Ночь Веды - Крапп Раиса (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
- Да если ты знаешь, что усилия твои столь бессмысленны, зачем же идешь, когда зовут?! Душу рвешь за каждого?
- Не знаю, матушка. Бог знал, зачем дал мне мои таланты. И разве бессмысленную жизнь прожила Велина? Может быть, получая некоторое облегчение, человек получает последнюю отсрочку? Получает время, чтоб задуматься о себе, о своей жизни. Задуматься, как много и как легко теряет и как долго мучается после. А ведь кажется, так мало надо, чтоб избежать мучений, всего-то - любви больше в душе своей иметь. Хворей разных несчетное число, а причина у всех одна-единственная - скудность любви.
Заговорила Алена мать, увела от вопроса, на который и сама себе ответить не хотела. Ее саму сейчас снедали недобрые чувства. Так любила ли она Ивана? А если любила, почему так горька любовь ее была, почему стала источником печали? Иль любовь не перестает быть собою, даже когда солона от слез и пустынно безрадостна? Да и такой ли уж безрадостной она была? Может быть, несчастливая любовь для того бывает, чтоб научился человек ценить малые радости: возможность просто видеть любимого, быть рядом, хоть и не с ним, но рядом. Радоваться тому лишь, что он есть? В сладостной боли сжималось сердце Алены, когда доводилось нечаянно увидеть Ивана, встретиться с ним невзначай. Но боли этой она никому не отдала бы.
На Велинино озеро Алена больше не ходила, хоть и тянуло туда. А вот за околицей виделись почитай каждый вечер. Иван, чаще всего, приходил вместе с Любицей. Алене невдомек было, что Любица нарочно поджидает-высматривает его, да и выходит, случайно будто бы, чтобы с Иваном вместе пройтись. Ивану хитрости ее неуклюжие все открыты были, но снисходительно улыбнуться над ними он разрешал себе только в душе. Отчего радость не подарить, если Любица прям светится вся от нее? И он всякий раз "удивлялся" "нежданной" встрече. Но хоть липла к нему девица, Иван ее простодушием не пользовался, был с нею, как со всеми девушками. Нет, не со всеми - Алену выделял. С другими он мог хохотать беззаботно, на шутки да подначки ихние отвечать. Иван за словом в карман не лез, на любую подначку ответить умел. Бывало, распалятся противницы в словесном состязании с парнями, Иван за всех отговориться мог. У девиц и слова уж кончатся, в запале примутся они донимать его дразнилками - смеется Иван над их бессилием его уязвить. И посередь смеха да веселья острый короткий взгляд на Алену. Другой совсем, будто и не он девиц в кучу-малу валит, да барахтается в ней же.
Всего и надо им было бы - искренним словом перемолвиться. Но Алена горда была и от любви своей той же гордости требовала. Никогда и никого ни о чем не просила, а уж о любви - тем боле. Иван же видел одно - в Алене Ярин души не чаит. И Ярин не чета ему - бездомному, безродному пастуху. За такого любая пойдет. Любая... Да Алена-то не любая. Ей-то Яринова любовь в радость ли? Этого Иван понять не мог. Ясно, что меж этих двоих ровно кошка пробежала. Да такого с какой парой не случается? С ним она вон тоже неприветлива - глаза холодом обдают. В лесу да у озера другая она, веселая, смешливая была. Теперь же - надменна и строга. Не будь тех первых встреч, Иван бы подумал: "Экая спесивая девка!"
Ярин тоже на игрища приходил. Стал он прежним опять, покорным и несчастным. Всегда поблизости от Алены, но как вроде на два шага сзади. И это лыко тоже в строку было - а как ему вести себя после той размолвки, которой Иван свидетелем был? Только покорно ожидать, когда прощен будет. Алена же его вовсе не замечала. И лишь когда заговорить с ней пытался, приблизиться - предостерегала колючим взглядом. Строптивость да неуступчивость Аленины тоже Ярину на руку были. Хоть и не торопились явно осуждать Алену, а все ж Ярину сочувствовали. Да и как не пожалеть его, когда, забывшись вроде, смотрел он на неласковую любовь свою, а в красивых цыганских глазах его столько тоски неизбывной было.
