Том 6. Отдых на крапиве - Аверченко Аркадий Тимофеевич (библиотека книг TXT) 📗

— А что вам за польза? — деловым тоном спросил Казя…

— Пользы нет, но вы будете наказаны за воровство и мошенничество.

— Тюрьма меня еще больше испортит, — сказал тихо Казя, расковыривая палочкой потухшие угли.

— Испортит!.. Да вы и так хороший гусь, — с досадой сказал Кудкудахтов.

— А тогда буду еще хуже.

— Но ведь вы у меня украли, если вычесть полученные три тысячи, ровно девяносто семь тысяч!!..

— Точно: девяносто шесть тысяч девятьсот девяносто девять рублей. Рубль-то, который я вам дал при первом знакомстве, был мой собственный. Последний был. Конечно, я не спорю: купить за один рубль такое доверие — очень дешево. Все-таки вам от всего этого будет польза — не доверяйте кому попало!..

— Мерзавец! — отвечал Кудкудахтов, поворачиваясь к нему спиной, шагая к тарантасу и всем своим видом показывая, что расчеты с Казей покончены. — Мер-рзавец!

— Спасибо, — вздохнул облегченно Казя, устремив кроткий взгляд в его спину.

А когда бывший помещик уехал, Казя сказал сам себе:

— Пожалуй, это, действительно, мысль: выстроить новый дом на той полянке. Так я и сделаю…

История о замерзающем и спасенном мальчике окончена.

Этой историей я отнюдь не хочу сказать, что мальчиков не следует спасать…

Спасать мальчиков надо, но при этом надлежит всегда помнить о молодом человеке с тросточкой, робко попросившем у хозяина разрешения погулять в лесу, — и что из этого вышло.

Сокровище

Тугоухов говорил своему знакомому — молодому человеку Бычкову:

— Отчего вы к нам никогда не зайдете? Я вас познакомлю с женой. Чудная у меня жена! Красавица, умница.

Попьем чайку, познакомлю с женой. Право, приходите. Поет, играет.

«Какие все мужья дураки», — подумал Бычков, окидывая Тугоухова сожалительным взглядом. А вслух сказал:

— Хорошо, приду.

— Вот спасибо. Она у меня образованная, и потом сложена, — божественно!

«Вот дурак-то!» Вслух:

— Спасибо. Завтра же приду.

Бычков сидел у Тугоуховых и, как тонкий эстет, восхищенно любовался белыми проворными ручками Елены Ивановны, ловко перетиравшими чайную посуду.

«Чудная женщина», — одобрительно думал он.

— Да-с, — будто угадав его мысли, воскликнул Тугоухое. — Жена у меня — чистое сокровище! Вот сейчас должен я идти на собрание акционеров и жалко ее оставлять дома. Аленушка, сокровище мое, ты не будешь скучать? Впрочем, я предоставлю в твое распоряжение Виктора Викторовича. Развлеките ее.

— С удовольствием!.. — дрогнувшим голосом пообещал Бычков.

— Я вернусь к одиннадцати. Раньше не ждите, прощай, мое сокровище! До свиданья, мой молодой друг.

Прошло две недели.

Снова Бычков сидел у Тугоуховых — на этот раз в большой просторной гостиной, сидел у рояля рядом с Еленой Ивановной, а муж, о чем-то задумавшись, большими шагами ходил по гостиной. И так как он то приближался к сидевшей у рояля парочке, то удалялся к противоположному концу огромной комнаты — благодаря именно этому и разговор у Елены Ивановны с Бычковым был странный, путаный.

Она говорила:

— Отчего ты уже три дня не приходил к нам, противный?! Я так стосковалась…

В это время сзади слышались шаги мужа, и она сразу круто поворачивала руль разговора:

— …и потом в этом имении, где я жила у дяди, было масса земляники. А я обожаю землянику…

Шаги удалялись.

— …и тебя я обожаю еще больше! Я так соскучилась без твоих поцелуев, так было тоскливо, что (шаги) прямо-таки целыми днями я с сестрой лежала среди земляничных кустов и все ела, ела… а, может быть, у тебя завелась другая женщина — ты смотри, я такая ревнивая, что… никогда не могла допустить, чтобы сестра съела больше ягод, чем я. Бывало, кричу… узнаю что-нибудь — оболью уксусной эссенцией… да… эссенция… очень хорошо с ней чай пить, с этой земляничной эссенцией!

