Удивительные звери(Повесть, рассказы, очерки) - Сысоев Всеволод Петрович (список книг .TXT) 📗
Кончилась зима. Яркое мартовское солнце растопило снег. По улицам зажурчали ручьи. Беспокойство охватило Яшку. Он метался в своем ящике, переворачивая поилку, грыз доски и беспрестанно искал выхода из тесного убежища. На прогулках он теперь не хотел покорно шествовать за Аленкой, а рвался куда-то в сторону, до удушья натягивая поводок. Аленка едва справлялась с ним, не понимая, что происходит с ее питомцем. Во время одной из прогулок ей повстречался охотовед. Расспросив девочку о Яшке, он задумался.
— А не выпустить ли его на волю? Зиму он пережил хорошо. Теперь весна, ему нужно заводить семью. Летом еноты активны. Ты уедешь в лагерь, а Яшку куда?
— Возьму с собой.
Долго еще Аленка не могла смириться с мыслью, что Яшку нужно выпустить на свободу. Она строила разные планы, но все они рушились, когда дело доходило до ее отъезда из города. На одном из семейных советов было решено: в ближайшее воскресенье они вместе с папой и Яшкой уедут на машине в Хехцирский заповедник и там выпустят енота.
— Ведь в заповеднике ему будет хорошо: там охраняют и даже подкармливают зверей, — заявила Аленка. Так и поступили.
Со слезами на глазах смотрела девочка на удаляющегося к опушке леса Яшку, а он, принюхиваясь к талой земле, трусил своими короткими шажками навстречу свободной жизни и даже не обернулся в сторону своей доброй хозяйки. Долго стояла Аленка на залитой солнцем поляне. Ее не радовали ни первые цветы рододендрона, ни звонкие пересвисты синиц. Всем детским сердцем привязалась она к этому незлобивому зверьку. Она его ласкала и баловала вкусной едой, ухаживала за ним, словно за младшим братишкой, а он убежал прочь и даже не обернулся. Может, Яшку напугала езда на машине? Он успокоится и вернется.
— Он должен вернуться, теперь ему никто не даст вкусных ирисок, — твердила Аленка, Но Яшка не вернулся. Как только он вошел в лес и на него повеяло запахами просыпающейся земли, он забыл об Аленке и думал теперь только о том, как бы поскорее уйти от людей, скрыться в укромном месте и разыскать своих собратьев.
— Ну что, Аленка, поехали домой, Яшка к нам не вернется! — сказал папа и открыл дверцу машины.
Настали сумерки, а Яшка все брел и брел по заповедному лесу. Горный, далеко просматривавшийся лес ему не нравился, он стремился на равнину. И когда достиг заболоченной поймы тихой речушки Чирки, густо заросшей высоким вейником, остановился. Окружающие места напоминали ему родной амурский остров. Яшка стал принюхиваться к весеннему воздуху. Пахло прелой листвой и лягушками, и он почувствовал голод. Утолив его, енот забрался в густую прошлогоднюю траву и крепко уснул. Взошедшее солнце и теплый весенний ветерок ласкали и убаюкивали Яшку целый день, а когда наступили сумерки, он отправился на поиски пищи, свободный и счастливый.
БЕЛЫЙ ОШЕЙНИК
Переселенческое село Капитоновка раскинулось среди пологих увалов Сихотэ-Алиня. Трудно доставался капитоновцам первый хлеб: одолевали тяжелая корчевка, гнус да затяжные летние дожди, но люди полюбили отвоеванную у леса землю, научились снимать с нее обильные урожаи сои, стали жить зажиточно. Особенно привольно чувствовали себя охотники. Тракторист Рощев во время уборки урожая и вспашки зяби возил за сиденьем централку, и редко проходил день, чтобы он не подстрелил тетерева или фазана, а то и косулю.
Стоял октябрь. По ночам морозцы сковывали землю. Затянувшаяся, как всегда, уборка сои близилась к концу. Пахотный клин, на котором работал Рощев, примыкал к Мокрой пади. Здесь жил табунчик фазанов. Тракторист знал об этом и все собирался поохотиться за «дикими курями». В первую же порошу он достал ружье, пристегнул патронташ и зашагал по птичьим следам.
Фазаны кончили кормиться и ушли в густой кустарник, росший у обочины поля. Первым заметил подходившего охотника старый петух — Белый Ошейник. Пригибаясь к земле, он взбежал на бугорок и, зайдя в густую траву, стал наблюдать за человеком. Видя, что охотник свернул в кусты и идет по его следу, фазан не стал дожидаться, когда охотник подойдет к нему на ружейный выстрел, подпрыгнул и, громко кудахча и хлопая крыльями, полетел к дубовой релке, тянувшейся вдоль Мокрой пади. Рощев вскинул было ружье, но тут же его опустил. По следам он видел, что поблизости затаилось еще несколько фазанов, а стрелять вылетевшего не в меру далеко петуха не следовало. Выбрав пару следков, которые вились между кустов, держа ружье со взведенными курками наготове, Рощев стал осторожно красться к табунчику. Мелодичный посвист крыльев поднявшейся с земли фазанушки остановил охотника. Вскинув к щеке ружье, он почти не целясь послал вдогонку длиннохвостой птице заряд дроби. Перевернувшись на лету, она упала в полынь. Грохот выстрела вспугнул молодого петуха, и он с кудахтаньем вылетел из-за кленового куста. Еще выстрел — и фазан сунулся в траву.