А потом вот что случилось. Перестал Ярин за околицу приходить. Один вечер нет и другой, и третий. Да уж в самый первый известно стало - в загул опять парень ударился. И ловила Алена осуждающие взгляды, понимала, ее винят в том, что Ярин опять с пути сбился. Трогали ее эти взгляды? Да, пожалуй, не сильно. Не знала она за собой вины. И вот в третий вечер, поздно уж, переполошил всех крик истошный, а потом на свет костра девица выбежала:
- Ой, зарезал! Помогите, Христа ради! Скорей!
- Да кто зарезал?! Кого? Где?
- Там! Там! Ярин! Ой, да скорее же!
Подхватились, побежали гурьбой на вестницей недоброй.
И впрямь, насмерть сцепился Ярин с какими-то чужаками. Тех четверо. Правда один в стороне уже валялся, но трое других окружили Ярина с кольями. Он, в разорванной рубахе, кровью испятнанной, нож из руки в руку перекидывал, в середине крутился, как волк молодой огрызался. Глаза диким огнем сверкали, зубы блестели в оскале.
Парни, подскочивши, чужаков-то похватали, колья отобрали, за руки, за плечи держали. А те в запале яростном хоть и сопротивлялись грубой хватке, да в драку не особо рвались.
- Вы лучше своего бешенного держите! - выкрикнул один. - Он у вас, должно, на голову хворый! Пес бешенный!
А Ярин из круга выпрыгнул, никого к себе близко не подпускал, выставив нож перед собой, куражился пьяно:
- Ну, подходи! Подходи!
- Ярин, уймись, - шагнул к нему один из парней.
Резким молниеносным выпадом Ярин метнулся в его сторону, парень едва успел отскочить, плюнул с досадой:
- Вот дурак пьяный!
- Еще кто?! Давай! - сверкал зубами Ярин.
- Да ну его, дурака пьяного, - сказал кто-то. - Пошли.
- Его нельзя так оставлять, беды наделает, - возразил нерешительный голос.
- Охота тебе на нож? Иди.
В стороне на траве заворочался четвертый из чужаков, лежавший доселе недвижно, попытался встать. Ярин вдруг подскочил к нему, ударил ногой, опять опрокинул навзничь.
- Ах ты, собака! - рванулись к нему товарищи поверженного, но не вырвались из крепко державших их рук. - Да что вы смотрите?! А ну, пусти!
Ярин наступил ногой на грудь лежащего, приставил к горлу острие ножа.
- Алена! - испуганно вскрикнула девушка рядом с Аленой. - Да что ты смотришь?!
Алена шагнула вперед. Чья-то рука, - она не обернулась, но показалось Ивана - схватила, дернула назад. Она с досадой стряхнула эту руку, - меньше всего надо сейчас Ивану вмешиваться. Решительно к Ярину подошла.
- Опомнись, Ярин.
- А, и ты здесь!
- Дай мне нож.
- Зачем тебе мой нож, Алена? Ты и без ножа душу из меня вынула и растерзала.
- Оставь этого человека, он ни при чем.
- Правда твоя, на нем вины нету. Ты ведь хорошо знаешь, кто при чем, правда? Ты, ведьма! Присуху на меня навела, там, в избушке старухиной! Отпусти! Жизни мне нету! Дай дышать вольно!
Спиной Алена слышит, как затихли, замерли там, сзади. Сдерживая гнев, резко руку протянула, приказала коротко и требовательно:
- Нож!
Ярин вдруг схватил крепко ее руку, к себе дернул.
- Отдам. Если при всех сейчас кое-что мне пообещаешь.
Алена сзади возню услышала, обернулась на миг - Любица на Иване повисла, увещевает торопливо, шепотом. И Алена заторопилась, нельзя, чтобы Иван вступился за нее, заступник ей не нужен, только испортит все.
- Ну? Говори.
- Не пугайся. Не попрошу я у тебя ни любви сердечной, ни ночей страстных. Мне немного надо - не гони меня как собаку, не шарахайся, как от прокаженного. Будь, как с другими.
Медлит Алена. Не хочет она никаких обязательств перед Ярином брать.
- И это много? - с тяжелой усмешкой смотрит Ярин. - Ох, Алена! Гляди. Я до краю дошел. Мне уж все одно - иль себя порешу, иль другого кого. И грех этот страшный только наполовину моим будет.
Сузила Алена глаза по-недоброму.
- Обещаю.
Посмотрела вниз, на лежащего.
- Чем ты его? Ножом?
- Да хлипкий какой-то, - широко улыбнулся Ярин. - Кулаком раз вдарил, он и валяется по сю пору.
- Иди домой. Проспись.
