Последняя ступень (Исповедь вашего современника) - Солоухин Владимир Алексеевич

— К тринадцатому году в России был построен самый большой в мире самолет «Илья Муромец».

— И царские ледоколы, переименованные в «Красиных», долго еще служили советской власти. И царские линкоры, переименованные в «Маратов» и в «Парижские коммуны», долго еще состояли на вооружении советского военного флота.

— Россия уже наладила производство своих автомобилей. О московском заводе «АМО» вы, наверное, слышали.

— По чугуну и стали Россия не занимала первого места в мире, а занимала четвертое и пятое. Но ведь и мы теперь, увы, не на первом месте. [7]

— Но Магнитка… Новокузнецк, Горьковский автозавод, строительство первых пятилеток, — довольно робко возражал я. — Беломорканал…

— Все это было бы построено еще раньше, чем в тридцатые годы (минус годы гражданской войны, разрухи, коллективизации), но только без тех жертв, без тех кровавых усилий и, конечно, без того помпезного шума.

— Но в военном отношении она отставала от той же Германии…

— Это глубокое заблуждение. Поверьте, Россия по всем статьям стояла на уровне задач того времени.

— Но поражение в войне?

— Война была победоносной. Она затянулась, это правда. Она шла с переменным успехом. Но о каком поражении может идти речь? Союзники одни, без России, выведенной революцией из строя, разбили Германию. Так почему бы они не разбили ее вместе с Россией?

К четвертому году войны Россией был накоплен такой военный потенциал, что она могла победить бы и одна. Неимоверное количество снарядов, патронов, пулеметов, орудий…

— Как же так? Нас учили, что ничего этого не было. Бездарное руководство, отсталая промышленность… По-моему, вы ошибаетесь, не было ни снарядов, ни орудий. В достаточном количестве, я имею в виду.

— Вопрос! — даже подпрыгнул на стуле от нетерпения Кирилл. — Имею задать вопросик. Против скольких государств Антанты отбивалась молодая советская республика?

— Против четырнадцати.

— Чем она отбивалась, разрешите узнать? Эти воспетые потом красные бронепоезда, эти пулеметы «максимы» на тачанках, этот призыв Троцкого «Патронов не жалеть» (на русских людишек, в скобках заметим), это откуда? Ведь была разруха. Заводы стояли. Но все уже было на складах России. Большевики победили в гражданской войне не своим, а русским, российским оружием. Как у вас, у русского человека и писателя, повернулся язык сказать про Россию, что она гнила, что она была жалкой, отсталой, нищей. Так же как в восемнадцатом веке Франция, Россия девятнадцатого века фактически возглавляла и оплодотворяла культурную жизнь Европы. Берем по отраслям и видам. Наука. Правда, что наука на Западе, и особенно в Америке, шагала широко и размашисто. Но и Россия вносила свою, не такую уж малую лепту. Лобачевский, ревизовавший геометрию Евклида, Менделеев, подаривший миру периодическую таблицу, Яблочкин, зажегший первую электрическую лампочку, Попов, бросивший в мир первую радиоволну и ее же принявший… Да, великие открытия носятся в воздухе и подчас осуществляются одновременно в двух, а то и в трех местах. Мы не будем сейчас спорить, кто на сколько дней раньше зажег электрическую лампочку, Эдисон или Яблочкин, кто был первым — Попов или итальянец Маркони, но факт, что Яблочкин не воровал у Эдисона, а Попов не воровал у итальянца. Значит, Россия шла, как говорится, ноздря в ноздрю. А там уже в ряд с Менделеевым, Поповым, Яблочкиным — Пирогов, Мечников, Сеченов, Павлов, Вернадский, Сикорский…

— …Тимирязев, Пржевальский, Семенов-Тян-Шанский, Миклухо-Маклай, Реформатский, Софья Ковалевская, — начал вдруг подсказывать я.

— Да, и десятки менее знаменитых, но первого мирового уровня ученых, на основании которых только и могли возникать всемирно известные имена, — подхватила Елизавета Сергеевна.

— Значит, если вы это понимаете, остальное вам понять не трудно. Возьмем для начала литературу. Толстой, Достоевский, Чехов — до сих пор самые читаемые писатели во всем мире. А вокруг них? Десятки, десятки, Владимир Алексеевич, писателей и поэтов, за каждого из которых можно отдать семь восьмых московской писательской организации. [8] Блок — это чудо. Гумилев, Цветаева, Анна Ахматова…

— Бунин, Куприн, Мамин-Сибиряк, Леонид Андреев, Гаршин, Мережковский, Шмелев, даже Полонский какой-нибудь…

— Кроме того, такие писатели и поэты, как Есенин, Маяковский, Алексей Толстой, Вересаев, хотя они и жили главным образом уже в советское время, но порождены Россией, пришли еще оттуда, ее осколки и отголоски.

