгляд его вдруг стал сверлящим. -
Так сколько вы у нас насчитали школ, господин Ульянов?
Илья Николаевич, будто не замечая недобрых огоньков в глазах
хозяина, повторил названную в докладе цифру.
Губернатор зло рассмеялся:
- Вот удивительно! А наши земцы насчитывают четыреста
шестьдесят!.. Впрочем... - Тут он сложил крестом руки на груди. - Не
спорю, не спорю... Вы же, насколько мне известно, ученый математик!
Илья Николаевич не ответил на колкость. Тут старик перенес свой
гнев на земцев: его, своего начальника губернии, в какое положение
поставили перед министром!
Губернатор что-то обдумывал, и выражение его лица не сулило
приятностей. Ульянов заговорил, опережая его:
- Господин губернатор, я надеюсь, что наша Симбирская губерния
будет иметь четыреста шестьдесят школ.
Тот пристально посмотрел на собеседника. Быть может, он уже
видел, что инспектор, ощутив всемогущество начальника губернии, идет
на попятный: зачеркивает свои пакостные 89 и восстанавливает в правах
число 460?
Но Ульянов закончил фразу так:
- Четыреста шестьдесят школ на протяжении ближайших нескольких
лет. - И продолжал: - В самой школьной сети, как она ни запущена,
бьется пульс жизни. В нищете и неустройстве, а как беззаветно трудятся
иные сельские учителя... В сегодняшнем номере "Губернских ведомостей"
я опубликовал нескольким из них благодарность... Вы уже смотрели, ваше
сиятельство, газету?
Губернатор сидел удрученный. Пришлось повторить вопрос, чтобы он
очнулся.
Позвонил - и ему подали свежий номер губернской газеты.
Илья Николаевич помог найти публикацию.
Продолжая развивать свои планы, он добился того, что губернатор
спросил заинтересованно:
- Вы считаете, господин Ульянов, что и я могу чем-нибудь помочь
делу, о котором вы столь увлеченно печетесь?
- Несомненно! - И Ульянов тут же подсказал губернатору ряд
полезных для школьного дела мероприятий. - Особенно важно, господин
губернатор, чтобы интересами народного образования прониклись чины
низшей государственной администрации. К примеру, волостной старшина
может оказать нам, просвещенцам, неоценимую помощь, разумеется, если
захочет.
- А я ему, такому-сякому, прикажу захотеть! - И губернатор, в
сознании своего могущества, движением руки распушил бакенбарды. -
Волостные старшины, дорогой господин Ульянов, главная моя опора в гуще
мужиков. Я бы сказал, мои волостные губернаторы! И смею заверить, что
среди этих верных мне служак вы встретите такое же полное понимание,
как и у меня - губернатора губернского.
Он улыбнулся, как бы приглашая собеседника оценить его сиятельное
остроумие. В ответ на приглашение улыбнулся и Ульянов.
- Ну а теперь, - внезапно воскликнул губернатор, - услуга за
услугу!
Встретились глазами. Илья Николаевич, настораживаясь, поглубже
сел в кресло: "Вот оно, ради чего он меня вызвал!"
Хозяин встал, прошелся, повернул голову и через плечо:
- А дамы в претензии на вас! "Ожидали, - говорят, - ожидали,
когда наконец господин Ульянов кончит доклад, а он и на бал не
остался".
- Я не танцую, ваше сиятельство!
Тот с живостью обернулся:
- Не верю! Не допускаю мысли!
Опять сел напротив Ульянова. Помолчал. Грустно склонил голову:
- Мой друг, вы обидели первую в губернии красавицу - нашу
пленительную Лизет...
Оказывается, на балу танцевала госпожа фон Гольц.
- Вы с ней знакомы, господин Ульянов. Лизет очарована вашим умом,
тактом, ученостью. И скажу по секрету, ищет вашей дружбы... Боже... -
Тут губернатор восторженно, закатил глаза. - Пройтись с Лизет в вихре
вальса... А голубая мазурка на рассвете... Трам-тара-рам-там-там!.. -
Он притопнул ножкой по паркету. - И все это, мой друг, предназначалось
вам. Бедняжка отказала множеству кавалеров...
Илья Николаевич уже догадывался, что губернатор не устоял перед
красавицей. Сказал что-нибудь вроде: "Ма шер Лизет, считайте, что вы
утверждены учительницей. А с инспектором Ульяновым я формальности
улажу!"
От одной этой мысли все вскипело в нем. Такого приказа и сам
губернатор от него не дождется! Илья Николаевич набрался духу.
- Ваше сиятельство! - прервал он сладкозвучную речь. - Вы правы.
Я не оказался достойным кавалером. Но хочу быть рыцарем в отношении
госпожи фон Гольц!
Губернатор умолк. С интересом уставился на собеседника.
- Что там учительство! - начал Ульянов, спеша вырвать инициативу.
- Возня с крестьянскими ребятишками, трата нервов... - Тут Ульянов для
выразительности сморщил нос. - Нет, это не для мадам фон Гольц!
Большому кораблю, как говорится, большое плавание!
- Ну-те, ну-те... - оживился хозяин, вместе с креслом придвигаясь
к Ульянову.
Илья Николаевич напомнил, сколь мизерны средства, ассигнуемые на
школьное дело и казной, и земством (при упоминании земства губернатор
с презрением махнул рукой), и сказал, что в этих условиях приходится
рассчитывать на отзывчивость общества.
- Вообразите, ваше сиятельство, подписной лист в руках госпожи
фон Гольц! Уверен: богатейшие люди губернии откроют перед нею кошелек!
Хозяин был застигнут врасплох.
- Вы полагаете? - промямлил он. - Кто же у нас уж такие богачи?..
Ульянов пошел в лоб.
- За вами почин! - Он взял с губернаторского письменного стола
лист бумаги, обмакнул перо.
- Сколько?.. - буркнул тот, явно сдаваясь.
Ульянов проявил деликатность: не определил суммы взноса. Только
сказал:
- Надеюсь, не станете возражать, если я о сделанном вами
благородном почине дам публикацию в "Губернских ведомостях"? Это
послужило бы убедительным примером для многих...
- Подписываюсь на всю мою наличность! - объявил губернатор,
весьма довольный собой. - Здесь двести тридцать рублей семьдесят одна
копейка. Извольте, господин Ульянов, принять деньги.
- Полагаю, что этот лист с вашей подписью и проставленной вами