Рощев опрометью бросился к месту падения птиц, боясь их потерять, а тем временем четыре фазана, успевшие убежать подальше, поднялись на крыло и улетели на релку. Подняв добычу, довольный охотник не стал их преследовать.
Уцелевшие фазаны собрались на релке в табунчик. Это были старая фазанушка и ее взрослые дети: две курочки и один петушок. Они мало отличались по величине от матери, но намного уступали ей в осторожности и предусмотрительности. Вскоре к ним присоединился Белый Ошейник, и они все вместе отправились на кормежку на соевое поле.
Низко обрезал комбайн соевые стебли, но все же кое-где оставались стручки, наполненные бобами — любимой пищей фазанов. Шедший впереди Белый Ошейник остановился, зорко осмотрел поле с вереницами копешек соевой соломы, оставленной после комбайна. Поле было пустым и безжизненным, но Белый Ошейник не доверял этой тишине. Инстинкт самосохранения заставлял его избегать незнакомых предметов и темных пятен на снегу, хотя бы они были и неподвижны. Может быть, по этой причине он не пошел в сторону копешки, на которой лежала «торфянистая кочка», припушенная снегом. Если бы он подошел ближе к ней, то рассмотрел бы, что эта недвижимая белая «кочка» не что иное, как нахохлившаяся полярная сова, подстерегавшая добычу. Каждую зиму прилетали с далекого севера эти белопестрые хищные птицы и охотились на полевых мышей днем, а не по ночам, как это полагалось делать всем совам.
Выбежав на пашню, фазаны разбрелись по ней в поисках корма. Молодой петушок, не замечая опасности, приблизился к месту засады совы, но та долго рассматривала незнакомую ей птицу, прежде чем решилась на нападение. Улучив момент, когда фазан, увлекшись расклевыванием стручков, повернулся к ней спиной, низко пригнув голову к земле, сова бесшумно сорвалась с копешки и ринулась на свою жертву. Петушок увидел сову в тот момент, когда она, выпустив когти, пикировала на него. Шарахнувшись в сторону, он попытался увернуться от врага, но сова оказалась проворнее. Сделав крутой разворот, она вцепилась в бок обезумевшего от страха фазана и вместе с ним упала на землю. Вид нападающей совы привел поредевший табунчик в паническое бегство.
К концу дня отяжелевшая сова покинула место своей трапезы. Легкий ветерок разнес по полю яркие, в поперечных пестринах фазаньи перья.
Прошло несколько дней. Успокоившиеся фазаны снова выходили рано по утрам кормиться на соевое поле, затем улетали к обрывистому берегу протоки — здесь они разыскивали мелкие камешки и заглатывали их. И лишь перед самым вечером снова появлялись на соевом поле и с туго набитыми зобами летели на Мокрую падь. Пробежав небольшое расстояние от места посадки, забирались в густую поросль вейника и устраивались на ночлег, обтоптав снег около какой-либо высокой кочки. Здесь они были недоступны пернатым хищникам. Но, как говорится, лиха беда — начало. Слишком лакомым было мясо расписных красавцев.
Случилось так, что молодую фазанушку, сидевшую в траве, почуял пробегавший мимо колонок. Осторожно подкравшись к спящей птице, он вскочил ей на спину и быстро прокусил ее шейку острыми как шило зубами. Беспомощно затрепетали крылышки фазанушки, забилась она о мерзлую землю и вскоре затихла. Съев половину своей добычи, колонок утащил остатки курочки к протоке и хорошо спрятал их в большой куче хвороста. Теперь от некогда большого выводка у старой фазанухи осталась одна курочка. Долго летали они вдвоем на пашню, иногда встречаясь с Белым Ошейником. Зоркий петух неоднократно предупреждал их о приближении охотников и отводил от беды. Лишь ночью он был таким же беспомощным перед своими врагами, как и беззащитные самочки. Уже перед самой весной попала в зубы лисицы, разыскавшей ее по следу, последняя молодая курочка. Голодная лисица съела ее целиком, оставив на снегу несколько крупных перьев. Она добралась бы и до старой фазанушки, но та взлетела и, несмотря на темноту, сумела далеко улететь от опасного места. Долго и напрасно разыскивал фазанушку и ее детей Белый Ошейник.