Так мирный монолог тянулся долго, пока слово не перешло к Бычкову.

— На кого же я могу тебя променять, мое сокровище, моя птичка!.. Гм! Не то это была канарейка, не то щегленок, но пела удивительно. Один раз я забыл насыпать ей корму, а на другой день… вернее, завтра я приеду к тебе, когда твой муж уберется на свое чертово акционерное заседание!

И в этом месте Бычков сбился вдруг с ритма беседы самым жестоким образом…

Именно: когда муж был на другом конце комнаты, Бычков вяло тянул свое повествование о канарейке, а когда муж приблизился, то тут Бычков и перешел на «я приеду к тебе, когда твой муж уберется»…

— Так, так… — раздался за спиной беседующих кроткий страдальческий голос мужа. — Хорошо вы, молодой человек, воспользовались моим доверием!.. Что ж… я могу «убраться»… могу убраться совсем! Чтоб не мешать влюбленным голубкам.

Жена с криком испуга простерла к нему руки, но он тихо отстранил ее и покачал головой:

— Не надо ни оправданий, ни объяснений! Глаза мои открылись! Я ухожу! Я ухожу. Буду один вдали от вас переживать эту душевную тяжкую драму и… если на мое имя, вообще, будут письма, — прошу пересылать их в отель «Бристоль».

Когда муж, сложив вещи, ушел поспешно и со странно опущенной головой, Елена Ивановна расплакалась и упала на грудь Бычкова.

Но потом отстранила голову от бычковской груди, вытерла слезы и спокойно сказала:

— Ну, и черт с ним! Мы с тобой славно заживем, о, мое солнце незакатное!..

Прошел месяц.

Бычков сидел в номере «Бристоля» у Тугоухова и сердито говорил ему:

— Вы со мной поступили подло, по-предательски! Тугоухое ухмылялся:

— То есть это почему же? Я ушел, чтобы не мешать вашему счастью.

— Врите больше. Просто подбросили мне надоевшую вам жену, а я, как дурак, попался.

— Да вы разве недовольны?

— Черта с два — доволен. Не женщина, а уксус. Злая, лживая, ревнивая, как дьявол, и глупа так, что иногда поколотить ее хочется. Вы ведь это сами хорошо знаете. Хорошего дурака вы из меня состряпали!

Тугоухов лежал в удобной позе на диване и безмятежно улыбался.

— И уйти от нее нельзя — не пускает! Скандалом грозит.

— Да, это на нее похоже, — кротко согласился муж.

— Иван Федосеич! Вы со мной, конечно, поступили подло, но… я все вам прощу, все забуду, если вы посоветуете… найдете выход!

— Выход? А кто вам мешает поступить так же, как я? Найдите приличного молодого человека… да и…

— Да где его найдешь, такого дурака?!..

— Я же нашел. Да и при чем тут дурак? Согласитесь, что первое впечатление она производит очаровательное. Женщинам это как-то удается.

— Иван Федосеич! Посоветуйте. Может, у вас есть кто в виду?

— Гм! Действительно, поступил я с вами подло, а вы человек пресимпатичный. Кого бы вам посоветовать? Послушайте! Аграмантов подойдет!! Он еще весной бросал взгляды на это мое «сокровище».

— Аграмантов? Гм! Вы думаете?

В ложе уютного ресторана сидели Аграмантов и Бычков.

Хлопая Аграмантова по коленке, Бычков оживленно говорил:

— Послушайте! Что вас давно не видно? Приходите к нам. Я ведь сейчас на семейном положении — с Еленой Ивановной. Чудная женщина — поет, играет, и потом, сложена, как богиня! Чистое сокровище! Право, пришли бы чайку попить. Елена Ивановна уже несколько раз о вас спрашивала. Приходите, а?

«Вот-то дурак», — размышлял саркастически Аграмантов, разглядывая Бычкова с видом презрительного сожаления.

Вслух пообещал:

— Обязательно приду. Завтра же.

Через месяц Аграмантов встретился в театре во время антракта с Иволгиным и бросился к нему с распростертыми объятиями:

— А-а! Ну что за счастливая встреча! Беру с вас слово, что навестите меня. Я сейчас на семейном положении… Новая моя жена, Елена Ивановна — чудная. Приходите, познакомлю. Красавица, умница и поет дьявольски…