— Ну, Маяковского, Владимир Алексеевич, оставьте. К нему мы с вами еще вернемся. Согласен, что он родился как поэт еще в России. Дореволюционные поэмы — лучшее, что им создано. Но мы еще вернемся когда-нибудь к этому имени. Мы еще вернемся за подснежниками, Владимир Алексеевич, хи-хи. Так вот, наука в России была на мировом уровне, литература цвела. Процветала. Да-с. Тогда возьмем музыку. Чайковский, Мусоргский, Бородин, Рахманинов, Римский-Корсаков, Скрябин… Все цветет, все поет и играет. Насчет игры. Станиславский и Немирович-Данченко создают новый театр, поет Собинов, поет Нежданова, поет Обухова, поет Шаляпин, наконец. Откуда они брались? Были приведены в действие генетические ресурсы народа. Народ вышел на мировую арену, народ вступил в стадию своего цветения. Условия — климат. Общественный климат. Энтузиасты организуют частные оперы, частные музеи, издаются десятки журналов, книги, собираются уникальные библиотеки… Третьяковская галерея основана и собрана купцом. Румянцевский музей, ныне Библиотека имени Ленина. Присвоены не только книги, но и имя. Румянцев собирал, Румянцев создал, а имя Ленина — почему? Другой купец, в Иваново-Вознесенске, Бурылин, создает на свои деньги уникальный музей и дарит его городу Тенишева под Смоленском, создает училище для обучения народному искусству. В Абрамцеве вырастает центр русского народного искусства. Архитекторы-энтузиасты строят по своей инициативе прекрасные здания и храмы, художники-энтузиасты их расписывают, украшают мозаиками… В это же время землепроходцы Пржевальский, Семенов-Тян-Шанский, Арсеньев активно изучают окраины России. В то же время возникают такие живописцы, как Суриков, Репин, Серов, Врубель, Рерих, Кустодиев, Рябушкин, Куинджи, Ге, Верещагин, Саврасов, Бенуа, Коровин, Поленов… Перенесемся от искусства и науки в низменные сферы. Продукты. Восемнадцать тысяч ярмарок в год с оборотом в два миллиарда рублей. Кто же на них продавал, кто же и покупал? А во всех городах России почти ежедневно базары, еженедельно, во всяком случае. А на этих базарах — все, от дров до овса, от кожи до пшеницы, от кровельного железа до готовых срубов, да что перечислять — все-все, что требовал спрос. А еда? От коровьей требухи до изобилия черной икры, от говяжьих языков до осетрины. Вобла стоила рубль за куль. Навалена под навесом, даже не запирали. Мужики перед постом ездили в город и привозили мешками мороженых судаков. Лавки во всей империи завалены продуктами, трактиры ломятся от еды. Рестораны… Про рестораны не будем и говорить. В стране обращаются золотые деньги. Зарплата выдается золотом. Об этом ваше поколение знало или нет? Так имейте в виду, что золото может обращаться свободно только в экономически процветающей стране с крепким, устойчивым балансом. И были еще не проданы за бесценок дельцам типа Хаммера 5000 уникальных живописных полотен из Эрмитажа, и не было еще взорвано в одной только Москве 427 храмов (а по стране 92 %), и не были еще сброшены по всей стране колокола, и шумели в стране ежегодные ярмарки: в Покров, в Петров день, в Успеньев день, на Троицу…

Некрасов поэт тенденциозный, его нельзя заподозрить в приукрашивании действительности. Но ведь это же его слова: «Ой, полным-полна коробушка, есть и ситец и парча». (Кстати, недавно в газете была статья под названием «Где же ситец и парча?») И еще: «Ситцы есть у нас богатые, есть миткаль, кумач и плис… Есть у нас мыла пахучие по две гривны за кусок, есть румяна нелинючие, молодись за пятачок». А вот и ярмарка: «Пришли на площадь странники, товару много всякого… Штаны на парнях плисовы, жилетки полосатые, рубахи всех цветов. На бабах платья красные, у девок косы с лентами, лебедками плывут…»